— Семь лет добивался пашни. До кого только не доходил!
Подаю заявление в администрацию Иркутского района, а мне
отказ за подписью мэра Зубарева. Второе пишу — снова
отказ, третье… Потом: ах, ты такой-сякой деньги хочешь
получить. Однажды на моем заявлении написали: просим
обратиться за землей в другие районы.
А я родился в Оеке, почему же со своей родной
должен уходить?

Лев Дмитриевич Лаберешных все еще возбужден. Он впервые
участвовал в таком масштабном мероприятии — в работе
областной конференции фермеров. Несмотря на
незначительный стаж работы на новом поприще — а Лаберешных
фермером является всего второй год, — попросил слова и с
трибуны поделился своим видением дальнейшего развития
этого движения. Зал активно реагировал на его слова. И
вот теперь в перерыве беседуем с ним. Разговор вдвойне
интересен мне, потому что знал его отца, человека
трудолюбивого, талантливого, активного. И он не раз
рассказывал про сына, который поселился где-то возле
Оека, в деревне Коты. Вообще-то Лев значительную часть
жизни прожил в городе, успел вкусить блага городской
цивилизации, тем не менее…

— Когда развернулось фермерское движение, продал я
городскую квартиру. На вырученные деньги стал создавать
хозяйство, купил трактор, косилку, пресс, грабли, скотом
обзавелся. Я ведь
зоотехник по образованию, ИСХИ закончил. Тянет меня к
животноводству. Но раньше на территории Оекской
администрации давали землю, потом перестали. Есть у меня
всего гектар. Однако корма заготавливаю. Молоко, молочные
продукты своим клиентам в городе развожу, тем и живем, не
бедствуем. Конечно, можно было бросить все, вернуться в
город и не так еще зарабатывать, но… Фермерство — это
все-таки не профессия, не специальность, а образ жизни.

Вглядываюсь в своего собеседника, вслушиваюсь в его слова
и вспомниаю расхожее выражение «как в капле росы
отражается» и далее по тексту. Вот и в нем, точнее в
судьбе Лаберешных, судьба многих из фермерского сословия.
Судьба нелегкая, непростая. Об этом, о делах и проблемах
нового крестьянского сословия, и шла речь на ХIII областной конференции Некоммерческого
партнерства (фермерских) крестьянских хозяйств (КФХ).

— Хочу назвать наиболее важные слагаемые успеха
фермерского движения, — примерно так начал свой доклад
президент Некоммерческого партнерства А.И.Сидоров.
— Прежде всего основой успеха является сам фермер.

Такая почти философская запевка настраивала на серьезный
и вдумчивый разговор. И он состоялся. Было названо и
второе слагаемое — среда. Среда, судя по дальнейшему
разговору, внешняя и внутренняя. Если говорить о внешней,
то она рыночная, очень жестокая. Внутренняя — сами фермеры.

Поскольку эта тема носила многоплановый характер, то
есть смысл остановиться на ней. Тем более что в рамках
ее оказался и один из самых больных вопросов, который
терзает не только «вольных» крестьян, но и всю Россию, —
деньги. Иной читатель, возможно, усмехнется, услышав
подобное, и скажет: никто вас в поле не гнал, хомут
насильно не надевал, что ж теперь плачетесь. Да, эти люди
сами выбрали такую участь. Но при этом не будем забывать,
что фермеры Иркутской области произвели в минувшем году
почти 43 тыс. тонн зерна, по восемь тысяч тонн картофеля
и молока. Их доля по хлебу в общем произведенном в нашей
области объеме превышает 11 процентов. Что касается
проблемы «финансирование — отдача» (такая увязка просто
необходима), то за годы более чем десятилетней
идеологической борьбы она
настолько затуманена, запутана, что и по сей день частью
общества вопринимается в искаженном виде. На первых порах,
поддавшись тому обману, фермеры тоже утверждали: сколько
колхозам и совхозам ни давай — все равно толку не будет.

Тогда фермеры были в почете. Общество возлагало на них
большие надежды, не переставая заявлять: «Только фермер
нас накормит». Да и государство активно взялось
формировать новый класс собственников. Начинающим
фермерам давали кредиты на льготных условиях, технику
приобретали по дешевке, больше того, если выходишь из
колхоза или совхоза, то в качестве имущественного пая
можешь взять нужные машины. Но одновременно кое-кто,
обыгрывая экономический интерес, стремился столкнуть
лбами фермерство и коллективный сектор. Затея удалась.
Восхваляя фермера, сначала скомпрометировали коллективные
хозяйства, а потом и вовсе их опустили, однако фермерству
тоже не позволили подняться. И сегодня обе категории
кормильцев находятся в непростых условиях. Но теперь
проблема «фининсирование — отдача» стоит еще более остро.
Сохраняется разное видение ее, равно как и разное
представление эффективности общественной и частной форм
собственности. Но эти противоречия уже не являются
антагонистичными.

Начальник главного управления сельского хозяйства (ГУСХ)
Н.Э. Эльгерт отмечал, что по области на каждый бюджетный
рубль, вложенный в сельское хозяйство, было получено
продукции на 15 рублей, причем по сельхозпредприятиям на
16, а по фермерам — на девять. У лидера фермеров другие
расчеты: его коллеги, получившие тот рубль, дали выручку
на 31 рубль. Кто ближе к истине, судить не берусь. Замечу
лишь, что здесь меньше всего игр в статистику. Важнее
иные — тот и другой рубль, что были направлены в
различные секторы сельской экономики, с лихвой окупались.

В прошлом году на нужды фермеров было выделено из
регионального бюджета 10 млн. рублей. Много это или мало?
Чтобы дать объективный ответ, можно воспользоваться
различными критериями. Ну, например, доля валовой
продукции КФХ в общем объеме областного производства
составила 2,3 процента, а направленная им сумма равна 3,7
процентам от всех средств, которые были даны ГУСХ. С
другой стороны, цена комбайна превышает миллион рублей,
на строительство небольшой молочной фермы надо затратить
два миллиона и так далее. Тем не менее область, используя
свой скромный бюджет, помогла фермерам приобрести 21
колесный трактор, один гусеничный, четыре мельницы, три
сушилки, прочую технику и оборудование, а на обустройство
КФХ, строительство и реконструкцию животноводческих
помещений 30 фермерским хозяйствам было выделено в
минувшем году 5,6 млн. рублей.

Поскольку теперь и область обращает такое внимание на
новое сословие трудовых крестьян, причем отнюдь не
из политических соображений, то еще больше
усиливается к нему интерес и снова возникает вопрос, что
такое современное иркутское фермерство. Это 2800
хозяйств. Отнюдь не все они отличаются высоким уровнем
товарности. Используя имеющиеся данные, я сделал
несложные расчеты. Оказывается, в среднем каждое КФХ
имеет по две с половиной головы крупного рогатого скота,
две свиньи, чуть больше одной коровы и по одной овце. Что
же это за товаропроизводитель? Ему бы себя, дай бог,
прокормить. Работники обычных сельхозпредприятий и те
имеют куда более солидное подворье. Так что
среднестатистический фермер выглядит скорее как владелец
личного подсобного хозяйства (ЛПХ). Но это еще не все.
Продолжая уже абстрактные расчеты, можно прийти к совсем
грустным выводам. Например, если Лаберешных держит 13
голов скота, то для того, чтобы выйти на ту статистику,
надо его троим-четверым соседям совсем ничего не держать и
в то же время называть себя фермерами. Что за этим стоит?
Наверное, и фиктивные образования, которые вот так
зарегистрировались с целью использования той юридической
формы как крыши для иной деятельности. Отнюдь не все
представители «вольного крестьянства» регулярно
отчитываются. И дело не столько в отсутствии дисциплины,
сколько в дефиците соответствующих знаний и навыков. Обо
всем этом обстоятельно говорили на конференции
многие выступавшие.

Вспоминаю, как несколько лет назад, возвращаясь из
командировки я разговорился в электричке с пожилым
мужчиной. Невеселую историю поведал попутчик. Сам он из
Аларского района, всю жизнь проработал в совхозе
«Нельхайский». «Но сейчас уже нет совхоза, на несколько
частей расколося, и те медленно умирают. Я хоть сторожем
устроился, а что делать молодым? Сын у меня — здоровый
парень, без дела слоняется». Какая-то безысходность
звучала в его словах, и было от всего этого очень
грустно. Когда-то, в конце 60-х годов, мне посчастливилось
побывать в том хозяйстве. Говорю «посчастливилось»,
потому что успел встретиться с некогда знаменитым
председателем колхоза, по-моему, он назывался «Красный
Нельхай», Колесниковым. Это было одно из лучших хозяйств
области. Потом в этой зоне на базе нескольких колхозов
был создан огромный совхоз. Тяжело, напряженно работал.
Давили планы, обязательства. Он производил много хлеба,
мяса, молока. Все поля засевал, во
время уборки и посевной своих людей не хватало, и выручали
ангарчане. А теперь здесь появились безработные. Прошлой
осенью довелось поездить по его полям — глаза бы не
смотрели. Побывали в одном небольшом сельхозпредприятии
— уж сентябрь отсчитывал первые деньки, а там только
собирались к уборке приступать. Попал туда случайно.
Надо было заправить машину, и специалист
сельхозуправления, который возил меня, сказал, что там
есть солидное фермерское хозяйство, где мы обязательно
решим свою проблему. Так оно и случилось.

Спустя два месяца я узнал, что руководил тем фермерским
хозяйством Алексей Ильич Сидоров, да, тот самый, наш
докладчик. А начинал он свою фермерскую деятельность в
Усольском районе чуть ли не с какой-то лесной поляны,
которую ему выделили из-за отсутствия свободных земель.
Год от года росло и крепло хозяйство, усиливалась
потребность в новых полях, и потянулся тогда хлебороб на
малую родину, в Аларский район. Теперь фермерское
хозяйство не только выращивает зерновые, но и
размалывает, например, пшеницу, печет хлеб, снабжая
несколько населенных пунктов главным продуктом. Вчерашнее
КФХ преобразовано в закрытое акционерное
общество. В 2001 году в ЗАО «Наследие» трудилось свыше 60
человек, сегодня больше, и хотелось бы надеяться, что
среди них окажутся мой давний попутчик и его сын.

Такие преобразования не единичны. На конференции
отмечали тенденцию к укрупнению и концентрации
производства, совершенствованию организационных форм и
форм собственности. Если в 1992 году в среднем фермер
имел 7,2 гектара земли, то спустя десять лет эта площадь
возросла до 46 гектаров. Впечатляет размах тех хозяйств,
во главе которы стоят И. Майор, В. Ворон и С. Лысенко
(все из Тулунского района). Они имеют по
1500 — 2600 гектаров пашни, 90 — 200 голов скота, по сотне
с лишним свиней, десятки овец. Иным фермерам тоже тесно в
прежних организационных формах. За последние четыре года
десять высокотоварных хозяйства переросли в
ООО, СХПК, АО, то есть стали теми же
сельхозпредприятиями. Безусловно, это позитивный процесс,
но еще важнее социальная сторона расширения и укрепления
фермерских хозяйств. Ведь вместе это ведет к появлению новых
рабочих мест, крупные КФХ помогают
пенсионерам, бюджетникам, обустраивают социальную
сферу деревень. Поэтому, заглядывая вперед, А.И. Сидоров
ориентировал всех фермеров на кооперацию. Это и было
третье слагаемое успеха, пока, к сожалению, еще слабо
используемое. А формы кооперации могут быть самыми
различными. Это и объединение усилий мелких
товаропроизводителей, и сложение сил с потребкооперацией,
создание собственного кредитного кооператива и т.д.

Область, между тем, уже более реально оценивая
возможности набирающего силу фермерского движения,
ориентирует многих на восстановление заброшенных
деревень. Таким «смелым» будет в первую очередь
оказываться материальная поддержка. Вот тут-то
эффективность вложенного в дело бюджетного рубля
значительно возрастет. Ведь к заброшенной деревушке не
надо специально прокладывать дорогу — какая-никакая, а
она уже есть. Есть и линия электропередачи или хотя бы то,
что от нее осталось, — столбы. Во многих деревнях
сохранились стены пустых ферм. А поле — вот оно, рядом,
заводи трактор и паши.

Верю, найдутся такие люди, которые и заброшенные земли
будут распахивать, порушенные фермы обновлять, но во
время конференции над участниками ее незримо витал один
вопрос: продукцию произведем, а что делать с ней?

— Мне сегодня крайне необходимы кирпич, гравий, доска.
Где на все это деньги взять? Ясно, надо свою продукцию
продавать. А вы пробовали торговать на рынке? — спросил
фермер Виктор Кузнецов. И с трибуны конференции поведал
о таких сложностях, что иные только диву давались.

— Правильно говорит, — поддержал своего товарища
Борис Мишура. — Приезжаешь на рынок — с тобой рядом сосед
откуда-то с юга, он же перекупщик. Вдруг мент появляется,
«Ты что делаешь?» — «Торгую». — «Где разрешение? Собирайся,
поехали». А соседа не трогают…

Впрочем, во время дискуссии звучали и более жесткие
слова. Представляет интерес выступление Виктора Савельева из
Чунского района:

— Мы знаем, что есть молоко сгущенное, но в нем нет
истинного молока. Есть сухое молоко, а сколько в нем молока
коровьего? И вот каждый третий или второй из нас,
выступая, жалуется на трудности сбыта продукции. Не могу
понять нас всех, мы сила или нет? Мы должны объединяться
вокруг ассоциации фермерских хозяйств, вокруг управления
сельского хозяйства. А, с другой стороны, спрашивается,
власть об этом разве не знает? Город кормят химией, а
хороший продукт, цельное молоко некуда сбывать. Этот
вопрос надо поднимать перед губернатором. Меня возмущает
одно: учителя бастуют, а мы неандертальцы, что ли? Давайте
под руководством сельхозуправления покажем свою силу. И
вообще нам надо не только о материальных затратах
говорить, но и о политике подумать.

Продолжая тему, депутат Законодательного собрания Г.Н.
Нестерович сообщил, что во Франции аналогичная ассоциация определяет,
по какой цене торговать. И нам надо пока в рамках
государства решать эти вопросы. Область помогает
облпотребсоюзу, так почему бы не предусмотреть закупку
этой продуции кооперацией (ведь система эта
разветвленная) и вместе находить рынки сбыта?

— Надо более активно пользоваться такими инструментами,
как ассоциация фермеров и потребительская кооперация, —
призвал фермеров заместитель губернатора Д.З. Баймашев.
— Уже два года выделяются деньги на закуп излишков
сельхозпродукции у населения. Потребительская кооперация
может спокойно брать место на рынке, не надо какие-то
взятки директору рынка давать. Есть мощные организации:
ассоциация фермеров, потребительская кооперация. Выделили
место, торгуй. Фермеры Качугского района спрашивают, что
делать с молоком. Так вот сообщаю: один из ваших
директоров сельхозпредприятия подписал договор с Иркутским молокозаводом на
продажу сырья. Подключайтесь, фермеры, пусть будет вас
пять человек, сдавайте. Ведь сырья молокозаводу не
хватает. А закупочная цена хорошая.

Что, снова «учитесь торговать»? Да, учитесь. Но этот
принцип скорее частный, хотя и очень важный. Определяющим
является другое. Фермеры все больше сознают себя не
столько хозяйственной организацией, сколько общественной
силой, и они настроены наращивать мускулы и добиваться, чтобы с ней в
конце концов начали считаться. Пожелаем им в этом деле
успехов.