В начале войны в Соловецкой школе юнг я полюбил море,
и можно сказать, знаю его хорошо. Оно играет и ласково
накатывает легкие волны на прибрежный песок. Но море
бывает и злым, непокорным, свирепым, завывая в снастях
и лавиной воды перекатываясь по палубе.

Таким увидел море и Алик Простокишин, мальчишка из
приморского города Уссурийска, в первый же год учебы
во Владивостокском военно-морском подготовительном училище,
где он оказался в памятный год Великой Победы. Его
выбор поддержал отец, Михаил Васильевич, кадровый военный,
майор, фронтовик, кавалер орденов Красного Знамени и
Красной Звезды. Его родные дяди были моряками. Брат отца,
военный моряк, старшина второй статьи, защищал Москву
в составе одной из бригад морских пехотинцев. А брат матери,
моряк торгового флота, ходил в Америку и другие
разные страны.

Он стал курсантом военно-морского училища и проходил
практику на кораблях Краснознаменного Тихоокеанского
флота. На одном из фрегатов во время штурманской практики
побывал в Корее, Порт-Артуре и Японии. Тогда его назначили
дублером командира торпедного катера, а через полгода
он сдал экзамены и получил положительную аттестацию.
Так началась морская служба молодого лейтенанта. Сначала
командир торпедного катера, затем — боевого звена катеров.
Расло мастерство, прибавились и звездочки на погонах.
В звании капитана III ранга Простокишина назначают
командиром ракетного катера, а затем начальником штаба
отдельного дивизиона ракетных катеров.

В 1967 году его направляют в Египет, где он обучает
морских офицеров этой страны мастерству военного моряка.
Возвратясь домой, продолжает службу уже на Краснознаменном
Черноморском флоте. В 1973 году снова интернациональная
командировка — его направляют инструктором дивизиона
ракетных катеров в Сирию. Помощь военных специалистов
нашей страны была нужна там. В Сирию поступали советские
танки, бронетранспортеры, зенитные комплексы и другая
техника. Альберт Михайлович вспоминает события тех дней:

— В боевых действиях участие принимали только наши
зенитчики, отражая налеты авиации противника. А вообще советские
специалисты в Сирии не раз проявляли образцы мужества
и героизма и заслужили искреннюю благодарность сирийского
народа, его правительства. Однажды мы находились на
ракетном катере под военно-морским флагом СССР. Готовили
его к передаче сирийским морякам в порту Латакия. У меня
записан такой эпизод: в небе появились шесть израильских
самолетов. Нанеся бомбовый удар по школе зенитчиков,
они взяли курс на наш катер. Капитан III ранга командир
катера Владимир Руденко выжидающе посмотрел на меня.
И я дал команду: открыть огонь! Вмиг зарокотали пулеметы.
Старшина II статьи комендор Владимир Мезун умело выполнил
боевую задачу — самолеты развернулись и ушли. Я представил
старшину к медали «За боевые заслуги».

Вот еще один случай. Несмотря на начало боевых действий
в Сирии, продолжалась по ранее заключенному контракту
поставка военной техники. С прибытием очередного транспорта
началась разгрузка. Бронетранспортеры и танки были заправлены
топливом и прямо с пирса своим ходом направлялись на
боевые позиции. В трюме внезапно загорелся один из танков.
Старшина рулевых сигнальщиков, который вел учет машин,
заметив самовозгорание танка, не оплошал, быстро кинулся
за огнетушителем и сумел предотвратить беду. От взрыва,
который мог последовать в этой ситуации, были бы тяжелейшие
последствия. Старшину наградили орденом Красного Знамени.
К сожалению, не могу сейчас вспомнить его имя, отчество
и фамилию.

С 1974 года Альберт Михайлович продолжал службу на Краснознаменном
Тихоокеанском флоте, там, где начинал,
но уже в должности старшего офицера по оперативной и
боевой подготовке отделения военно-морской базы. А потом
ветеран военной службы еще пятнадцать лет командовал
гидрографическим катером, обеспечивая работу навигационного
оборудования внутреннего и внешнего рейдов Севастополя
— главной базы Краснознаменного Черноморского флота…

Однажды, уже в Ангарске, на праздновании Дня Победы,
когда ветераны все «при параде», я обратил внимание
на капитана II ранга с незнакомыми мне иностранными
орденами. Познакомились. Я спросил Альберта Михайловича,
в каких странах и по каким морям пролегли его пути-дороги.

— Япония, Корея, Китай, Египет, Сирия, Болгария, Греция
и остров Крит, — перечислял он, — ну и ходил в морях,
омывающих эти страны.

Потом мы встретились дома. Я увидел Почетную грамоту
и знак воина-интернационалиста, врученные ему от имени
Президиума Верховного Совета. Каждый знак, каждый
орден и каждая медаль — это незабываемые страницы биографии
военного моряка, ветерана военной службы. Такие парни,
подумал я тогда, добрая смена нам, ветеранам Великой
Отечественной войны, в воспитании подрастающего поколения.
Кстати, Альберт Михайлович, кавалер высшего
военного ордена Сирии «За заслуги» первой степени, был
пятнадцатым из всех тогда удостоенных этой награды.