— Слышали новость? — спросил начальник областной
Госхлебинспекции В. Дружинин. — СХПК имени Парижской
коммуны отгружает свою пшеницу Новосибирску.

Уже три года Новосибирская область получает рекордные
урожаи, столь же весомые намолоты у ее соседей — на Алтае
и в Омской области. Как раз в тех краях закупают наши
хлебозаводы пшеницу, и вдруг из полутаежного Приангарья
пошел в ту сторону состав с хлебом. Вот уж действительно
новость. Звоню в Тулун председателю СХПК Герою
Социалистического Труда Н. Романкевичу.

— Да, мы уже отгрузили столько, сколько заказывали, —
чувствую, как усмехается в трубку Николай Тимофеевич.
— Работали через одну организацию, спасибо ей. Так что
две тысячи тонн ушло на запад. Цена? Две тысячи двести.
Еще Карачичу (Иркутский хлебозавод) тысячу тонн
продали по той же цене.

Вспоминаю острую дискуссию, что развернулась между
руководителями хозяйств и главными потребителями на
совещании, которое проводил заместитель губернатора
Дмитрий Баймашев. Основная причина разногласий
— цена. Хлеборобы считали ее низкой, а крупные
покупатели ссылками на большие затраты своего
производства пытались оправдать ориентацию на более
дешевый западный хлеб. Крестьянин к подобным
явлениям относится ревностно.

— Вы что думаете, на Алтае всегда будет урожай? — с
таким почти риторическим вопросом обратился на той
встрече Романкевич к генеральному директору Иркутского
хлебозавода С. Карачичу.

Ответа не последовало.

Дискуссия продолжилась с новой силой на совещании
руководителей лучших хозяйств и переработчиков, которое
проходило в декабре прошлого года в Голубых Елях под
руководством губернатора Бориса Говорина. Хлеб и цена,
урожай и качество его — вот острые углы проблемы. Тоже
не удалось ее решить. А спустя несколько месяцев
тулунский хлеб, не востребованный на родной земле,
«поехал» туда, где более успешно занимаются сельским
хозяйством.

— У них не все в порядке с клейковиной, не хватает ее в
муке, — несколько уклончиво пояснял происшедшее Николай
Романкевич.

— В последние годы наблюдалось снижение клейковины в
новосибирском, алтайском и омском хлебе, — подтвердил
более осведомленный начальник Госхлебинспекции по
Иркутской области и Усть-Ордынскому округу Владимир
Дружинин. — Правда, в прошлом году качество улучшилось.

Конечно, СХПК «Парижская коммуна» — лучшее хозяйство
области. На его полях если не идеальный порядок, то
что-то близкое к этому. Переход к рыночным отношениям,
резкое сокращение общественного поголовья скота не
обернулось крутой ломкой системы земледелия, отказом от
эффективных севооборотов. Не отказалось предприятие и от
удобрений. Во всяком случае оно имеет возможность
приобретать их. Нынче, кстати, несмотря на сложные
экономические условия, «Парижская коммуна» закупила
тысячу тонн, а в целом по Тулунскому району запасы
их не превышают 1300 тонн. Вот и ответ на вопрос, почему
у одних поле такое щедрое, а у других колос от колоса не
слышит голоса. В конечном счете хозяйству удается
выращивать пшеничку, в которой клейковины не менее 31
процента.

Чрезвычайно жаркое лето прошлого года негативно сказалось
на урожае большинства хозяйств Приангарья. Ясно, что и
«Паркоммуна» имела бы больше зерна, кабы пощедрее
оказались небеса на дожди. Однако
нет худа без добра. Высокие температуры положительно
повлияли на качественные показатели пшеницы. Тому
способствовала и ставка на раздельную уборку.

СХПК «Парижская коммуна» не единственное предприятие,
которое производит пшеницу с высокими хлебопекарными
достоинствами. Например, АОЗТ «Приморский» Нукутского района поставляет
городу такую муку, которую можно использовать как
улучшатель чужого сырья. А взять Аларский СХПК «Рассвет».
Его руководитель Тамара Жукова
прошлой осенью сетовала по поводу того, что тесто из
нового урожая «словно сдурело, его в квашню, а оно
обратно прет и прет». По-прежнему славятся своей пшеницей СХПК «Страна
Советов» и имени Ленина Аларского района, «Годовщина
Октября» и «Труд» Куйтунского, «Россия» и «Каменский»
Боханского района, «Сибирь» и «Каменно-Ангарский»
Черемховского, «Большееланский» и «Железнодорожник»
Усольского и некоторые другие. Тому способствовало не
только резкое повышение летних температур, большое
количество солнечных дней, но и корректировка
севооборотов в связи со значительным сокращением
общественного животноводства, большая забота о хлебном
поле и наличие высокоэффективных сортов. Радоваться бы
всему этому, да кто из вышеназванных хозяйств может
похвастаться тем, что разбогател на хлебе, что хорошие
урожаи принесли немало прибылей?

Теперь развернемся в сторону запада. Было бы грешно
умалять опыт и мастерство хлеборобов той части Сибири.
Сам регион отличается более благоприятными почвенными и
климатическими условиями. Кое-где там выращивают сою на
зерно, сахарную свеклу для сахарозаводов. Однако осенью
2001 года в печати промелькнуло сообщение о том, что
омская пшеничка не очень-то годится для хлебопечения.
Тотчас же последовали резкие опровержения, стали говорить
о происках нечестных конкурентов. В сентябре того же года
я познакомился с руководителем одного из хозяйств
Новосибирской области. Он радовался высокому урожаю (за
20 центнеров зашкаливало по области) и переживал по
поводу чрезвычайно сложных условий страды. Дожди замучили.
Агрономы знают: если в жатву льет и льет, то это
обязательно скажется на хлебопекарных свойствах зерна.
Прибавим к этому некоторые общие факторы. Сибирское село,
как и вся российская деревня, получает во много раз
меньше минеральных удобрений, чем требуется, во всяком
случае в восемь раз меньше, чем в дореформенные годы. А
это не может не сказаться на качественных
характеристиках. Двухкратное сокращение общественного
животноводства повлекло за собой жесткую ломку
сложившейся структуры посевов, севооборотов, и многие в
погоне за наиболее прибыльной культурой — пшеницей сделал
ее своеобразным монополистом полей, что тоже не лучшим
образом сказалось на качественных показателях. Но вот
небо осчастливило Сибирь летними дождями, солома наросла,
колос крупный, зерна много, а клейковины не везде
достаточно. Иркутская область как раз там и закупает
зерно.

Во время недавней встречи с начальником Иркутской
областной хлебинспекции В. Дружининым я вынужден был
задать не совсем приятный вопрос. Что случилось с
хлебопечением в нашем регионе? В последнее время
ухудшилось качество изделий, выпускаемых некоторыми
предприятиями, хотя раньше оно было безукоризненным.

— Алтай, Новосибирская область, Омская, как и наше
Приангарье, имеют зерно разного качества, — пояснил
Владимир Никитич. — В соответствии с этим и цена.
А перекупщики зерна больше ориентируются на ценовые
факторы, чем на качественные. Кое-кто из производителей
хлеба погнался за менее дорогой мукой. Они могли бы
предварительно узнать, что это за товар, но к нам, в
Госхлебинспекцию, не всегда обращаются за сертификатом
качества. И вот результат.

Это, выражаясь спортивным языком, 1:0 не в нашу
пользу. А с другой стороны, можно ли считать нормальным,
что люди, вложившие в этот хлеб столько сил, средств,
свою душу отдавшие полю и вырастившие хороший урожай,
носятся с ним, как с писаной торбой? 1700 рублей
предлагали Романкевичу за его первоклассную пшеничку по
осени. Полгода она лежала без движения, не давая даже
рубля отдачи. Что это, как не омертвление капитала?

Оппоненты крестьян из числа горожан с пафосом знатоков
рассуждают: «Ну если невыгодно выращивать хлеб в
Приангарье, то зачем его сеять? Не проще ли закупить на
Алтае или в Омской области?» Нет, не проще. Хотя бы по
той простой причине, что хлебом стало невыгодно
заниматься не только в Восточносибирском регионе, но и в
Западносибирском и даже в таких хлебопроизводящих
областях, как Оренбургская, Курганская, Челябинская. От
низких цен стонут Поволжье и Кубань.
Под прошлогодний хлеб, под будущий урожай крестьяне брали
кредиты, залезали в долги, а те, кто по бедности своей не
мог получить заемных средств, резали коров, маловесный
скот, лишь бы набрать денег на посевную. «Вот посеем, даст
Бог дождичка, будет урожай, будут и деньги,» —
традиционно рассуждали многие накануне страды. Словно по
заказу прошли дожди, колос народился, а денег как
не было, так и нет. По словам вице-премьера А.Гордеева,
кредиторская задолженность сельхозпредприятий России
возросла в 2002 году на 20 процентов. По другим данным,
доходы производителей зерна упали втрое — с 19,6 млрд.
рублей в 2001 году до шести с небольшим в прошлом
(«Труд», 22 апреля). Заместитель председателя
Агропромышленной депутатской группы Госдумы
В.Плотников утверждает: «Если в 2001 году убыточных
хозяйств было 12971, то по итогам прошлого года их будет
15980. Этому… поспособствовал большой урожай». Подобные
явления, когда богатый урожай разоряет крестьян, иначе
как дикостью не назовешь.

Невидимая рука рынка все сильнее и сильнее давит
крестьянство. И оно сознательно и бессознательно
реагирует на это по-своему. Зяби вспахано меньше, озимый
клин сокращен на два миллиона гектаров. Кое-кто
намеревается вообще не сеять этой весной. Вдогонку
напасти от природы. Не везде хорошо перезимовала озимая
пшеница, которая дает наиболее высокий урожай. В
Ставропольском крае отмечена гибель посевов на
значительной площади из-за весенней стихии. Учитывая
влияние этих факторов, эксперты утверждают, что вместо
прошлогодних 86,5 млн. страна получит нынче 63-70 млн.
тонн зерна. Правда, никто из них почему-то не отметил
следующее. Поскольку пересевать ту огромную площадь
погибших озимых придется кукурузой, просом, ячменем,
то это крайне негативно скажется на
структуре урожая и его качестве. Может быть, отсюда и
панические заявления некоторых аналитиков о том, как бы
вместо экспорта продовольственной пшеницы не пришлось
заняться импортом ее.

Приангарье озимые не сеет, и вымерзать у нас нечему, но
настроение у селян далеко не радужное. Их мучает тот же
вопрос: зачем сеять, если так трудно реализовать хлеб,
если он не дает большой прибыли? Как снять с села эту
головную боль? Вернуть государство в сферу производства,
чтобы оно могло хоть как-то воздействовать на ситуацию,
уже невозможно. Экономическая идеология нынче совершенно
иная. Есть другой вариант — создание регионального фонда
зерна. Об этом обстоятельно говорили на совещании в
Голубых Елях руководитель Иркутской продовольственной
корпорации Г. Нестерович, Н. Романкевич, С. Карачич.
Такого же мнения придерживается и В. Дружинин. А уж
он-то, как никто другой, знает потенциальные возможности
региона. Послушаем специалиста:

— Я не понимаю, как можно игнорировать влияние на
экономику хлебного поля? Да, что-то приносит
животноводство, но и оно зависит от зернового обеспечения.
А хлеб человеку всегда нужен, в трудную минуту запасы
регионального фонда обязательно выручат. Наличие его
стимулировало бы зерновое производство и сделало нас
менее зависимыми от завоза из дальних областей. Есть ли
для этого ресурсы? Безусловно. В 2002 году мы
обследовали пшеницу и рожь в 27 районах. Среднее
содержание клейковины — 25 процентов, что на два процента
выше предыдущего года. Выявлено пшеницы продовольственной
третьего и четвертого класса свыше 215 тыс. тонн, это
свыше 95 процентов от обследованного количества. Такого
объема достаточно, чтобы на 70-80 процентов удовлетворить
потребности Приангарья в пшеничной муке.

* * *

И снова пришла весна. И принесла новые заботы. Пока лишь
о том, как посеять, как вырастить богатый урожай. Это уже
после того, как окажется он в закромах, будет патриарх
иркутского земледелия обивать пороги различных контор и
уговаривать, чтобы купили его непревзойденную пшеничку.