В семь часов утра в сарае подсобного хозяйства
войсковой части 48409, расположенной в селе
Хомутово, солдаты обнаружили труп служившего вместе
с ними Кости Ошвинцева. И командирами, и
ровесниками-сослуживцами этот деревенский парень из
простой семьи характеризовался как очень спокойный,
добросовестный, ответственный и трудолюбивый. До
демобилизации ему оставалось всего полтора месяца.
Ничто не предвещало трагедии. Накануне Костя был
весел, из дома он получал теплые письма, считал дни
до встречи с родными. Неудивительно, что, увидев его
висящим в петле, никто не мог поверить, что солдат
ни с того ни с сего покончил жизнь самоубийством.

Началось разбирательство, которое повергло офицеров
в еще больший шок. Вместе с погибшим Костей в домике
подсобного хозяйства проживали еще трое солдат.
Сначала один из них, а потом и остальные рассказали,
что ночью к ним приезжал пьяный командир части
полковник Копыленко с двумя милиционерами в форме.
Они увели Костю, а вернувшись через полчаса без
него, велели никому не рассказывать о своем приезде,
пригрозив, что иначе убьют.

Так два года назад начиналась эта история, точка в
которой не поставлена до сего дня. Полной ясности,
отчего погиб солдат, до сих пор нет. Считается, что
он покончил жизнь самоубийством, но заключение
судебно-медицинской экспертизы расходится с
описанием трупа при осмотре места происшествия:
куда-то подевались несколько синяков на лице и
розово-красная жидкость, текущая из носа. Все трое
солдат, живших вместе с жертвой, изменили
первоначальные показания: заявили, что оговорить
командира полка их принудил подполковник Гайнуллин,
который первым брал у них объяснительные.

В результате сегодня уголовное преследование ведется
в отношении Радия Гайнуллина, заместителя командира
части по тылу. Его обвиняют в том, что он «желая
избежать дисциплинарного взыскания за проступки
подчиненных, возложил на себя функции
предварительного следствия и суда в ходе проведения
по своей личной инициативе административного
расследования по факту гибели рядового Ошвинцева,
совершая действия, явно выходящие за пределы его
полномочий, принуждая свидетелей к даче ложных
показаний».

Насколько соответствует действительности это
обвинение, предъявленное старшим следователем
военной прокуратуры В.В. Жилкиным, оценит, надо
полагать, суд. Я думаю, он не оставит без внимания
факт, что так называемое «предварительное следствие»
подполковник Гайнуллин проводил вовсе не один и не
по своей личной инициативе: объяснительные с солдат
они с начальником штаба Демой брали по поручению
командира дивизии и его зама в присутствии
свидетелей-офицеров, которые поставили свои подписи
на этих документах. Дисциплинарного взыскания
(строгого выговора и лишения премии) зам по тылу тоже не избежал.

А по поводу того, кто давил на солдат, еще, видимо,
придется разбираться соответствующим органам.
Запуганные свидетели заявляли следователю Жилкину,
что на них оказывал моральное и психологическое
воздействие подполковник Гайнуллин, заставляя
оговорить командира полка Копыленко. А потом один из
них в присутствии офицеров части сделал письменное
признание, что его вынудил отказаться от
первоначальных правдивых показаний о причастности
Копыленко к смерти рядового Ошвинцева…следователь Жилкин,
угрожая посадить на три года.

Согласитесь, все это странно. Подполковника
Гайнуллина подвергают уголовному преследованию, даже
сажают в тюрьму (суд освободил его из-под ареста
через 12 дней, признав действия следователя Жилкина
необоснованными); под предлогом проведения
психиатрической экспертизы (то есть на законном
основании) следствие упекает здорового человека на
три недели в дурдом — и все это из-за того, что он якобы
превысил служебные полномочия, движимый
исключительно желанием опорочить своего командира
— полковника Копыленко. В свою очередь этот командир признан по
уголовному делу потерпевшим: этакая невинная жертва,
чья личная и служебная репутация напрочь загублена
ни с того ни с сего ополчившимся на него
подчиненным.

А что там, извините, было губить? Если верить
служебной характеристике, подписанной командиром
дивизии генерал-майором В.
Анциферовым, полковник Копыленко «за время
прохождения службы зарекомендовал себя с
отрицательной стороны». За три года, пока он
командовал частью, в полтора раза возросло
количество неисправностей на ракетном вооружении,
произошел рост происшествий и преступлений и даже
«допущен провал в поддержании порядка и воинской
дисциплины, обеспечении безопасности военной
службы». За несколько дней до того, как вынули из петли
Костю Ошвинцева, нашел свою смерть
на электризуемом заграждении рядовой Т., незадолго
до этого погиб еще один солдат срочной службы — К.
И удивляться тут, судя по той же характеристике, не приходится,
поскольку «командир лично допускает случаи
недисциплинированности и неисполнительности, что
серьезно сказывается на общем состоянии дел в части.
Имеет 23 неснятых взыскания, в том числе
предупреждение о неполном служебном соответствии, но
меры дисциплинарного воздействия положительных
результатов не дают. Допускает употребление в
служебное время спиртных напитков, за что был
наказан. Постоянно нарушает требования Устава
Вооруженных Сил Российской Федерации»…

Мне в руки попал еще один документ,
свидетельствующий о, прямо скажем, диких нравах в
полку. Работница столовой Д. описывает Генеральному
прокурору России в подробностях, как ее домогался
пьяный командир полка, в результате чего ей пришлось
обратиться к невропатологу с сотрясением головного
мозга. Военная прокуратура, расположенная в
микрорайоне Зеленом, проводила проверку по заявлению
Д., но ответа потерпевшая не дождалась. Скорее
всего, Копыленко и тогда был признан невинной
жертвой оговора, на сей раз кухонной работницы. Вот
взялись все от заместителя командира до посудомойки
порочить честь и губить репутацию честного офицера!

Не могу не упомянуть и еще об одной истории в связи
со странными порядками в этой войской части РВСН.
По одной из версий,
проверяемых следствием, к смерти Кости Ошвинцева
оказалась причастна полковая корова, которая сдохла
за месяц до этого. Говорят, что
командир полка не разрешил списать ее по акту, и, чтобы
не возмещать огромный ущерб, солдатики из подсобного
хозяйства вынуждены были украсть буренку в
Хомутово. Именно за ней якобы и приезжал ночью
пьяный командир полка с двумя милиционерами. И только через
год корову забрала из части ее настоящая владелица,
жительница села Хомутово. Женщину пригласили в
подсобное хозяйство ракетчиков как специалиста по осеменению, и в
одной из полковых коров она неожиданно узнала свою давно
потерянную кормилицу.

Военная прокуратура, однако, факт кражи коровы до сих
пор не признает. Сначала в дело была вложена,
прямо скажем, не лишенная остроумия справка
участкового милиционера Меринова: «Заявлений от жителей села
Хомутово криминального характера в отношении в/ч 48409
летом 2001 года не поступало». Если, дескать, и воровали у нас
скотину, то на ракетчиков никаких подозрений не
падало, можете по этому поводу не переживать.

А когда факт наличия чужой животины в
полку скрыть было уже невозможно, военная
прокуратура сделала заключение: буренка,
оказывается, сама прибилась к чужому стаду, и
ракетчики вынуждены были в ущерб себе ее целый год
кормить и охранять, не догадываясь навести справки у
местных жителей…

(На запрос адвоката Гайнуллина из
Иркутско-сельского РОВД поступил официальный ответ:
в то лето у жителей Хомутово и прилегающих к нему
сел пропало восемь коров.)

А теперь о том, зачем я написала эту статью. Уж,
конечно, не для того, чтобы подорвать авторитет
российской армии накануне призыва. Хотя, наверное,
меня в этом упрекнут. Просто, когда знакомишься с
такими вот документальными свидетельствами об
армейских буднях, невозможно оставаться равнодушной:
ведь в такой армии, под началом таких командиров
служат наши сыновья. Они и гибнут в мирное время при
при невыясненных обстоятельствах с приблудившимися
коровами и пьющими командирами.

Полковник Копыленко сейчас переведен в другую часть
и понижен в должности: он теперь начальник смены
боевого управления. Подполковник Гайнуллин
ожидает приговора военного суда. Надежда, что он
будет справедливым, стала таять, когда суд
удовлетворил ходатайство Копыленко сделать заседания
закрытыми. Журналисты и член комиссии по защите прав
человека при губернаторе области были выпровожены из
зала. Предлог все тот же: оградить честь и деловую
репутацию полковника Копыленко.

А обстоятельства смерти хорошего солдата, 20-летнего
деревенского паренька Кости Ошвинцева так и остались
не выясненными до конца…