Когда говорят, что врачи циники, — это не правда. Они
практики и смотрят на мир так же, как смотрит на него
инженер. Цинизм — это не понимать, но лепетать что-то
«о душе» и «материи».

Может быть, поэтому, начиная разговор о предмете своей
работы, Юрий Васильевич Васильев, руководитель и ведущий
специалист ООО «Нефрон», лучшего урологического центра
области, берет карандаш и бумагу и уверенно набрасывает
схему мочеполовой системы человека.

Получается как у технолога.

Вот «резервуар», вот «входные трубы», вот как бы «фильтр».
Трубы три, и они очень узкие, при засорении «фильтра»
снижается приток свежей крови, и механизм голодает. Вывод:
если нельзя увеличить диаметр, надо хотя бы стабилизировать
проходимость.

На практике это воплотилось в барокамеру (правильнее,
наверное, в камеру переменного баровоздействия),
где воздух сначала откачивается до определенных параметров,
а затем опять нагнетается и в результате получается
массаж сосудистого русла малого таза.

Мочекаменная, пилонефрит, простатит, короче, весь конгестивный
(застойный) набор урологии оказался подконтрольным специалистам.
А главное — экологически чистым. И прежние прогревания,
компрессы, и нынешние методики: лазеры, высокочастотные
воздействия не всегда совместимы с биологическими функциями
организма, а это значит, что чем-то приходится поступаться.

«Чем-то» — это еще мягко сказано, особенно если речь
идет о молодом человеке. Вы уверены, что для сохранения
какой-то одной функции найдется мужчина, способный «все
свое» опустить в СВЧ…

— Наш же метод абсолютно не конфликтует с биологическими
особенностями организма, — говорит Юрий Васильев. —
Более того, процент подвижности сперматозоидов после
зонального баровоздействия увеличивается не менее чем
в два раза. И на это тоже готова заявка к патенту…

Вообще, метод Васильева — это доказательная медицина,
сплав науки и практики. Все теоретические изыскания
прошли подтверждение на лабораторных животных и… на
самом ученом. Он — как было принято у инженеров-путейцев —
сам первый встает «под мост» и только после этого дает
«добро» на движение.

…Первую барокамеру Васильев придумал в конце 80-х.
Повезло со сподвижником в лице главного конструктора
ОКБ «Автоматика» из Ангарска, доктора технических наук
Рудольфа Пинхусевича. Вместе они сконструировали агрегат,
который блестяще подтвердил теории молодого уролога.
После получения патента конструкцию доработали и усовершенствовали
на нынешнем НПО «Иркут».

О новинке заговорили. Доложили председателю президиума
Восточно-Сибирского отделения Сибирского филиала РАМН
депутату Верховного Совета СССР академику Сергею Колесникову…
Видимо, тогдашний вес и науки, и депутата стоили большего:
в Министерстве нефтехимической промышленности было принято
решение о создании на базе ангарского ОКБ «Автоматика»
отдельного цеха по производству барокамер Васильева.
Но… грянула перестройка, потом — переделы. Никому не
стали нужны барокамеры, да и сами ученые; и в результате
Юрий Васильев, человек, как он
сам говорит, с коммунистическим воспитанием, вынужден
был искать возможности выживания — для себя и своего дела.

— Воровать и брать взятки я не умел и не научился.
Оставалось одно — принимать ценности нового мира. Рынок?
Пусть будет рынок…

Так родилось ООО «Нефрон». Поначалу все вроде бы шло
неплохо, признание коллег, участие в двух выставках
медицинских новинок в г. Дюссельдорф, устраиваемых
раз в два года, поездка в Сингапур, но затем — 1998 год,
дефолт и необходимость начинать все сначала.

— Центру нелегко, — говорит Юрий Васильев, — душат
расходы, отсутствие своей базы, необходимость платить
за аренду, но мы не сдаемся: не собираемся «задирать»
цены за свои услуги, сворачивать научные планы. Наоборот,
к защищенным на основе наших изысканий двум кандидатским
и одной докторской диссертациям (докторская у Юрия Васильевича
Васильева. — Авт.) мы планируем прибавить еще одну
докторскую и довести тем самым идею о неразрывности
диагностики и лечения конгестивных болезней в урологии
на базе одного центра.
Удастся ли? 10 лет удавалось. Уверен, что и дальше будем
работать. Разве что болезни отменят. Или они сами уйдут.
Тогда бы я первым вздохнул с облегчением.