(Аксиома)

Каждому скворцу — по дворцу

!I1!Говорили, что директор Илимского лесхоза Юрий Михайлов, когда дело касается работы и
подчиненных, может быть не только требовательным, но и жестким. А мне он показался
мягким, даже немного стеснительным. И рассказ-то о своем лесхозе он начал не с
производственных показателей, не с проблем, которых в лесном хозяйстве сегодняшней
России выше крыши, не с пожаров, грозящих каждое лето стереть с лица земли миллионы
гектаров сибирской тайги, а с того, что в лесхозе есть… два замечательных школьных
лесничества. И с утверждения, что лесхозы обязаны (он так и сказал
— ОБЯЗАНЫ) заниматься эстетическим воспитанием людей, прежде всего школьников…

!I2!Мне повезло увидеть результаты работы, которую здесь считают обязательной. Еще в конце
марта в Невоне, где находится контора лесхоза, был устроен великий детский и… птичий
праздник. Из поселков и деревень, расположенных на территории лесхоза, сюда съезжались
«Жигули», «Москвичи», всякие иномарки и разномастные автобусы, из которых
выплескивалась взволнованная и радостная детвора. В руках у многих… скворечники. Их
заносили в просторный кабинет (в былые времена он назывался красным уголком, а как
теперь — не знаю) и расставляли по стеллажам, пополняя подготовленную еще вчера вечером
необычную экспозицию. Это конкурс «Каждому скворцу — по дворцу».

!I3!Лесничие, мастера леса, лесники и даже бухгалтерия — вся контора была брошена на
обслуживание детей: кому раздеться, кому попить, а кому наоборот, — одним
словом, суматоха. Самые
сложные «оперативные вопросы» решают главный лесничий Иван Ушаков и начальник отдела
охраны леса Михаил … Они хоть и в строгой форме со звездами, но сами — совсем не строгие.
Скорее — добрые воспитатели. А директор лесхоза стоит в сторонке, наблюдает за радостной
суетой, улыбается. Механизм проведения праздника запущен, и его вмешательство больше не
требуется.

!I4!- Разные конкурсы, связанные с лесом, проводят многие лесхозы, — говорит Юрий
Зиновьевич. — В Братске, например, почти ежегодно проводят конкурс детского рисунка на
противопожарную тематику. Ну а у нас три года назад родилась идея провести конкурс
«Каждому скворцу — по дворцу».

Судя по тому, что я увидел на стеллажах, в слове «дворец» нет преувеличения. Такие
изделия назвать обычным словом «скворечник» язык не поворачивается. Не исключаю даже,
что этот конкурс может положить начало новому, оригинальному виду прикладного
искусства. Превратились же в предметы искусства всякие солонки, туески и прочие изделия из
бересты. И совсем не случайно один из скворечников, сделанный на такой конкурс Антоном
Пономаревым в прошлом году, уже находится в Москве, в Русском музее леса, занесен в
специальный каталог.

Мысль о пожарах — как ржавый гвоздь

!I5!Пока ребятишки ревниво и восхищенно осматривали богатую (104 скворечника) экспозицию,
сравнивая свою работу с другими, пока участвовали они в специальных «птичьих» викторинах
и играх, Юрий Михайлов повел меня на территорию, показать, похвастаться своим
«изделием» — зданием новой ПХС (пожарно-химической станции). Теперь уж, наверное,
только самые старые работники лесхозов вспомнят, откуда в названии взялось слово
«химическая» и почему она «станция». Но это неважно.

Новая ПХС — тем более на фоне старой, деревянной, покосившейся, — смотрится солидно:
добротное каменное здание со всеми необходимыми помещениями. Юрий Зиновьевич
объясняет, какой будет отделка, как удобно будет хранить здесь противопожарный инвентарь, в
каком боксе будет стоять пожарная автомашина, где вездеход…

Тогда, в конце марта, не только в лесу, но и в городе Усть-Илимске еще лежал снег. А
обстановка уже накалялась. Это чувствовалось по разговорам. На какую бы тему не
заговорили лесники, все равно беседа сворачивалась к пожарам. Похоже, мысль о них как
ржавый гвоздь сидит в мозгах и не дает покоя лесоводам. Иван Ильич Ушаков, главный
лесничий, размечтался об отпуске: «Пойду в апреле!». «Почему не летом?» — спрашиваю.
Он удивленно смотрит на меня: «Так летом же пожары». Один из лесничих пожаловался, что его
«Жигуль» не тянет, потому что он заправился плохим бензином, а директор лесхоза
подхватывает тему: «Нынче, слава богу, соляркой до начала пожаров запастись сумели. На
500 тысяч купили». Кто-то замечает, что день выдался теплый, а Михаил Солондаев,
начальник отдела охраны леса, соглашается: «Да, нынче рано загоримся».

… Комиссия подвела итоги конкурса. Сереже Алексахину (на снимке), третьекласснику из
Усть-Илимской школы N14, за его избушку на курьих ножках, сделанную вместе с папой,
вручили первую премию — три тысячи рублей. За вторые и третьи места премии поменьше. И
всех до единого участников конкурса, не занявших призовые места, наградили
поощрительными премиями по 50 рублей — «За старание и любовь к природе».

Выслушав поздравления директора, счастливая ребятня отправилась «на фуршет»: теннисный
стол заставлен тортами, пирожными, фруктами и фруктовыми напитками. Женщины,
работницы лесхоза, независимо от должности и профессии, превратились в официанток. Они
подливают чай, подают тем, кто не может дотянуться, желаемые вкусности, стаканчики,
салфетки. Напоить чаем более сотни ребятишек с первого по десятый класс — задача не из
простых.

— Здесь многие «дворцы» построены ребятишками вместе с родителями. И это хорошо, —
размышляет директор. — Это очень хорошо, когда отец и сын делают одно дело и стремятся к
одной цели. Они лучше поймут друг друга, друзьями станут. Может быть, в разговорах о
птицах и природу поймут получше, не выбросят за забор старую пленку с теплицы…

— Мы называем первые майские пожары дачными и свалочными, — поясняет он свою
реплику про пленку. — Страшное дело, эти помойки: кучи пленки, дранки, тряпок каких-то
промасленных. Не понимаю, как могут люди… ну знают же…

— А городские леса у вас, как и везде, остаются бесхозными?

— А вот теперь-то уж и нет, — вступил в разговор И. Ушаков. — Законодательное собрание
еще «по снегу» приняло закон Иркутской области «О городских лесах».
— Вообще-то Усть-Илимская городская администрация нам уже два года подряд выделяет
деньги, даже авансом, на тушение городских лесов и охрану их от самовольных порубок, —
это говорит уже Михаил Солондаев. — Первые пожары всегда загораются вокруг города.
Потеплело, и ребятишки бегут в лес. А чиркнуть спичкой возле кучи мусора, «чтоб стало
чисто», — это такой соблазн…

— В конце мая наш телефон не умолкает ни днем, ни ночью: «Там горит. Здесь загорелось».
Иногда поспать отсюда уезжаем часа в два, в три ночи. С семи утра снова трезвон. Свалки, что
с вечера тлели, утром полыхнули… А крупные, далекие пожары начинаются летом, когда
взрослые люди пойдут в лес за всякими дикоросами. Там еще, правда, и сухие грозы
вмешиваются.

… У конкурсантов закончился «фуршет». Коробками и сумками школьники, приехавшие из
деревень и поселков, перетаскивают в свои автобусы несъеденные торты и невыпитую
газировку. Лесхоз закупил всего с избытком, чтобы «от пуза и еще осталось».

— Между прочим, на эти конкурсы мы ни рубля своих денег не потратили, не считая
пиломатериала, который некоторые школы у нас на скворечники попросили, — говорит Ю.
Михайлов. — Всем остальным, включая премии, спонсоры обеспечивают. В Усть-Илиме к детям
хорошо относятся. Если кто и откажет, так скорее от бедности, чем из жадности.

А минут через 10-15 после прощания с детворой во двор лесхоза въехала автомашина ГАЗ-66
с будкой. Из кабины выпрыгнул бодрый молодой человек. Одет в гражданское, но с
автоматом. Оказалось, милиционер.

— Юрий Зиновьевич, у вас задержали самовольщиков. Они настоящий
лесоповал устроили.

— Кто они?

— А черт их знает. Без документов. Сейчас покажу личности, может, кто из ваших и узнает…

Безнаказанность называем гуманностью

Закованных в наручники порубщиков в лицо не узнал никто. И обоих — теперь еще и в
сопровождении представителя лесхоза — повезли назад к месту преступления за десятки, а
может, и за добрую сотню километров, чтобы «на месте и в присутствии» обсчитать
нанесенный ущерб, составить необходимые акты и протоколы, соблюсти прочие
формальности.

— Вот еще один бич наших лесов, который, может, и похлеще пожаров будет, — говорит
помрачневший Юрий Зиновьевич, подразумевая под «нашими» не только вверенные ему леса,
но и всю Россию. — Судя по газетам, по телевидению, в Карелии, на Дальнем Востоке
творится то же самое. Я не могу представить масштабы кражи леса. Если даже от нас его везут
не машинами, не отдельными вагонами, а целыми составами, то сколько же воруют по России
в целом?!

— Самоволки, самовольные рубки — это не «подножный корм», не воровской промысел
бедных людей, доведенных до отчаяния безработицей или задержками зарплаты, как сейчас
пытаются представить многие. Это организованная преступность! — утверждает Иван
Ушаков.

Я согласен с ним абсолютно и хочу дополнить, что это, на мой взгляд, очень хорошо
организованная преступность. Рассказ усть-илимских лесоводов только
подтвердил мои давние убеждения.

!I6!Михайлов: Мы были вынуждены заключить договор с милицией и взять на свое полное
содержание инспектора по охране лесов от пожаров и самовольных рубок. Теперь у нас есть
свой инспектор милиции. Мы ему выделили кабинет, создали условия для работы, выделяем
автотранспорт для выезда в лес. Он вооружен. Отдача от его работы стала заметна
практически сразу. Количество «самоволок» нынче, по сравнению с прошлым годом,
снизилось процентов на тридцать.

Солондаев: С его приходом и раскрываемость увеличилась. Теперь она более 70 %. В
прошлом году у нас была выявлена 91 самоволка. 67 из них раскрыто. Преступники
задержаны.

Корр: Но наказаны ли? Дела дошли до судов?

Солондаев: Вот тут-то и начинаются проблемы. До судов дела дошли, обвинительные
приговоры есть, а вот реальное наказание… Давайте по порядку.

По моей оценке, в самовольных рубках участвуют две категории населения. Первая — бедные,
обнищавшие, опустившиеся, спившиеся люди. В январе они могут валить лес в драных
кроссовках или в резиновых сапогах. Их ловят. Суд присуждает им огромные иски, штрафы, а
взять с них совершенно нечего. Так что обворованное государство не получает от них ни
копеечки. Но некоторые, у кого осталось немного совести, хотя бы напуганы самим фактом
суда, тем, что они получили судимость. И повторения подобного не хотят. Это уже хорошо.
Вторая категория — достаточно опытные заготовители. Они когда-то работали в
леспромхозах, потом остались без работы и занялись незаконными порубками. В их числе есть
небольшая группа, которая живет только этими самоволками. Они попадаются, их выпускают, и
они снова идут в лес, потому что ничего другого делать не умеют или не хотят.

К сожалению, Государственная Дума… У депутатов всегда в одну сторону направлена борьба с
лесонарушениями — увеличить штрафные санкции. Что толку, если нарушитель и маленького
штрафа заплатить не может. Но статья по незаконной порубке не предусматривает заключения
преступника под стражу. У нас безнаказанность гуманностью называется. Думаю, что если бы
лесонарушителям грозила тюрьма, их было бы все-таки поменьше.

А заказчик — в стороне

!I7!

Ушаков: Есть третья, главная, категория. По закону лесонарушителем является тот, кто
рубит, кого поймали с бензопилой под деревом. А тот, кто нанял его за гроши — 10 рублей за
ствол, сам дерево не валил, значит, и лесонарушителем не является. Он преступник, но по
какой-то другой, не по лесной линии. Это не нам, а правоохранительным органам определять,
по какой статье его взять и наказать. Но мы-то берем не заказчика, а исполнителя, с
которого взять нечего. Он несколько суток просидит в КПЗ без проблем. И все.

Михайлов: У нас уже больше двадцати исковых отказов судебных приставов. Суд
присуждает нарушителю возмещение ущерба государству (государству, а не лесхозу), а от
судебных приставов получаем письмо, что, мол, были по такому-то адресу, но «имущества,
подлежащего описи, у гражданина … не имеется». И еще «смешнее» бывает. Получаем от
приставов сообщение, что преступник скрылся (их же под стражу не берут), и они просят нас
профинансировать его розыск, поскольку своих средств на это не имеют.

Солондаев: А у заказчика, который наживается на всем этом и наличными целые поезда в
Китай оплачивает, с исполнителем нет никаких официальных отношений. Они же договоров
на бумаге не заключают. Поймаем порубщика: «Кто нанял?» — «Саша нерусский».
А Саша нерусский: «Никого я не нанимал, врет он». Вот и весь разговор.

Михайлов: Едем по трассе, видим, след машины в лес уходит. Значит, «самоволка».
Заезжаем — точно. Мужики лес на машину грузят. Берем всю бригаду. А они на следствии:
«Грешны. Хотели чужой, не знаем даже, чей лес, себе забрать. Случайно на вырубку
наткнулись и грузим. Если хозяев найдете, мы перед ними извинимся».

Ушаков: По слухам (хоть и знают все, что это так), в одном только нашем районе не один
десяток железнодорожных тупиков находится, где ворованный лес круглосуточно скупают…

Круг замкнулся

О лесонарушениях мы говорили долго. Наболело у лесников. Скопилась у них обида на
государство, демонстрирующее обществу свое якобы бессилие перед всякими сашами-
васями, отправляющими составы ворованного российского леса в Китай, Японию, Турцию,
Финляндию… Оживились они, когда разговор переключился на лесовосстановление. Проблем
здесь тоже хоть отбавляй, но они хотя бы небезнадежны. Они решаемы даже на местном
уровне. Тем более, если у окружающих, у смежников тоже есть понимание важности
восстановления лесов на выгоревших и вырубленных площадях. Уже два года Илимский
лесхоз не получает от государства положенных по закону средств на лесовосстановление. Тем
не менее в прошлом году они планировали засеять и засадить 480 гектаров и с этой задачей
справились. За счет собственных средств.

— Мы создали два небольших питомника и посадочным материалом полностью обеспечиваем
и себя, и наших арендаторов, — рассказывает Ушаков. — Школьники нам хорошо помогают.
Это же продолжение наших скворечников. И в Бадарминском, и в Кеульском школьных
лесничествах созданы маленькие питомнички. Дети сами все высевают, ухаживают за
сеянцами до возраста высадки. Потом сами пересаживают на постоянное место по гарям или
вырубкам, где мы покажем.

М. Солондаев подхватывает разговор:

— Каждая отдельная грядка закреплена за ребенком и подписана. Написано, к примеру, что
Мордвинов Женя отвечает за этот ряд сосны. Он может даже и по шее надавать, если, не дай
бог, кто-то неаккуратно прошел, на грядку наступил. Мы-то, взрослые, прагматики давно,
только сосну садим, которая для лесорубов самая выгодная. А они пробуют садить и кедр. Тут
важно, что практическая, реальная польза лесу сочетается с воспитанием. Вот вырастил
мальчишка саженцы, посадил их в лесу и до конца жизни будет знать, что это его лес. Он его и
детям, и внукам покажет и беречь попросит.

— Наши мальчишки, когда вырастут, вряд ли вздумают разводить в лесу костер, когда делать
этого нельзя. И уж ни при каких обстоятельствах не займутся самовольными рубками, кем бы
они не стали по профессии, — говорит Ю. Михайлов, — потому что они мыслить начинают
иначе. У них менталитет складывается иной. Они воспринимают лес не в качестве древесины,
как большинство сегодняшних взрослых, а в качестве среды человеческого обитания…

P.S. Через несколько дней после нашего разговора у инспектора милиции, охраняющего
лес, преступники сожгли машину.

А пожары в Илимском лесхозе, как и прогнозировали мои собеседники, возникли по вине
дачников и рыбаков-браконьеров на две-три недели раньше обычного. Благодаря хорошей
подготовке к пожароопасному сезону справиться с ними удалось довольно быстро, и, по
данным на вчерашнее утро, лес здесь больше не горит.