Последнее дело выделяет из массы подобных историй
участие в нем еще одного героя-перевертыша.
Милиционеров-предателей помог разоблачить человек,
который оказался тоже предателем, но для
преступников. В этой истории с четырьмя трупами
как-то все перемешалось: свои все время оказывались
на поверку чужими — в то время как борцы с
организованной преступностью состояли на службе у
криминала, доверенное лицо главного чина в воровской
иерархии помогало утверждать закон, будучи на самом
деле агентом спецслужб. Но все по порядку.

Спецназовцы в роли наемников

В цепи преступлений, предъявленных подсудимым,
первым было убийство положенца Черемхово Увара и его
телохранителя. Здесь-то и пригодились услуги двух
неразборчивых в связях милиционеров. Преступление
это, как, собственно, и все остальные, рассмотренные
судом, было связано с переделом сфер криминального
влияния. В конце 1998 года на положение в городе был
посажен Увар, что совершенно не устраивало
бывшего смотрящего Конона и его соратника
Константина (под такими кличками были известны в
криминальном мире его лидеры): новый шеф пожелал прибрать к рукам
торговые точки, с которых они взимали дань.
Экс-положенцы теряли доход. По свидетельству П.,
водителя Конона, который и оказался внедренным в
группировку агентом силового ведомства, с каждой из
30 точек его босс с подельником ежемесячно имели
примерно 30 тысяч рублей дохода. Жена Увара на
следствии говорила, что ее супруга недвусмысленно
предупреждали: «Резко начал — быстро кончишь». Так
и случилось.

Организовал убийство Увара и его телохранителя
один из подсудимых — Константин. Он
спланировал «стрелку» возле магазина «Зеркальный» в
вечернее время, распределил роли. Киллеров —
офицеров УБОП — нашел Конон. На суде его не
оказалось потому, что к этому времени наркомана,
сидевшего на героине, уже не было в живых. Водитель
Конона П., ставший потом главным свидетелем
обвинения, заехал за милиционерами в Иркутск. Они
ждали его в своей малосемейке готовые к боевым
действиям: в камуфляжной форме и черных шапочках, с
наручниками и оружием — полученным от заказчика
пистолетом.

Когда «стрелка» состоялась, Константин подал
милиционерам сигнал фарами: мол, ваша очередь.
Грозные собровцы остановили машину, в которой ехали
будущие жертвы, и с криками «Милиция! Руки на
капот!» защелкнули наручники на их запястьях.
Задержание было проведено столь профессионально, что
агент-водитель даже подумал: они действительно
арестовали криминальных лидеров и повезут их теперь в ментовское
управление. А уж как, наверное, удивились плененные
авторитеты, когда машина, за руль которой сел один
из милиционеров, свернула вдруг в лес. Вряд ли они
успели понять, что происходит. Профи, прошедшие
Чечню, с ними не церемонились. Опер в звании старлея
обыскал, а начальник отделения СОБР, дослужившийся в
милиции до майора, не тратя времени на объявление
приговора, отвел к обочине и выстрелил каждому в
затылок. Машину убитых бросили в Усолье, в чужом
дворе, и водитель заказчика П. доставил киллеров
туда, откуда взял несколько часов назад — в
ментовскую малосемейку. Работа была выполнена.
Получили ли наемные убийцы вознаграждение,
доподлинно не известно. Но главный свидетель П. давал на
следствии и в суде показания, что ему в тот месяц была
задержана зарплата. Работодатель сослался на то, что
пришлось якобы расплатиться с наемниками: собровцам
выдали по 20 тысяч рублей на нос, как договаривались.

О сокрытии трупов побеспокоились организаторы
преступления. Они, взяв помощников, расчленяли
трупы, сжигали, облив бензином, туловища,
разбрасывали руки и ноги в разных районах области,
топором крушили головы, чтобы никто не мог опознать
убитых, закапывали перебитые кости. При этом
Константин организовал дело так, чтобы топор ходил
по кругу: подельники не должны были соскочить с
крючка. П., которого криминальные авторитеты
предупредили, что, если проболтается, будет мертв,
тоже, конечно, орудовал топором — расчленял трупы,
крошил головы. Но ему удалось не только избежать
смерти, когда «проболтался» на следствии, но и упечь
крутых парней своими показаниями за решетку.

Свято место пусто не бывает

В криминальных войнах нет победителей. По крайней
мере расслабиться, одержав верх над соперником, и
пожить спокойно в свое удовольствие вряд ли кому
удастся. Угомонив с помощью наемных милиционеров
Увара, Конон и Константин столкнулись с новой
помехой на пути к власти в криминальном мире:
положенцем был назначен недавно освободившийся из
мест лишения свободы Роман (тоже погоняло). Жил он с матерью,
которая была признана по делу потерпевшей. Женщина
оказалась невольным свидетелем многочисленных
разговоров о криминальных разборках — кто кому
платит и кто кого замочил. На суде она показала, что
к сыну ездили жаловаться предприниматели, которых
незаконно обложил данью Константин. В курсе она была
и о «двух ментах, служивших в Чечне», которые
«угробили парней». Это правоохранительные органы два
года не могли раскрыть убийство Увара и его
телохранителя, а для криминала и его окружения имена
заказчиков и киллеров не были тайной. В Черемхове
подробности криминальной войны широко обсуждались.

Мать Романа рассказывала: «Раньше сын был в
нормальных отношениях с Константином, а как
освободился, стали крышу делить, сферу влияния
устанавливать». Кончилось это перестрелкой возле
кафе «У фонтана». Константин и его сосед Щ., одетые
в камуфляжную форму (очевидцы опять же подумали, что
это операция по захвату, проводимая милицией),
устроили в 12 часов ночи целое представление: бегали
и палили в Романа из пистолетов, не обращая внимания на
публику, пока он не скончался от ранений в голову,
грудь и живот.

Почему? По кочану

Следующей жертвой Константина стал Щ. Они были
друзьями с детства — жили в одном доме. И, надо
думать, Щ., хранивший верность авторитету и
добросовестно исполнявший его задания, не ожидал
никакого подвоха, когда Константин попросил его
увезти в Братск героин и пистолет ТТ, из которого
был убит Р. Отказать он не мог: Константин пообещал
ему в долг 2,5 тысячи рублей — этой суммы как раз
не хватало, чтобы рассчитаться за разбитую в Братске
машину. Водитель, все тот же П., свернул по указанию
Константина с дороги в направлении карьера, чтобы
проверить, хорошо ли стреляет пистолет.

Пистолет стрелял хорошо. Пока П. искал бутылку,
чтобы использовать ее в качестве мишени, Константин
несколько раз пальнул в голову ничего не
подозревавшего друга детства. Тот лишь успел
крикнуть: «Саша! За что?» Ни за что, а просто решил
избавиться от подельника, которого узнала подружка
Романа при перестрелке «У фонтана». Вдруг расколется
ментам? Так он объяснил своему приятелю П., которому
доверял, видимо, больше. Труп они вместе с П.
скинули в водоем, привязав к нему проволокой трубу.
Но мертвец не захотел тонуть — зацепился за что-то
и был виден. Пришлось в 7 утра на следующий день П.
по команде Константина лезть в водоем за телом.
Хоронили его на берегу, засыпав песком.

Все схвачено?

Казалось бы, можно, наконец, отдохнуть от череды
убийств: после смерти Увара, Конона и Романа все
торговые точки в Черемхове стали принадлежать
Константину. И на его лидерство никто пока больше не
посягал — себе дороже. По данным оперативников
Константин был крупной фигурой в криминальном мире:
имел каналы поступления из Таджикистана героина и сеть
распространителей в Усолье и Черемхове, был
причастен к реализации фальшивых долларов,
подозревался даже в поставках гранатометов.
Собирался создать мобильную группу из служивших в
Чечне боевиков, с которыми познакомился, когда ездил
в Таджикистан. Тогда не пришлось бы самому марать
руки, занимаясь мочиловкой, и нанимать киллерами
ментов. (Сведения обо всем этом содержатся в
уголовном деле в свидетельских показаниях на
предварительном следствии и в суде.)

Вряд ли мафиози достиг бы такого положения, если бы
у него не было связей в правоохранительных органах.
Внедренный в преступную группировку П. рассказывал,
что Константин имел прикрытие в черемховской
милиции, как раз в отделе по борьбе с организованной
преступностью, и водил дружбу с местным судьей. С
последним вместе отдыхали, имели не только общих
знакомых-девушек, но и общие дела. Известно, что чин
в черемховской прокуратуре с неодобрением относился
к тому, что судья общался с преступным авторитетом, и
даже при встречах высказывал ему по этому поводу
претензии. П. утверждал, что дело чуть было не
приняло скверный оборот: Константин рассказал своему
водителю, что готовит покушение на неугодного
прокурора, за которое должен получить 1000 долларов.
Но уголовное дело по этому факту было прекращено:
хотя П. правильно назвал адрес в Иркутске, где
постоянно бывал прокурорский работник, и стоянку, где тот
оставлял свою машину (Константин показал своему
водителю место готовяшегося покушения), но дальше
высказанных вслух намерений дело не продвинулось.

И, конечно, не случайно Константину с Кононом
пришла в голову мысль нанять киллерами собровцев,
когда задумали избавиться от конкурентов: с
милиционерами из областного управления у
криминальных авторитетов давно сложились хорошие,
приятельские отношения, и остается только гадать:
почему это было тайной для руководителей
правоохранительного ведомства. Когда старшего
лейтенанта милиции С. задержали по подозрению в
убийстве, он сгоряча дал коллегам признательные
показания, от которых потом в суде отказался. Но
свою по сути дружбу с Кононом, положенцем
Черемхова, он даже и не думал скрывать. А чего
скрывать? И так все знали, что до того, как началась
его служба в СОБРе, С. жил в Черемхове, был
капитаном футбольной команды «Шахтер» и вел
знакомство с «авторитетом», который оказывал
спортсменам спонсорскую помощь. Дружеские отношения
возобновились, когда оба переехали в Иркутск. Ничего
предосудительного в том, что они «встречались,
выпивали», что положенец «просил помочь разобраться
с теми, кто беспредельничает», оперуполномоченный
СОБРа не видел, как и его
коллега, старший по званию и должности. Начальник
отделения СОБР Я. свою вину в убийстве не
признававший никогда, тоже не счел нужным скрывать,
что у него «с Кононом отношения были нормальные» и
с Константином он тоже общался, потому что тот занимался
поставками продуктов: обсуждали как-то вопрос о
купле-продаже муки, но не договорились. Милиционер,
конечно, прекрасно понимал, что авторитет (по его
словам) «заинтересован в знакомстве с ним — это
знакомство на перспективу».

Вот это как раз и заставляет задуматься: сотрудники
ведомства, созданного для того, чтобы бороться с
организованной преступностью, противостоять
криминалу, водят с «авторитетами» дружбу, выпивают,
вступают в сделки, оказывают друг другу услуги. А
разве не полагается хотя бы при приеме на службу в
спецотряд УБОП, до присяги в верности интересам
Отечества, поинтересоваться, имеют ли кандидаты на
офицерские должности связи с преступным миром, как
тесно пересекались прежде их пути? Ведь все
«авторитеты» состоят на оперативном учете УБОП, и их
связи отслеживаются — для этого и была создана
новая контора, с которой вал раскрытых общеуголовных
преступлений никогда не спрашивали.

При приеме на службу, наверное, и тестировали
милиционеров-оборотней. Как же не обнаружили
психологи дефекты личности: у опера сверх меры
стремление к независимости, ненадежность моральных
установок, самоуверенность; у командира отделения —
того чище: нарушения в мышлении, относящиеся к
шизофреническим симптомам (непредсказуемость в
поступках, обобщение несравнимых понятий,
актуализация малозначимых признаков, бедный
ассоциативный фон). Это выявлено с помощью
психологических тестов уже после того, как крутой
профи, не моргнув глазом, уложил выстрелами в
затылок двух конкурентов заказчика.

А провести такое тестирование раньше, когда брали на
службу, было так сложно? Старший лейтенант милиции
С. объяснял свои признательные показания тем, что их
у него выбили. («Я в этой системе поработал и знаю,
что это такое».) Якобы заместитель начальника УБОП
Ф.Чернышев, сам бывший черемховец, решил
скомпрометировать С. из-за того, что у них сложились
плохие отношения. Подполковник грозил будто бы
посадить опера в камеру к уголовникам, дать срок 25
лет, пристегивал в кабинете к батарее на всю ночь,
не позволяя сходить в туалет и т. д. При этом
попавший в лапы коллег обвиняемый не смог пояснить
суду, в каком кабинете его же конторы происходили
эти пытки и почему он продолжал давать признательные
показания в присутствии адвоката, который
расписался в протоколе, засвидетельствовав
законность происходящего. Замначальника УБОП,
по-видимому, действительно был для преступников как
кость в горле. Не случайно, как показал все тот же
водитель-агент, черемховские авторитеты поговаривали
о том, чтобы убить Чернышева за то, что «не идет на
контакт и много копает». Зато его коллега С.,
продавшийся криминалу, даже на суде пытался
запятнать оказавшегося честным сотрудника: «Откуда
Чернышев столько знает? А может он сам причастен к
убийству Увара?»

Вот тебе и угодник!

Откуда в деле столько подробностей — теперь
известно: их поведал следствию внедренный в
преступную группировку агент спецслужб П. Сам
черемховский, он был знаком с Кононом с детства. И
то, что стал работать у него, а затем и у Константина водителем, никого не
удивило. По характеру П. был, как выразился один из
членов группировки, «угодник». Психологическое
тестирование тоже выявило в нем зависимую натуру. П.
был не только втершимся в доверие лидерам очевидцем
преступлений, он являлся их соучастником. О своих
планах шефы ему почти не рассказывали, но крутить
баранку — не единственное, что ему приходилось
делать: П. заставляли расчленять трупы людей, убитых
на его глазах, рыть могилы, прятать останки и т. д.
Боялся ли агент за свою безопасность и судьбу семьи?
Боялся, несмотря на действующую в отношении него программу
защиты свидетеля. Когда роль П. в раскрытии
преступлений стала очевидной, милицией специально
был распущен слух, что его убили, в то время как
агента вместе с семьей вывезли за пределы области.
П. даже не сразу согласился явиться в суд: вначале
предполагалось зачитать его показания, данные на
следствии. Но слишком велик был риск: на этом
свидетеле, очевидце и участнике расследуемых событий,
и держалось обвинение — все остальные
доказательства являлись косвенными. А защитников на
трех подсудимых приходилось пять. П. согласился
приехать в суд, где на открытых заседаниях
присутствовало, как всегда, полно бритоголовых
братков, только когда прокуратура и УБОП
гарантировали ему безопасность.

Главного свидетеля завели в зал заседаний через
черный ход. Появление в суде бывшего кореша вызвало
у подсудимых и публики такой же эффект, как если бы
мертвец встал из гроба: его и считали мертвецом. Два
часа П. обстоятельно отвечал на вопросы
гособвинителя, защитников, суда, подсудимых. При
этом у него тряслись руки — член группировки лучше
других знал, что ему угрожало, если бы сидящие в
зале братки могли добраться до предателя. Адвокаты,
для которых появление П. тоже имело эффект
разорвавшейся бомбы, выражали сомнения: «Он не похож
на агента такой серьезной службы, ее сотрудники —
люди с достоинством, а этот трясется от страха.»
Но как ни боялся «угодник», как ни тряслись у него
руки, он все же твердо держался своих
разоблачительных показаний, не сбиваясь, четко и
ясно отвечал на вопросы.

«Все дело держится на П. — если бы ни он, не было
бы вообще никакого дела», — в досаде заявила одна
из адвокатов. Досада понятна: полетела так хорошо
выстроенная линия защиты, по которой убийство Увара
и его телохранителя предполагалось свалить на
мертвого Конона, покушение на Романа — на мертвого же
Щ., собровцев оправдать, а Константина привлечь за
укрывательство, которое тяжким преступлением не
считается (он в суде просил прощения у родственников
тех, чьи трупы якобы только помогал расчленять и прятать,
объяснив, что был в шоке, когда увидел тела
товарищей.)

Суд, исследовав представленные доказательства,
взвесив доводы сторон, вынес суровый приговор:
черемховский «авторитет» за совершенные им два
умышленных убийства и организацию убийства еще двух
лиц — группой и по найму, а также незаконное
приобретение, хранение и ношение оружия получил 20
лет строгого режима. Начальник отделения СОБР
управления по борьбе с организованной преступностью,
майор милиции Я. за умышленное убийство двух лиц,
совершенное по найму из корыстных побуждений,
приговорен к 15 годам. Оперуполномоченному того же
управления, старшему лейтенанту С. назначен срок 10
лет — за пособничество в этом убийстве. (Приговор
еще не вошел в силу: в Верховный суд России
направлена кассационная жалоба.)

А П. сразу после дачи показаний в суде вывезли из
области. Теперь у него новое имя, новый адрес и,
говорят, новая легенда: бывшее доверенное лицо
черемховского положенца получил очередное задание
спецслужб…