Десять лет назад в «Восточно-Сибирской правде» была
напечатана моя статья «Опять НЛО?», где рассказано,
как однажды февральским утром нас с женой разбудил вдруг
врубившийся приемник «Альпинист». Я колдовал над ним
вечером, но так и не смог починить, оставил на столе,
а приемник починился сам и разбудил нас сигналами точного
времени. Включили свет, посмотрели на часы: слава Богу,
еще спать да спать! И тут мы увидели в окно на темном
небе ярчайшую точку, которая медленно и беззвучно —
не как самолет — прошла над иркутским Академгородком с юго-востока
на северо-запад. Собственно, тут-то не было ничего особенного,
кроме включившегося приемника (возможная причина —
мощный электромагнитный импульс) — а в статье по этому
поводу я рассказал о нескольких подобных оптических
явлениях, которые мои спутники по экспедициям и турпоходам
и я видели над акваторией Байкала и над окрестными
хребтами. Так вот, я упомянул в статье одно явление,
о котором сейчас вспомнил в связи с публикацией материалов
в местной и центральной прессе по поводу «иркутского
метеорита».

Наше «чудо» было обнаружено на Байкальском хребте, на
левом берегу среднего источного ручья Верхней Ирели
(один из верхних правых притоков Улькана), в шести
с половиной километрах от седловины перевала Медвежий.

Наш экспедиционный отряд, куда входили сотрудники Сибирского
энергетического института СО АН СССР Тамара Бережных,
Михаил Борщевский, Виктор Эделев и инженер из Жуковского
Людмила Зелкинд остановился на обед. Собирая дрова,
набрели на овальную поляну лесоповала поперечником
до 20 метров. Тополя с еще зелеными листьями, светлыми
изломами расщепленных стволов лежали вершинами от центра.
За обедом обсуждая увиденное, мы не смогли выдвинуть
ни одной хоть как-то приемлемой гипотезы. Это не было
следом каменной или снежной лавины: лавинного лотка
нет, камни не валяются, и случилось «это» буквально накануне,
судя по еще живым листьям на поверженных стволах. На
работу линейной или шаровой молнии непохоже: первая
при необходимости ударила бы где-нибудь повыше, вторая
вряд ли стала бы плутать по лесу.

Будучи слегка причастен
к мерзлотоведению, я сразу же отверг возможность «взрыва»
грунта при перемерзании подземного водотока:
грунт каменистый, явно не пучинистый, склон
крутой, глубокое русло ручья — рядом. Космические объекты
мы, инженеры-прагматики, тоже отвергли: не было ни
малейших следов огня, мы не заметили никакой голой воронки
в земле. (Кстати, воронки поперечником в 2-3 метра с
осыпавшимися и подзаросшими краями, где просматривалась
какая-то спекшаяся, похожая на каменноугольный шлак
масса, я встречал раза три в дальней, необитаемой тайге
— по-моему, непрофессиональному разумению это могут
быть следы метеоритов). Подобные поляны описаны в публиковавшихся
в начале 1990-х годов подборках материалов о Пермском
треугольнике — тоже без приемлемых гипотез. Наверное,
можно лишь констатировать, что это следы сосредоточенного
механического или акустического воздействия. Несколько
дней перед тем, работая в бассейне Верхней Ирели, на
удалении от места «чуда» до 30 километров, мы не видели
и не слышали такого, как свидетели падения иркутского
метеорита — возможно, по причине ливней и туманов.

След верхнеирельского метеорита мы обнаружили 22 июля
1976 года — по человеческим меркам давно, а по горно-таежным
— не очень: если там действительно тогда что-то с неба
упало, то следы отыскать, думается, можно и сейчас.
А заодно еще что-нибудь обнаружить интересное и не очень
обычное.