!I1!Смотреть аттракцион Игумновых — одно удовольствие!
Зрители — и малышня, и взрослые — приходят в восторг
от того, что вытворяют талантливые птички (белоснежные
какаду и яркие, разноцветные попугаи-ара).
То катаются с горочки, как малые дети, — и бочком, и
задом наперед (чуть не забыла: сначала они по ступенькам
взбираются наверх — не взлетая, а забавно топая ножками-лапками).
То, словно баскетболисты, забрасывают мячик в корзинку.
То садятся на крохотный велосипед, клювиком — за руль,
лапками крутят педали и — вперед! То на роликах разъезжают,
то на скейте. Еще они и антиподисты (уникальный номер,
высший пилотаж дрессуры): лежа на спине, лапками крутят
палочки. Рев зала! Удивление, умиление, аплодисменты.

А тут вдруг на арену выбегает… страус! Под музыку
Штрауса кружится в вальсе, а после перепрыгивает по
команде своей хозяйки через барьеры, ловит колечки и
сбрасывает их с шеи, кланяется публике. Но до чего любопытный:
все рассматривает публику, вытягивая свою длинную шею
то в одну сторону, то в другую. А то вдруг уставится
в одну точку, совсем забывая, где и для чего он находится.

Представление окончено, и я отправляюсь за кулисы. Кто
из супругов дрессирует птиц?

— Мы все делаем вместе, — слышу ответ.

Знакомимся. Глава семьи — Вениамин — потомственный
артист цирка, в пятом поколении! Игумновы, Тереховы
передавали своим детям опыт, мастерство, навыки из года
в год, как говорят, с рождения «в опилках» очередного
ребенка. Раньше Вениамин был эквилибристом, работал
(в цирке не принято говорить «выступал») на туго натянутой
проволоке.

Наталья же пришла в цирк из спорта. А вот и семилетняя
Саша, их дочка.

— Будущая дрессировщица, — говорит мама. — Наша помощница.
Без нее мы не справимся. Она выводит в манеж собаку,
следит за животными, готовит часть реквизита. Как-то
ушла на тренировку по акробатике, а у нас представление.
Рабочие многое тогда забыли, а потом оправдывались:
«Так Саши же не было…»

— Они без меня не могут работать, — важно констатирует
крохотная девчушка.

Она уже выходила на арену и как артистка. «Маленькая
когда была, — рассказывает Наташа. — Теперь подросла.
Надо посложнее номер подготовить».

Во время представления все попугаи сидят смирно на жердочках,
по очереди выполняя свои трюки. Все, кроме одного. Один
же кричит изо всех сил, рта не закрывает! (Правда, работает
тоже отлично).

— Наташа, что это за крикун? Почему он такой беспокойный?

— Это Фекла, Феня. Наверное, у нее хобби такое — поорать.
(Смеется). Вообще-то способная девочка. Папина любимица.
Еще она кусается. Когда Феня сидит в клетке и кричит,
наш пудель ей подвывает. Дуэтом поют. Без слов только.
Феня слова никак не выучит, лишь мелодию выдает…
Если рядом с ней кто-то стоит, но не обращает на нее
внимание, тут уж она белугой ревет.

Я в этом убедилась. Стоило нам отойти от Фениной клетки,
она устраивала крик, и мы вынуждены были в разговоре
повышать голос, но она — еще громче! Погладишь ее по
головке — довольная, счастливая и главное — молчит,
можно беседовать. Но только отвернешься от нее и, не
дай бог, подойдешь к другому попугаю — к ее соседу
Аркаше, к примеру, или к страусу — вновь скандалит.

Казалось бы, ну чему можно обучить птиц? Как им объяснишь,
что от них требуется? Что они понимают?

— Все понимают, — возражает Наташа, — так же, как
кошки и собаки. Так же любят ласку, внимание, так же
ревнивы. Гладишь их по головке — млеют, глазки закрывают,
прислушиваются к голосу, реагируют на интонацию. Вот
Фекла. Она у нас самая первая появилась, может, поэтому
и самая ревнивая. И плохое настроение у них тоже бывает.
Все как у людей. Чем больше общаешься с попугаями, чем
больше времени с ними проводишь, тем лучше они тебя
понимают. Если же их забросишь, не будешь разговаривать,
они будут постепенно тупеть. Это естественно. Попугаи
даже более преданные существа, чем кошки, если они любят
и понимают хозяина.

Представляя своих умных птичек, хозяева говорят о них
с любовью:

— Это Папа — он самый спокойный у нас. Саркиз — самый
крупный, колоритная фигура. Вака — самый любимый, самый
болтливый, ручной, он у нас дома жил. Избалованный поэтому,
хозяин, хулиганит. Куки — это наш подарок. Очень больно
кусается. Она еще не работает. У нее трудная судьба.
Ее недавно подарили нам журналисты во Владивостоке,
когда приходили снимать фильм. Рассказали, что люди
несколько раз покупали ее и обратно возвращали. Дома
содержать попугаев сложно, много проблем с ними: грязь,
а еще они все грызут. И детей не любят, кусают их.

Я удивляюсь, как Игумновы никого не путают: Клара, Фэри,
Эрика, Кузя… Ведь некоторые какаду похожи друг на друга
словно две капли воды!

Все это время Фекла кричит, Аркаша громко стучит клювом
по прутьям, а Альф, пытаясь привлечь наше внимание,
бегает от стенки к стенке, вытягивает шею, ему больно
и неудобно, он может пораниться о косяк, но любопытство
превыше всего.

— Теперь о страусе…

!I2!— Альф — первый страус у нас, отсюда и имя. Ему полтора
года, а репетируем мы всего полгода. Были на гастролях
в Хабаровске, Владивостоке, Уссурийске и вот — у вас
в Иркутске. В принципе, в цирке страусы ничего не делают,
только бегают галопом по манежу и все. Альф же выполняет
несколько трюков, и это уже достижение для него. Он молодой,
неказистый, у него пока непонятный окрас, он еще вырастет
и полиняет. В два года станет взрослым. Сейчас он любит
нас, мы для него мама и папа, а станет ли в дальнейшем
агрессивным — время покажет.

— Саша, ты каталась на Альфе?

— Да сто раз!

— Он тебя не сбрасывает?

— Нет.

— А чем опасен страус?

Наташа: Больно щипается, но это еще «цветочки».
У страусов самое страшное, опасное — это ноги. Как
они пинаются! И могут сильно порезать острым когтем.

— Чем кормите своих птиц?

— Альф ест разные крупы, зелень. Наша Люда готовит
ему салаты. А попугаи едят овощи и фрукты кусочками.
Только появляется свежая травка, мы собираем ее для
Альфа. В Иркутске ему, к сожалению, негде погулять:
цирковой двор открыт, кругом машины. Он побежит — не
догонишь (70 километров в час)…

Я вижу коробки, в них — аппетитные груши, апельсины,
бананы, редис, лук, буханки хлеба, мешок орехов (фундук).

— А чем особенно любят полакомиться попугаи?

— Орешками — грецкими, кедровыми, любыми.

Саша: Ваке нравятся соленые фисташки, хотя они вредны.
А еще он и Кузя любят кириешки.

Людмила (служащая, ухаживает за птицами Игумновых, работает
в цирке 20 лет): Чай с сахаром любят. Соки.

— Наверное, вы постоянно слышите вопрос: «Они у вас говорят
или нет?»

Наташа: Да, точно. (Смеется). Вака у нас культурный мальчик.
Всем «привет!» говорит. Всех попугаев по именам знает.
Когда мы приезжаем в новый город, всем сообщает, что
он — ара. А еще говорит о себе, что он орел. Солдаты
разгружают клетки и умирают со смеху. Кстати, никто
его этому не учил. Наверное, слышал и подхватил…

Саша: А еще он говорит: «Наташа», «Кто там?». Хвалит
сам себя, когда выполнит трюк: «Браво!». Один раз, когда
его обидели, он закричал: «Папа! Папа!». Мы его спрашиваем:
«Как собачки говорят?». Он отвечает: «Р-р-р. Гав!» И
вопрос выучил, сам его задает. Он и других попугаев
обучил. У нас и Кузя и Клара разговаривают.

Людмила: Вака обычно с утра выдает все свои знания.

Мы безуспешно пытаемся разговорить умную птицу. Увы,
молчит…

— Ну скажи хоть что-то, — умоляют попугая
хозяева. — Иначе нам не поверят… (Тишина). К нам часто приходят
журналисты, включают камеру, а Вака молчит, как назло.
Мы его уговариваем, но это бесполезно. Только выключат
камеру — начинает говорить!

Журналисты — интересный народ. Такое иногда спросят!
Например: «Они у вас крашеные?» Это о попугаях-ара,
имеющих яркий окрас — зеленый, синий, красный… Или
сегодня пришли телевизионщики, Вака им сразу: «Привет!»
Они даже не отреагировали, как будто так и надо.

А еще у Игумновых есть две обезьянки, они в манеж на
мотоцикле выезжают. И породистая собака по имени Жарден-блю.
Все — артисты. В планах столько
новых номеров! Но об этом — молчок, пока идут репетиции…