И я когда-то брала интервью у счастливых супругов, видела
их в окружении троих очаровательных малышей. Но сегодня
расскажу о другом. Александр Шульгин — наш земляк:
он родился в Иркутске, жил и учился здесь и в Ангарске.
В областном центре и сегодня живут его мама, сестра
Татьяна, другие родственники. Тут мы и встретились в
один из его приездов.

!I1!Об Иркутске, о родной школе N 73, которую окончил в 1981
году, Александр Шульгин сказал:

— Если я приезжаю в Иркутск с концертами, обязательно
приглашаю на них своих учителей и друзей. С одноклассниками
созваниваюсь, мы собираемся вместе, и учителей приглашаем
на встречу. У нас был дружный класс. Традиции нужно
беречь и сохранять. Это часть прошлого. Наша любимая
Ирина Александровна Ичанская, наш бывший классный руководитель,
и сейчас работает в школе N 73…

Несмотря на то, что Александр был согласен ответить
на любые вопросы, затрагивать печальную тему не хотелось
(хотя именно она более всего «волнует» всю страну!
Увы, такова людская природа…).
Но меня все (!) донимали одним и тем же вопросом: «Что
он сказал о Валерии?». Я поняла: не обойти эту тему…
Итак, что?

— Лера для меня очень родной человечек, я испытываю
к ней только позитивные чувства и до конца дней своих
буду относиться так. Я ей безумно благодарен, она для
меня много сделала. Родила мне троих детей! У меня с
ней связаны 13 лет жизни. У нас были подъемы, взлеты,
падения — все было. Это наша жизнь. Я считаю, что она
привела меня к вере. Не могу сказать, как именно она
это сделала, но я так считаю. Она мне многое дала. Ничего
отрицательного, только положительное. Я могу сказать:
то, что я есть сегодня (имею в виду мои человеческие
качества), — это ее заслуга. Низкий поклон ей. Я не
согласен, когда мне говорят: «Но ведь ты же из нее звезду
сделал!» Что я для нее сделал? Песенки написал? Это
несоизмеримые вещи…

— Но что только не пишут о вашей семейной жизни! Вы
ни с кем не стали судиться?

— За это время я много нового узнал о себе, о своей
личной жизни из газет. Надо же, оказывается, журналисты
знали такое, чего я не знал. Ух, как интересно! Но пусть
это останется на их совести. Совесть — самый серьезный
судья. С другой стороны, я знаю, что это бессовестная
профессия. Опускаться до того, чтобы судиться? Зачем?
Чтобы делать рекламу какому-то изданию? Они делают
свое дело, я — свое. А Бог нас рассудит…

— Когда все это случилось, коллеги из шоу-бизнеса не
отвернулись от вас?

— Нет. Однажды мне сказали: «Саша, многие компании
платят большие деньги за исследования типа: с кем стоит
иметь дело, с кем — не стоит. А ты сейчас получишь
хороший «срез» на ближайшую перспективу, с кем можно
отправляться в разведку, а с кем — нет». Безусловно,
этот «срез» прошел, и слава богу. Много людей, от которых
я этого даже не ожидал, рядом, спрашивают, чем помочь.
Мне не на кого и не на что жаловаться.

И люди шлют письма. Подавляющее большинство просто
сожалеет о том, что у нас произошло…

!I2!Но сегодня разговор о другом. Александр Шульгин — продюсер
не только Валерии, у него было (и есть) немало других
проектов. К примеру, он занимался группами «Мечтать»,
«Иванушки», «Мумий Тролль». А сегодня Шульгин, как известно,
— музыкальный продюсер группы «Другие правила» (победители
первого ТВ-проекта «Стань звездой»), певицы Насти Широковой.
Его песни уже несколько лет занимают верхние строчки
различных хит-парадов, звучат в «Песне года». Интересно,
а как сам молодой человек из далекого Иркутска (без
денег и связей!) ворвался в мир столичного шоу-бизнеса,
стал известным композитором, продюсером? И еще — успешным
бизнесменом. Александр Шульгин был генеральным директором
фирмы «Бекар Records», которая выпускала альбомы звезд,
делила музыкальный рынок с фирмой «Союз»; также возглавляет
собственную компанию «Фамилия Энтертейнмент». Есть ли,
действительно, рецепт того, как стать звездой? Что можно
посоветовать многим-многим провинциальным девушкам и
юношам, мечтающим об эстраде, о сцене, о популярности?

— Александр, ваш взлет — что это было? Случай? Удача?
Везение?

— Я не верю ни в удачи, ни в везения, а верю только
в то, что каждому человеку отведен некий путь и нужно
следовать ему. Может быть, изначально ты это и не понимаешь.
Лучшим путеводителем тебе, твоим компасом, твоим ангелом-хранителем,
который тебя может направлять, является твое сердце.
Нужно слушать его. Безусловно, ты можешь сойти с этой
дорожки, если не будешь прислушиваться к своему внутреннему
миру… Я просто следовал своему пути, шел, двигался.
Нет, у меня не было какой-то цели. Хотя кто-то, наоборот,
ставит перед собой цель и достигает ее…

Если тебе отведено стать кем-то, думай об этом, слушай
свое сердце, желай этого честно, искренне, и тогда это
осуществится.

— Разве сегодня можно попасть в мир шоу-бизнеса без
тугого кошелька, без покровителей?

— Можно. Если у тебя есть покровители — это все равно
покровители, которые даны тебе «свыше». Мир не материален.
Он не такой простой и примитивный, как это многие представляют.

— А мир шоу-бизнеса?

— Мир вмещает в себя все, в том числе и шоу-бизнес.
Если тебе дано стать звездой, значит, ты станешь ею.
Все будет так, как должно быть.

— Играя на гитаре в школьном ансамбле, на танцплощадках,
вы о чем тогда мечтали, кем себя видели в будущем —
гитаристом, композитором, певцом, продюсером?

— Я просто жил в музыке. Никем себя не видел. Не пел.
Слава Богу (действительно слава Богу, в прямом смысле,
это не междометие, я очень аккуратно отношусь к словам),
что у меня нет вокальных данных. Иначе, возможно, нечистый
меня бы дернул и понес на сцену. То, что у меня нет
вокальных данных, это не случайно, я действительно благодарен
Богу. Это не мой путь. Я бы не хотел быть на сцене.

— Саша, вы стали композитором. Но ведь вы не учились
ни в музыкальной школе, ни в училище. Где же изучали
нотную грамоту?

— Безусловно, я знаю элементарную нотную грамоту. Для
того, чтобы записать эту мелодию (из магнитофона негромко
льется «Ля-ля-фа, эти ноты одиноки…»), не нужны знания,
которые дают на композиторском отделении консерватории.
А скажите мне — Лев Николаевич Толстой заканчивал МГУ?
Или Достоевский? Так и в музыке, не спорьте, точно
так же: из тебя льется музыка, взял инструмент или сел
к нему — и пиши, пиши… Мы живем не в семнадцатом
веке, когда ты можешь «материализовать» музыку, которая
у тебя в голове, которую ты слышишь, только путем нотных
знаков… Времена-то меняются. Для того, чтобы расписать
Брамса или Вагнера — звучание всех струнных, духовых
групп, — нужны определенные знания, умения. Многие
люди, знающие ноты, не могут этого сделать. А сочинительство
песни — это совсем другое. Песня — это малая форма.
Для того, чтобы написать ее, чтобы зафиксировать,
не обязательны глубокие знания. Кстати, ответьте,
что заканчивали музыканты «Битлз»? А «Машина времени»?
Скажу больше: ни один выпускник композиторского отделения
не известен в стране как автор.

— Вы учились в инязе, политехе, нархозе…

— Метался. Понимал: это все не то. Хотя в то же время
не мог сказать себе, что внутри у меня звучит музыка
и я буду созвучен с нею. Тогда ведь считалось, что обязательно
нужно поступить в институт, получить образование, диплом.
Теперь-то я знаю, что все это пережитки.

… Когда Саше Шульгину было три года, дедушка подарил
ему маленький проигрыватель, на котором можно было
слушать пластинки. И он целями днями просиживал около
него. В шестом классе уже перезаписывал на бобины
«Boney M», «Led Zeppelin». Стал играть на гитаре в школьном
ансамбле. Естественным в те времена было увлечение и
песнями групп «Самоцветы», «Воскресение», «Машина времени».
А потом стали появляться и собственные песни. Ансамбль
играл на школьных вечерах, на танцплощадках.

— Каким вы были в школьные годы — хулиганом или пай-мальчиком?

— По-разному. Учился хорошо, особенно по математике.
В седьмом классе, когда у мальчиков обычно наступает
переходный возраст, регулярно получал «неуды» по поведению.
А в восьмом классе влюбился. Любовь, как известно,
творит чудеса, я изменился, стал другим человеком —
хорошистом, комсоргом. Кстати, мои «неуды» были ответной
реакцией на мои протесты. Например, я отказался писать
сочинение по роману «Идиот». Ну не понял я тогда ничего!
Наверное, Достоевский был для меня в то время сложным
писателем. Сейчас я думаю, что люди, которые не знают,
что такое Бог, вера, духовность, до сих пор не могут
читать и понимать Достоевского.

— Вы когда пришли к вере?

— Года два назад. Правда, я крещеный с детства. А тогда…
Был такой же, как сегодня, солнечный день, 2 мая,
выходной. Я подошел к книжному стеллажу, взял почитать
Библию. Не знаю, почему открыл именно ее.

Меня пронзило высказывание Сократа: «Я знаю, что ничего не знаю».
Пронзило — и все, и с тех пор не отпускает.

— В церковь ходите?

— Обязательно.

— И пост соблюдаете?

— Да.

… А однажды на гастроли в Иркутск приехала группа
«Карнавал». Шульгину было всего 19 лет. Он пообщался
с музыкантами, и они позвали его с собой в Москву. Там
он познакомился с ребятами из группы «Круиз», которые
пригласили его в свой коллектив. Началась гастрольная
жизнь. «Круиз» стал первой советской группой, которая
выехала за рубеж. Ансамбль пригласили в Норвегию, потом
на фестиваль газеты «Унита», а однажды последовало приглашение
на фестиваль Германской социалистической партии. Четыре
года Александр Шульгин прожил в Германии. Там прошел
так называемые университеты, начал познавать систему
шоу-бизнеса, познакомился с популярными в индустрии
развлечений людьми, осуществил ряд проектов, работая
в студиях с известными на весь мир музыкантами…

— Первая ваша песня, ставшая хитом?

— О-ох, мне сложно сказать. Это точно так же, как самая
любимая, знаменитая, известная песня. Для кого? Для
двадцати человек? Для ста?.. Ну, наверное, это «Самолет».
1994 год.

— У вас бывает, что пишется хорошо, а потом не пишется
совсем?

— Конечно. Это совершенно естественный процесс. У меня
всю жизнь так было. Месяца три не пишется, а потом раз
— и за неделю…

— А бывало такое настроение, когда ну ее, музыку, к
чертям?!

— Нет. Я, как верующий человек, не чертыхаюсь вообще.
Оставить музыку, чтобы заняться чем-то другим? Если
бы я бросил работу, то делал бы… то же самое. Вообще
у меня нет такой работы — с девяти до шести, а потом
— отдых. Я живу полноценной жизнью, которая вмещает
в себя еще и понятие «работа».

— Вы могли бы успешно заниматься бизнесом…

— Я много занимаюсь им. И сегодня у меня есть бизнес,
есть компания, которой я руковожу, дело идет. Есть
сторонний, немузыкальный бизнес, который более надежен,
крепок. Потому что музыка не является источником больших
доходов… Но чем бы я ни занимался, музыкой буду заниматься
все равно. Не писать ее не могу, она у меня внутри звучит.
Максимум времени — творчеству, не бизнесу. Пишу, сижу
в студии.

!I3!

— «Фабрика по производству хитов» работает ударно?

(Улыбается): — Песни пишутся. В больших количествах. Предложений
масса. Выбираю то, что мне наиболее интересно. Помогаю
группам, отдельным исполнителям.

— Кому, например, сейчас?

— Записали альбом с Сашей Буйновым. Помогаю группе
«FM». Пишем альбом с Таней Овсиенко, с молодой исполнительницей
Настей Широковой.

— Писали, что из этой девушки (Насти) Шульгин сделает
суперзвезду…

(Смеется): — Мне не хочется комментировать журналистскую
хрень…

Настя — способная девушка. С ней будет долгая работа
— полтора-два года. Альбом, потом следующий, несколько
клипов…

— Бывает так, что вам хочется написать песню для какого-то
одного артиста — для него и только?

— Нет.

— А как обычно возникает такой альянс: автор песни —
исполнитель?

— Исполнитель приходит и говорит, что хотел бы со мной
поработать. Мне нужно узнать его внутренний мир —
не с экрана, а в общении. Когда я начинаю с ним работать,
мне, как портному, сначала нужно сделать лекало, чтобы
потом сшить, образно говоря, костюм по фигуре.

— Сначала рождаются слова или музыка?

— Сначала — музыка. Она первична.

— Кто пишет текст?

— Я. У меня было не много случаев сотрудничества с поэтами-песенниками:
«Обычные дела» написали с Аркадием Славоросовым, две
песни — с Богданом Болховецким.

— Вы ходите на концерты?

— Нет. Я не люблю концерты. К сожалению, я не могу
смотреть их как простой зритель. И я не слушаю музыку.

— Теперь — о «Других правилах». Как удалось так быстро
выучить ребят?

— Долго ли умеючи? (Улыбается). А если серьезно, все
ребята достаточно музыкальны, кто-то учился в музыкальной
школе, кто-то в музыкальном училище. Но и это, повторюсь,
не столько обязательно, как до сих пор кому-то кажется.
Главное — чувствовать музыку. Есть немало людей, которые
закончили музыкальную школу, но ничего, кроме теории,
не знают и не умеют. Это все стереотипы, которыми мы
жили в советские времена, к жизни они имеют мало отношения.
Хотя я многим из того времени дорожу, считаю позитивным.

— Вам интересно было с ними работать? Ведь они, в отличие
от звезд, ничего не умеют…

— И я ничего не умею. Мне легче жить, когда я просыпаюсь
с ощущением, что ничего не знаю и не умею. Я хочу учиться
и учусь. Я даже у этих ребят многому научился — каким-то
ощущениям, эмоциям.

— Вы пишете для девчонок и мальчишек, а на концерты
молодежных групп не ходите?

— Не хожу. Но я в курсе…

— А что же слушаете для души?

— Меня недавно спросили: «Слушаете ли вы музыку?» Я
ответил: «Да, только за деньги».

— Вас не окружает музыка? Ну, к примеру, в машине?

— Тем более в машине — ничего. Только дома. Очень
редко. Могу послушать для души классическую музыку.
Пластинки не покупаю. Искал альбомы инструментальной
музыки Филиппа Глаасса, нашел. Многое из того, что сейчас
звучит по радио, не знаю. Это мне не интересно, мешает.
Меня своя музыка окружает — внутри.

Источник: http://zheltaya.ru/