Ну вот, скажет читатель, опять интеллигентская паранойя. Арестовали десять продажных милиционеров,
одного олигарха, одного сотрудника службы безопасности из принадлежащей олигарху компании. И это
1937 год? Может быть, каждую ночь чёрные «воронки» увозят в тюрьмы новых жертв? Или тысячи
людей осуждают на «десять лет без права переписки», расстреливают, обвиняют в шпионаже в пользу всех
разведок мира одновременно?

Никаких массовых политических репрессий, безусловно, пока нет. Никто (а так ли уж никто?) не ожидает
ночного стука в дверь, а просыпаясь утром, не прислушивается внимательно к шёпоту переговаривающихся
соседей, чтобы узнать, кого взяли на этот раз. Однако массовый характер, жестокость и специфика
идеологического и правового оформления репрессий второй половины 1930-х годов порой заслоняют от нас
политические тенденции, которые привели к «большому террору». Не одной же патологической
подозрительностью Сталина всё объяснялось. Исторические параллели определяются не только
количеством жертв или жестокостью расправ, но и другими, в том числе системными, признаками.
Последние события российской политической жизни дают здесь много поводов для ассоциаций.

Итак, по порядку.

Одной из подспудных пружин «большого террора» была неоднородность советской элиты. В середине 1930-
х годов среди советских государственных и партийных деятелей, особенно в Москве, многие были членами
партии большевиков с дореволюционных времён, работали в государственном аппарате с первых лет
Советской власти, успели до 1917 г. получить хорошее образование. Всё это давало «старым кадрам»
преимущества перед вчерашними крестьянами, которые после службы в Красной Армии стремились осесть
в городе и сделать карьеру, перед всеми теми, кто вступил в ВКП(б) в рамках «ленинского», а потом и
«сталинского» призыва.

Эти последние были недовольны. Разве они — не представители трудового народа, ради которого и делалась
революция? Почему среди руководителей и военачальников рабоче-крестьянского государства — дети
торговцев, разночинцев, а уже тем более бывшие царские офицеры? Все они — скрытые
контрреволюционеры, которых нужно выявить и уничтожить…

Про разные «крылья» в окружении нынешнего российского президента известно всем. Как известно и то,
что пресловутые крылья — не просто группировки внутри президентского окружения. С избранием
Владимира Путина во власть пришло немало новых людей, в том числе, как все знают, бывших сотрудников
КГБ-ФСК-ФСБ, в прежнее время среди элиты встречавшихся гораздо реже. Но если в ельцинские годы
близость к власти (прямая и косвенная) обеспечивала возможность получения многомиллионных состояний,
то сейчас добиться таких успехов гораздо сложнее. Если только не отнять деньги у тех, кто успел их
«сделать» при первом президенте: А почему бы и нет? И лучше всего отнимать именно под шумок
«государственнической», «народной» идеологии — как бы не под себя, а для народа. Ну, а с
безмолвствующим народом договориться потом всегда будет легче, чем с какими-то вполне конкретными
буржуями, да ещё и либералами.

Массовые репрессии 1937 года решали важную внутриполитическую задачу — способствовали
ослаблению напряжения, вызванного в обществе социальными потрясениями конца 1920-х — первой
половины 1930-х годов. С началом индустриализации уровень жизни населения, за время нэпа только-
только ставший приемлемым, резко упал. В городах возник дефицит продовольствия, ввели карточки. В
деревне тысячи раскулаченных крестьян отправили в ссылку, на Украине спровоцировали жесточайший
голод. Рабочие «великих строек первых пятилеток» существовали в невыносимых условиях. С запуском
тракторостроительных (они же — танкостроительные) заводов жизнь особенно не улучшилась. Государство
стало сильнее, но жить — труднее.

Необходимо было разрядить обстановку, добиться, чтобы население поверило, что власть о нём заботится и
не виновна в тяготах существования. Кто во всём виноват? Вредители и шпионы, враги народа. Именно им
мы обязаны всеми лишениями и эксцессами.

Сегодня деятели, ратующие за принудительный отъём собственности у тех, кто преуспел при Ельцине, тоже
явно надеются получить внутриполитические дивиденды. Население перманентно раздражено низким
уровнем жизни, пропастью между богатыми и бедными, невнятными результатами реформ. Нынешнему
президенту доверяют, но власти в целом — не очень. Как бы так сделать, чтобы люди ощутили, что о них
заботятся и оберегают от вражьих происков? А заодно — найти животрепещущую тему для предстоящих
выборов?

Недавно на Ленинградском шоссе появился плакат, подписанный Народной партией России. На нём
изображены человек, «похожий» на Романа Абрамовича, силуэт Чукотского АО, и надпись: «Не дадим
разграбить Россию!». Это означает, что враг найден. Вот они — те, кто ответственен за все беды. А власти,
тем более нынешние, тут, безусловно, безвинны. Так возьмём неправедно нажитые олигархами деньги,
поделим: И уровень жизни вырастет, как на дрожжах.

При этом ссылаются на социологические опросы. Народ, дескать, поддерживает борьбу с олигархами. А
казни «врагов народа» разве не поддерживал?..

Меня, впрочем, на мысль об исторических параллелях навела другая деталь.

Далеко не все репрессии в 1930-е годы были «плановыми», разрабатывались в НКВД или осуществлялись по
личному приказу Сталина. Органы были просто завалены доносами. Начальника забирали, доносчик
— заместитель занимал его место. Потом, впрочем, забирали и заместителя: Сегодня мы наблюдаем
примерно то же самое, хотя форма и масштабы явления, естественно, изменились.

Первые дела против ЮКОСа были явно инициированы большими людьми, которые делают большую
политику. Но вслед за тем в прокуратуру стали один за другим поступать всё новые запросы — от персон
явно меньшего масштаба. Сначала от тех, кто имел причины быть обиженным на ЮКОС. За ними
объявились обиженные на Олега Дерипаску и Анатолия Чубайса. Раз пошла облава на большого зверя,
нужно не упустить свой шанс. Глядишь, и сам выйдешь в капитаны бизнеса:

Однако, если запустить репрессивный механизм просто, то остановить его — гораздо сложнее. За
антиолигархической кампанией обязательно последуют другие.

И если капитализацией и инвестициями, снижением капитализации национальной экономики российского
человека особенно не испугаешь, то появление сомнений в собственности на квартиры коснётся уже
сознания многих. К тому же, сколько людей сдают жильё, дают уроки, строят, ремонтируют и т.д., получая
деньги из рук в руки? А ведь они не делятся с милицией и прокуратурой, и некоторые не голосуют за
«Единую Россию» или Народную партию, а есть и такие, кто смеет вслух критиковать власти: В
современной России не так уж сложно сделать, чтобы все жили под «дамокловым мечом» экономических
преступлений. А этих людей уже никто не вытащит за взятку из тюрьмы, и им будет не на что после
освобождения купить особняк в Лондоне.

Так что, может быть, не нужно опять наступать на старые грабли, успокаивая себя тем, что они на этот раз
ударят не так сильно и не по всем?!

Есть ли шанс, что представители элиты прекратят выяснять отношения между собой, эксплуатируя низкие
инстинкты толпы и силовые структуры? Может быть, президент проявит государственную мудрость? Не
знаю. Алчность дорвавшихся до власти, но не успевших набить кошелёк удовлетворить непросто:

Обнадеживает только одно. Нынешнее руководство очень не любит сравнений с 1937 годом. Настаивает,
что ничего подобного нет и быть не может: Видимо, такая параллель представляется им некрасивой,
портит имидж страны — члена «большой восьмёрки». А вот Сталин сравнений с Иваном Грозным не
стеснялся. Наоборот, находил это очень лестным.