Крупный и средний региональный бизнес явно начал обращать
внимание на местные органы представительной власти.
До последнего времени сибирские предприниматели предпочитали
решать свои проблемы через структуры исполнительной
власти. Достаточно было пригрозить сокращением налоговых
отчислений в местные бюджеты, выводом
активов за пределы региона, переориентацией финансовых
потоков — и любые проблемы решались. Возможности влияния,
которые дают органы представительной власти, бизнесом
практически не использовались: дорого и неэффективно.

С изменением рамочного федерального законодательства
о выборах — и, соответственно, региональных положений
о выборах — существенно возросла роль партий как инструмента
влияния на политику в регионах. Дело в том, что региональные
органы представительной власти отныне будут избираться
по смешанной системе — как по одномандатным округам,
так и по партийным спискам. Это значит, что партии получают
возможность доступа к рычагам власти, а их региональные
отделения — статус реально действующей политической
силы, способной легально влиять на формирование экономической
политики в регионах — через поправки в бюджет, регулирование
местных налогов, выделение кредитов и т.д.

Эти факторы обусловили резкий рост интереса к региональным
парторганизациям со стороны бизнес-структур, дав старт
попыткам своеобразной «приватизации партий» на региональном
уровне. (Автор имеет в виду союз новосибирской организации
КПРФ с владельцем и гендиректором ЗАО «Сибирская обувная
компания «Вестфалика» Михаилом Титовым и попытку смены
руководства Алтайского регионального отделения СПС
путем приема в партию работников одного из предприятий,
руководитель которого претендовал на руководящие посты.
Ред.).

Однако, к нормальным партнерским отношениям с бизнесом
региональные партийные структуры пока, судя по всему,
не готовы — в первую очередь, из-за отсутствия у них
практики подобных отношений.

Отработанная на федеральном уровне схема взаимодействия
— «финансово-организационная поддержка в обмен на голоса»
— для региональных партфункционеров непривычна и на
первом этапе «партийной приватизации» явно будет давать
сбои. Прежде всего, из-за естественного желания получить
первую часть из приведенной формулы, не обеспечив вторую.

Поэтому не менее естественным выглядит желание бизнес-структур,
осваивающих новую для себя отрасль приватизации, действовать
старыми опробованными методами российского периода «первоначального
накопления капитала» начала 90-х годов — путем введения
«в ткань компании» собственного «менеджмента» и внедрения
собственных «акционеров» с последующей «сменой собственника».
Если процесс «партийной приватизации» и дальше двинется
в этом направлении, то можно предположить, что российские
партии ожидают в ближайшем будущем все те процессы,
которые пережила промышленность — со «спорами хозяйствующих
субъектов», появлением параллельно существующих «органов
управления» парторганизаций, бесконечными судами по
взаимным искам. А также — с неизбежными криминальными
разборками и заказными убийствами, без которых, как
все убедились, процесс приватизации в России не обходится.
В какой бы отрасли она ни проводилась — в добывающей,
перерабатывающей или партийной.

Введение системы партсписков для региональных парламентов
сегодня официально объясняется желанием поддержать
развитие элементов так называемого «гражданского общества»
и повысить авторитет партий как структурных звеньев
этого самого общества. Однако можно прогнозировать,
что эффект от перенесения системы партсписков в регионы
окажется иным. Региональные отделения основных политических
партий становятся рычагами непосредственного влияния
на региональную власть. Стоит учитывать, что, по большому
счету, объединения, именующие себя «партиями», таковыми
сегодня не являются. Ни одна из них не сумела до сих
пор внятно сформулировать свои идеологические принципы.

Региональному бизнесу, не обремененному раздумьями о
строительстве «гражданского общества», такая ситуация
крайне выгодна: в связи с размытостью идеологии партийных
платформ появляется возможность приватизации на региональном
уровне сразу нескольких парторганизаций, внешне абсолютно
«непримиримых» (скажем, региональной КПРФ и «Яблока»,
или СПС и «Единой России»). Расходы на подобную региональную
«партприватизацию» во много раз меньше, чем на обеспечение
победы сопоставимого со «списочным» числа собственных
кандидатов.

Нет сомнений, что бизнес и в партийной отрасли не упустит
возможности получения максимальной выгоды, реализовав
на уровне бизнес-идей открывающиеся партийные горизонты.