Но это лишь по официальным данным. Сколько его вырубается
и вывозится из области на самом деле, не знает сегодня
в точности никто — об этом свидетельствует практика прокурорского
надзора за исполнением лесного законодательства.

В прошлом году возбуждено 670 уголовных дел в связи
с незаконными порубками деревьев — почти в два раза
больше, чем в предыдущем. Но прокуратура считает, что
число зарегистрированных преступлений совершенно не
соответствует реальности.

Прежде всего лесное законодательство нарушают сами
же органы власти. Сложилась незаконная практика: участки
для пользования бюджетным организациям и населению предоставляются
не администрацией области, как положено, а органами
местного самоуправления. Поскольку государственные полномочия
ими просто присвоены, практически они никакой ответственности
не несут.

Ничто не мешает главе администрации района выносить
решения в пользу коммерческих организаций, которые,
не участвуя ни в каких аукционах, получают в пользование
лесные участки и лесорубочные билеты.

Например, в Жигаловском районе почти половина древесины,
выделенной для удовлетворения нужд бюджетных организаций
(школ, больниц и т.д.) оказалась в руках коммерсантов.
Главой администрации Зиминского района издано 36 распоряжений
о выделении лесосек предпринимателям без проведения
аукциона. Администрация Усть-Удинского района в прошлом
году предоставила для вырубки на законных основаниях
всего 33 участка, а незаконных вдвое больше: 66. Какие
при этом деньги уплывают из казны, несложно подсчитать,
зная, что цена кубометра древесины, проданной на аукционе,
на 44 процента дороже той, что установлена для бюджетных
организаций.

Но даже когда льготы предоставляются по праву, кому
положено — ими умудряются воспользоваться незаконно.
Как утверждает прокуратура, в Иркутской области вошло
в систему, что бюджетники, заполучив лес на льготных
основаниях, подешевке, «загоняют» его уже по коммерческой
цене. А бывает и так: в Усть-Удинском районе целью
льготного выделения лесного фонда центру госсанэпидназдора
было улучшение материально-технического обеспечения
этого федерального учреждения. А результатом — автомобиль,
приобретенный в частную собственность главврача центра.

Самоуправство местных администраций отнюдь не ограничивается
изданием незаконных распоряжений о выделении лесосек
на льготных условиях. Когда зеленое золото
распределяется все-таки на аукционах, вырученные средства
поступают не в тот карман: в бюджет районов, а отнюдь
не на счета лесхозов, как диктует закон. Да и вообще,
как выяснилось, лесные аукционы проводятся комиссиями,
не имеющими на то полномочий. Любой может обратиться
в суд и признать результаты аукциона недействительными.

Сплошь и рядом нарушают Лесной кодекс страны и лесхозы.
Например, выдают лесорубочные билеты без договора
аренды участка. Или предоставляют аренду на 100 лет,
тогда как закон разрешает не более чем на 49. Например,
на 100 лет заключены договоры между Игирменским лесхозом
и ОАО «Братскагролеспром», Зиминским лесхозом и заводом
ЖБИ. Не разрываются договоры с теми, кто «забывает»
вовремя вносить арендную плату. Прокурорская проверка
установила, что только в первом квартале нынешнего года
имелись основания прекратить права пользования лесом
22 арендаторов из-за их задолженности. Получается, что
лесхозы создают условия для бесплатной заготовки древесины.
Попользовавшись их добротой, предприятия, бывает, вводят
у себя процедуру банкротства — и тогда уже взыскать
с них долги нет никакой возможности.

Вообще, новым кодексом административных правонарушений
лесхозам предоставлены большие возможности. Раньше они
могли взыскивать штрафы только за нарушение пожарной
безопасности в лесах — и довольно активно пользовались
этим правом. Теперь же ничто не мешает лесхозам привлекать
к ответственности виновных аж по 26 составам правонарушений.
Но вот парадокс: с момента вступления в силу нового
административного кодекса, расширевшего права лесхозов,
большинство из них, наоборот, совсем перестали взимать
штрафы и неустойки. Взять хотя бы Жигаловский, где ни
один нарушитель за это время не привлечен к административной
ответственности.

Впрочем, и с уголовными делами положение не лучше.
Даже если они и возбуждаются, то до суда обычно не доходят.
В прошлом году следствие приостановлено по 342 делам
о незаконной порубке леса, поскольку милиция не нашла
виноватых, еще 240 дел прекращены из-за отсутствия
состава преступления. И лишь 109 направлены в суд. Милиция,
как показали прокурорские проверки, раскрытием преступлений,
пострадавшими в которых выступают елки да сосенки,
не больно-то озабочена. Лес рубят и щепки летят повсюду,
но в Шелеховском, Заларинском, Усть-Кутском, Тайшетском,
Чунском, Качугском районах, например, в этом году не
раскрыто ни одного престпуления о незаконной порубке
деревьев. В Братском райотделе милиции они даже порой
не регистрировались. В других (Чунский, Нижнеилимский
и другие районы) сотрудники милиции уголовные дела
просто сворачивают, не утруждая себя выездом на место
происшествия, дотошным предварительным расследованием.

На лесные шалости местного населения в таежных районах
правоохранительные органы смотрят сквозь пальцы. Людям
после закрытия леспромхозов не на что жить, вот они
и зарабатывают, как могут: благо повсюду открыты нелегальные
пункты приема древесины. И стоит ли винить бедных безработных,
имеющих с порубленных сосенок гроши, когда
на лесе делаются серьезные капиталы. Например, при
экспорте его за границу. У нас этим занимается множество
частных предапринимателей, фирм-одиночек, иностранцев
через подставных лиц. Единый банк данных о коммерсантах,
ведущих внешнеэкономическую деятельность, так и не создан.
Правоохранительные органы признают, что экспорт леса
— самая криминогенная область этой деятельности. Но
за прошлый год возбуждено всего пять уголовных дел, связанных
с незаконной вывозкой древесины, причем три из них прекращены.
Способы совершения преступлений не представляют тайны:
недостоверное декларирование вывозимой продукции, невозвращение
из-за границы валютной выручки, выставление двойных
счетов или заключение двойных контрактов, занижение
сортности древесины, создание фирм по фальшивым документам
или на подставных лиц. Однако оперативники таможен
и ОБЭП никак не могут скоординироваться, чтобы закрыть
шлагбаум перед лесными грабителями.

Правда, сегодня предотвращение преступлений в лесной
сфере признано приоритетным направлением в деятельности
всех правоохранительных структур — об этом шла речь
на координационном совещании в прокуратуре
Иркутской области. Утверждена и программа совместных
мероприятий. Осталось дело за малым: отнестись к ней
не как к очередной формальности. Леса у нас, конечно,
много. Но разве это повод для его расхищения?