— Рисовальщиков, даже очень хороших, по моему убеждению,
предостаточно. Но вот колористов, тех, кто, как говорится,
«мыслит красками» — не так густо… Нет, я не о себе,
— мой собеседник улыбнулся, — на свой счет я не обольщаюсь.
Однако, признаюсь, когда из хаоса красочной палитры
извлекаешь именно то, что тебя волнует, когда верно
брошенный мазок преображает твой холст, это ни с чем
не сравнимая радость…

Слушаю Ивана Алексеевича и поражаюсь — 80-летний юбилей
человек только что отметил, а сколько в нем молодого
азарта, умения просто и доходчиво говорить о вещах глубоких
и сугубо специфических, о том, что его волнует как художника.
Хотя, строго говоря, удивляться тут нечему
— большая часть жизни Ивана Бровкина отдана искусству,
воспитанию художественного вкуса у студентов
Иркутского педучилища N 1. С Иваном Алексеевичем мы
беседуем в одном из залов гуманитарного центра — библиотеки
им. семьи Полевых. Здесь развернута его юбилейная выставка.
Я пришел сюда задолго до назначенной
встречи, чтобы обстоятельно, не торопясь ознакомиться
с его работами, проникнуться, так сказать, духом, философией
творчества художника. Хотя, признаться, некоторые его
холсты мне уже знакомы. В них — характер творца, его
мироощущение — столько света и доброты в представленных
на выставке пейзажах, портретах, натюрмортах, жанровых
картинах!

Одна из последних работ Бровкина, по его признанию, навеяна
глубоко взволновавшими его стихотворными строками:

«О, Космос Байкала!

твоих несравненных одежд»…

Бескрайняя синь Байкала, дышащая чистотой и покоем,
на переднем плане скала с открывающимся отсюда захватывающим
дух великолепием, фигурка девушки, которая глаз не может
оторвать от волнующей красоты. Это одна из последних
работ Бровкина. Здесь он верен своей байкальской теме,
теме природы, причем, как и в других своих лучших работах,
выступает не как добросовестный копировщик, нет, в каждую
из них он привносит свое личное отношение. Те, кто любит
Байкал, бывает на его берегах, без труда узнают и бухту
Песчаную, и Маломорское побережье, и знаменитый мыс
Бурхан… А вот «Автопортрет с лодкой». Ко всем своим
многочисленным талантам он еще и заядлый путешественник
— на Иркутском водохранилище нет, пожалуй, ни одного
живописного залива, где бы помногу раз не побывал художник.
Вот и здесь, на холсте, Иван Алексеевич изобразил себя
рядом со своим видавшем виды «Прогрессом». Место, где
он причалил, мне хорошо знакомо, как, впрочем и многим
почитателям водного туризма. Стоит ли говорить, насколько
живописен этот уголок, а в интерпретации Бровкина пейзаж
еще и глубоко символичен — его картина не просто гимн
красоте, но и предупреждение всем нам: берегите, не
позволяйте творить бесчинства: вон их
сколько на берегах обстроилось — «любителей» природы.
Куда ни сунься, всюду встречаешь их агрессивное присутствие
— загаженные берега, порубленные деревья, я уже не
говорю о хоромах на берегах заливов, заборах, перекрывающих
доступ к воде…

!I2!Спрашиваю Бровкина, как он стал художником, что побудило
его взяться за карандаш и краски. «Война», — не то
в шутку, не то всерьез ответил Иван Алексеевич. Собственно
о войне, своем участии в боевых действиях он не очень
любит распространяться. Хотя и признает, что судьба
его во многом необычна. С 1943 по 1945 годы он служил в полку
ночных бомбардировщиков, совершал вылеты в тыл противника,
слыл смелым и решительным летчиком, прекрасно ориентирующимся
в сложной боевой обстановке. Как ни странно, именно
здесь, на фронте, ожила мечта его детства — стать художником.
Он начал рисовать — своих полковых товарищей, которые
отправляли исполненные им карандашные портреты домой.
Он делал наброски самолетов, пейзажей, всполохов разорвавшихся
бомб, опустошенных участков земли после взрывов. По
многочисленным наградам можно проследить боевой путь
Бровкина. Кроме основных — орденов Красной Звезды и
Отечественной войны 2 степени, медали: «За победу
над Германией», «За освобождение Болгарии», «За освобождение
Белграда» и другие. И сегодня в одном из музеев Вооруженных
сил можно увидеть созданную им галерею героев-летчиков
— с этой целью в 1943 году Ивана Бровкина специально
командировали в распоряжение политотдела армии.

В 1947 году сразу же после демобилизации он приезжает
в Иркутск, к брату, поступает учиться в Иркутское художественное
училище. После окончания его приглашают учителем рисования
в педучилище N 1, которому он отдал 30 лет жизни. И
какой жизни! Вот что рассказала о своем коллеге заслуженный
учитель России Надежда Борисовна Балтутис: «Его влюбленность
в живопись передавалась студентам. По любой картине
он строил художественный рассказ, слушать который было
одно удовольствие! А как вдохновенно он рисовал на
доске! На глазах у студентов в считанные минуты появлялись
предметы или целые картины. Студенты ахали и говорили:
«Вот бы нам так уметь!» Случалось, на уроках он подсаживался
к кому-то из учеников — ну никак у того не получалось —
и оживал листок ватмана…»

Здесь, в педучилище Иван Алексеевич встретил свою судьбу
— Катеньку. Катя, Екатерина Александровна после окончания
госуниверситета с отличием, несмотря на уговоры остаться
в аспирантуре, попросила направление в педучилище. Более
30 лет она преподавала психологию и логику, русский
язык и литературу. Кто знает, может быть, ее влюбленность
в литературу подстегнула Ивана Алексеевича к поступлению
на заочное отделение журналистики госуниверситета. Это
в 40-то с лишком лет! Читателям «Восточки» тех лет наверняка
запомнилось это имя: Бровкин. Его статьи по проблемам
экологии и культуры, педагогики и воспитания наверняка
обратили на себя внимание незатертым языком, свежестью
и остротой мысли. Мне, например, вспоминается одна из
его последних публикаций о недопустимости проведения
на Байкале пресловутых собачьих гонок, якобы сулящих
областной казне немалые прибыли.

Еще одно увлечение неутомимого Ивана Алексеевича —
музыка. Превосходно играет на балалайке, баяне, гитаре.
Но его душой, по собственному признанию, является аккордеон.
В молодые годы играл на различных праздничных вечерах
и в тесном кругу друзей, и сейчас его можно увидеть
с аккордеоном в руках на встречах со старыми друзьями,
его вдохновенную улыбку,
молодой блеск в глазах. А если объявляется вальс на
приз, можно без труда предугадать — приз этот достанется
ему. Легко, изящно он кружится в танце, забывая о своих
годах. Иван Алексеевич — душа общества своих коллег по
«Бабру» — творческому объединению самодеятельных художников, активным
членом которого он является уже немало лет.

На состоявшемся недавно юбилейном торжестве в числе
многочисленных подарков ему вручили созданный в его
честь герб, на котором символически изображены его
основные ипостаси: «Вы музыкант и педагог, артист,
художник, садовод…»

У Карлейля можно найти такие строки: «Мужественный человек,
если он храбро борется, одерживает время от времени
моральные победы, дающие ему бодрость для продолжения
борьбы». Это сказано о нем, неувядаемом Иване Бровкине.