!I1!На одном из селекторных совещаний начальник главного
управления сельского хозяйства (ГУСХ) Н.Э.Эльгерт подверг
критике сельхозпредприятия за плохую работу с
переработчиками.

— Поверьте, и Франтенко (СХОАО «Белореченское»), и
Сумароков (СХПК «Усольский свинокомплекс»), и Карачич
(Иркутский хлебозавод), другие хлебокомбинаты готовы
брать зерно у своих аграриев, — говорил Николай
Эдуардович. — Нам всем надо активнее с ними
взаимодействовать, и тогда будут деньги на уборку.

Что мешает укреплению хозяйственных
связей? Вопрос чрезвычайно
важный и не такой уж простой. Беседы с
некоторыми крупнейшими потребителями зерна несколько
прояснили ситуацию. Вот что говорит генеральный директор
СХПК «Усольский свинокомплекс» Илья Алексеевич Сумароков:

— В сутки на корм идет 120 тонн зерна, в основном это
ячмень. Где закупаем? У кого? У нас давно
установились хорошие отношения с Аполлоном
Николаевичем Ивановым, который руководит СХОАО
«Приморский» Нукутского района. Только одно его хозяйство
поставило нынче шесть тысяч тонн зерна. Хорошие связи
сложились с колхозами имени Ленина, ЗАО «Заречное», СХПК
«Аларское» и «Страна Советов» Аларского района, с
«Годовщиной Октября» Куйтунского. Поддерживаем деловые
контакты с СХПК «Парижская коммуна», «Сибсадом».

Мы работаем с теми хозяйствами, которые поставляют
хлеб в установленные сроки и хорошего качества. В числе
главных требований — влажность зерна, она не должна
превышать 15 процентов. Что касается финансовой стороны,
то не надо нас путать с банком. Это там могут дать кредит,
и то под определенные проценты. Нам деньги самим нужны,
чтобы вовремя расплатиться с теми, кто поставил товар.
Иной раз просят: дайте немного под будущий урожай. Нет,
так работать мы не можем. У нас свободных денег нет, тем
более что затраты на производство свинины не окупаются
ценой ее реализации. Поэтому со всеми работаем по
принципу: товар (зерно) сегодня — деньги завтра.

Предосторожность Ильи Алексеевича вполне обоснованна.
Генеральный директор СПК «Окинский» Зиминского района В.Т.
Волошин несколько лет назад рассказывал мне, как в более
благоприятные времена под будущий урожай хозяйствам
своего же Зиминского района выделялись деньги на посевную
и уборочную. Страда кончилась, но зерна в требуемом
количестве они не поставляли, денег не возвращали. На
днях поинтересовался у заместителя генерального директора
В.С.Давлетбаева, как завершилась та
история с беспроцентным кредитованием. Вернули деньги?
Или зерном расплатились?.

— Какие деньги, какое зерно? С кого спрашивать? —
огорошил риторическими вопросами Виктор Семенович. — Ни
Зиминского совхоза нет, ни Глинкинского.

Вот и верь после этого на слово. Между тем «Окинский»,
который имеет огромное поголовье птицы, всего на 40-50
процентов обеспечивает ее своим зерном. И это несмотря
на то, что на 8600 гектарах сеет колосовые, получает
обычно неплохие урожаи. Поэтому что-то покупает в
хозяйствах области, но многое завозит из-за пределов ее.
Предприятие могло бы полностью переориентироваться на
собственный регион, но тут немало зависит от предложенной
цены, от хлебного потенциала самой области и
Усть-Ордынского округа и от качества товара. У окинцев те
же претензии, что и у свинокомплекса.

— В отделениях есть сушильные установки, в нашем
распоряжении Зиминское хлебоприемное предприятие, которое
выкупили, так что есть куда ссыпать, — говорит
Давлетбаев. — Проблема в другом: какую продукцию
предложат. Если будем покупать сырое зерно, то себе
дороже обойдется. Его надо сушить, доводить до
кондиции, а солярка вон какая дорогая.

На фоне тех предприятий куда более благополучной должна
выглядеть ситуация в агрохолдинге «Белореченское», в
который входят птицефабрика, пять хозяйств Черемховского
района, одно — Усольского. Создание столь крупного
объединения преследовало и такую цель, как полное
обеспечение двух миллионов голов птицы собственным
зерном. За короткий срок сделано очень много: остановлен
распад бывших колхозхов и совхозов, резко увеличено
производство зерна. Однако до полного решения проблем еще
далеко. Если говорить про сегодняшний день, то не знаешь,
какие заботы больше терзают генерального директора
Гавриила Степановича Франтенко: то ли как убрать свой
хлеб, то ли как купить чужой. Вроде бы широко распахнула
ворота сама «Белоречка», везите, мол, мужики, любой хлеб,
вон какую зерноочистительно-сушильную фабрику построили.
Предприятие готово выручить крестьян. Не можете
просортировать? Отправляйте к нам. Не в состоянии
просушить? Гоните сюда. Правда, за все это придется
платить. А как же? Ведь мы огромные средства вложили в
создание этой инфраструктуры, за горючее сами платим
немало. Однако что-то не видно очередей перед воротами
птицефабрики, какие выстраивались, бывало, перед различными
хлебоприемными предприятиями и пунктами.

Вот какая ситуация складывается в
последние годы. Подчас зерно на токах лежит, деньги
хозяйствам нужны позарез, и покупатели есть, а процесс не
идет, торговли нет. Драма еще и в том, что даже те
хлебопроизводители, которые выставляют на рынок
кондиционное зерно, не всегда могут удачно его продать. В
связи с этим кое-кто из наиболее нетерпеливых
представителей крестьянства на прошлогодней осенней
встрече у заместителя губернатора Д.З.Баймашева обвинил
крупных покупателей чуть ли не в отсутствии патриотизма и
предложил вообще запретить завоз из других регионов.

Ясно, что такая мера даже не обсуждалась. Но вместе с тем
следует осознать, что необходимо менять идеологию
отношений потребителя и производителя зерна. В идеале
должна быть ориентация на собственного хлебороба. Это не
дань местничеству, это путь к выживанию села. Другой
вопрос, что хлеб должен отвечать всем требованиям
товара.

— Убрать урожай — полдела, — говорит опытнейший
земледелец Аполлон Николаевич Иванов. — С зерном еще
надо работать и работать. И не только с пшеничным.

И еще один момент. Как сделать, чтобы не остались
внакладе от переориентации не только хлебопеки,
свиноводы, птицеводы, область в целом как потребитель,
но и крестьянство.
Проблем непростая, хотя и нельзя назвать ее неразрешимой.
О некоторых способах решения ее кстати, обстоятельно
говорилось на прошлогоднем совещании лучших руководителей
предприятий агропродовольственного комплекса, что
проходило в Голубых Елях. Говорилось много, но пока что
серьезных подвижек нет. Что еще мешает тому?

— А кто-нибудь считал, во что обойдется торговля зерном
для глубинки? — как бы отвечает вопросом на вопрос
начальник Тулунского райсельхозуправления Владислав
Филиппович Кашко.
— Везти нам зерно в «Белоречку» — значит
заведомо выбросить из цены 700 рублей за тонну, до
Иркутска дорога еще дороже, тут уже 800 рублей лишишься.
Ну-ка посчитайте, сколько денег потеряем от
транспортировки сотен тонн хлеба.

Спрашивается: а почему так далеко надо везти, нельзя ли
поближе? Нельзя. Точнее, некуда и некому везти. Был в
глубинке Аларского района Быковский ХПП.
Обслуживал зону, где всегда было зерно, и в
немалом количестве. Входил он тогда в систему управления
хлебопродуктов, подчинялся Министерству заготовок.
Сегодня министерства нет, управлению не подконтролен,
поскольку то предприятие выкупил «Приморский». Но это
бывшее предприятие еще служит кому-то, а что случилось с
Бильчирским ХПП Осинского района? Как такового его уже
нет. Про Зиминское ХПП уже сказано выше. Впрочем, что там
ХПП районного значения, если один из лучших еще вчера,
прекрасно оснащенных Тайшетский комбинат хлебопродуктов
находится в стадии банкротства? Сегодня он уже не может
работать в полную силу с сельхозпредприятиями, как работал
когда-то. В той же ситуации
оказался Братский комбинат хлебопродуктов. То есть
происходит процесс разрушения всей системы. Он вызван не
только и не столько падением урожайности и валовых сборов
зерна, сколько ликвидацией государственной монополии на
хлеб. Вроде бы свободу обрел крестьянин. Что хочешь, то
и сей; что нравится, то и производи. Вместе с этим оно
получило и свободу реализации: как хочешь — так и
продавай. А кому продавать? Как?

Не нами сказано, что хлеб — это все. Можно прожить без
яиц, мяса и молока, тем более без водки и пива, но без
хлеба… Даже при самой большой бедности за стол не
садятся без куска ржаного или пшеничного. Как утверждают
эксперты, в год в России потребляется 700 кг продуктов
на душу населения (включая и воду), из которых каждый
третий килограмм — хлебобулочные изделия и каши. Без
зерна не получить хороших надоев, приличных привесов и
достаточного количества яиц. Вот что значит для нас хлеб.
Раньше государство ставило задачу производить не менее
тонны зерна в расчете на человека. Сегодня задач такого
рода не ставится. Россия вообще отказалась от
государственной монополии на хлеб. Но свято место пусто
не бывает. Туда, где раньше командовало государство,
рванул частник. Совсем не тот, который горбится на своих
сорока гектарах, глотая пыль в посевную или в осеннюю
страду. Не надо путать труженика-фермера с теми, кто
присваивает часть его труда. Многие элеваторы
хлебопроизводящей зоны теперь в руках богатейших людей,
компаний. Тут деньги вкладываются ради
того, чтобы получить богатый навар. И получают его.

Вот начал формироваться Российский зерновой союз.
Туда вошли ведущие зерноторговые компании, хозяева
элеваторов, мукомольно-крупяных, комбикормовых и других
предприятий. Казалось бы, такой союз должен озаботиться
ситуацией в зерновом производстве, положением на хлебных
полях России. Вообще-то он ставит серьезные вопросы перед
правительством, Госдумой, хотя и далеко не все решается.
Однако для Приангарья в Российском зерновом союзе места не
нашлось. Статью не вышло. У вас, мол, хлеба-то на одну
квашню, чего с такими связываться. За этой логикой тоже
многое стоит, в том числе и цели самого союза. В
результате хлеборобы Иркутской области и Усть-Ордынского
округа оказались наедине со своими проблемами. Хлеб
произведут, а потом мечутся с ним, как кошка с салом, не
знают, куда его пристроить.

Если в прошлом при критической ситуации хозяйства могли срочно
вывезти сырое, неподработанное зерно на местный ХПП, то
сегодня куда ты его повезешь? Хлебоприемные предприятия
или разрушены, или принадлежат какому-то хозяйству. В
результате в 2002 году на ХПП поступило всего лишь 19,5
тыс. тонн зерна, или менее четырех процентов от общего
валового сбора. Не будем забывать, что крепкие
хозяйства могут иметь несколько комплектов
сортировальных машин и сушилок, а расположенные рядом —
ни одного.

Давайте смотреть правде в глаза. А правда эта хотя бы и
в том, что ни при Николае II, ни в годы правления Хрущева и Брежнева
Приангарье никогда не было хлебопроизводящим регионом.
Это не самая удачная выдумка т.н. патриотов, что
иркутская пшеница когда-то шла на экспорт. Наоборот, во времена Столыпина,
продовольственное зерно завозилось из Манчьжурии,
а также из Омской губернии. Наша область всегда была,
используя терминологию начала ХХ века, хлебопотребляющим
регионом. Да, в советские времена государство требовало от
нас продать больше зерна.
Так, когда в конце 70-х годов было
продано государству свыше 500 тыс. тонн,
то деревня была готова вывесить черный флаг,
поскольку фермы оказались на голодном пайке. Вместе с тем,
по словам И.А.Сумарокова, ежегодно в Иркутскую
область поступал один миллион тонн хлеба в виде муки,
кормового зерна, комбикормов, компонентов к комбикормам и
т.д. А в то время область вместе с
округом производили от 1264 тыс. тонн зерна в 1971-75
годы, до 1383 тыс. тонн — в 1986-90 годы. (Нынче
прогнозируется сбор зерна в 400 тыс. тонн.). Несмотря на
то, что в прошлом в отличие от сегодняшних дней наша
пшеница не
обладала высокими хлебопекарными качествами, государство не
уставало повторять: дайте больше вашего зерна, неважно,
что оно только на корм идет. Взамен получите
продовольственное.

!I2!Сегодня государство нам ничего не говорит. Аграрное Приангарье
ему не нужно. Иначе как можно расценить, что до сих пор
оно не выплатило Иркутской области 80 с
лишним миллионов рублей в качестве компенсации за прошлогоднее стихийное
бедствие, в результате которого ушли под снег огромные
площади хлебов? Олигархи тоже не торопятся вкладывать
свои капиталы в аграрный сектор Приангарья.
Область не приняли в Зерновой союз, что,
мол, с мелкотой возиться. Но, с другой стороны, в нашем
регионе проживают 2,7 млн. человек. И каждому нужен кусок
хлеба, норма потребления которого — 110 килограммов. В
голодных семьях спрос еще выше. То есть потребность в
хлебе высокая. К тому же, по данным
госхлебинспекции, наши земледельцы способны на 70-80 процентов
удовлетворить потребности региона в пшеничной муке.
Вот и надо работать на стол горожанина и селянина. Наши
птицефабрики, свинокомплекс, лучшие молочные фермы
нуждаются в очень большом количестве зерна. Все это дает
право утверждать, что Иркутская область обладает очень
емким рынком.

Так как же настроить хлебороба на работу
на этот свой рынок? Как развернуть потоки в сторону своих
потребителей? Непростые проблемы. Решение их возможно
лишь в том случае, если село, власти пересмотрят свое
отношение к такому важному делу, как производство хлеба и
реализация его. Легкого хлеба не бывает, тем более хлеба
продовольственного. Вот и нашим законодателям
пора прекратить перманентные войны и
озаботиться интересами своего крестьянства.