Отчего японцы расширяют глаза

Если иностранцы, приезжая в
Иркутск, просиживают в санэпиднадзоре, подолгу
толкуют со специалистами комитета по труду, а потом
едут на предприятия и тщательнейшим образом изучают
на них технику безопасности, что все это значит?
Правильно: это значит, что охрана труда во всем мире
выходит на первый план. Оно и понятно: людей на
планете все больше, все разветвленней, сложнее
хозяйственный механизм — и, значит, все больше
опасность от него. Статистика в последние десять лет
устрашающе стабильна: каждую секунду один человек на
планете получает производственную травму,
каждые 3-4 секунды один человек погибает от
профзаболевания. В Российской Федерации 11 миллионов
инвалидов по труду, 8 миллионов прибавляется
ежегодно. Тенденция такова, что собственно о
безопасном труде и говорить не приходится,
специалисты оперируют термином «приемлемый риск». И
делают ставку на новые, продвинутые технологии, дабы
догонять стремительно уходящий поезд. Любая находка,
в какой бы точке планеты ни обнаружилась, имеет шанс
быть сейчас же востребованной. Вот почему
цивилизованные иностранцы не скупятся на
командировки. В том числе и в Иркутскую область. А
приехав к нам и оглядевшись, расширяют глаза или,
напротив, понимающе прищуриваются. Попробуем
выяснить, почему.

За прошедший год в Иркутской области выявлено 2370
производственных травм. Тяжелых несчастных случаев
на производстве зарегистрировано 339, причем 39 —
групповых. А общероссийский показатель по
профзаболеваниям мы превышаем в полтора раза.
Удручающая статистика, однако японцы говорят: это
мало, очень мало, если взять во внимание ваши
условия труда. Японцам вторят американцы: мы знакомы
с вашей техникой безопасности, и потому не верим в
эти цифры.

С цифрами действительно неразбериха. Так, сводки
Госкомстата постоянно ниже данных Федеральной
инспекции труда. Однако и в инспекции полагают, что
реальные цифры на порядок выше. Где же та черная
дыра, в которой исчезают исковерканные судьбы и даже
жизни людей?

Очень часто работодатели, избегая ответственности и
затрат, представляют дело так, будто травма
случилась за проходной предприятия, когда рабочий
день еще не начался или уже закончился. При этом
задействуют все возможные рычаги, в том числе и
службу по технике безопасности — если таковая
имеется. Инженеры по технике безопасности
сохранились лишь на выживших при перестройке довольно
крупных предприятиях, где советской закваски
директора не забыли еще соцсоревнования и его
неотъемлемой составляющей — безопасности труда. В
мелких же ЧП такой единицы просто нет, а проблему
снимают просто — не фиксируя трудовые отношения, а
значит, и возможные травмы.

Комитет по труду администрации Иркутской области
провел в первой декаде октября семинар,
представляющий современные алгоритмы охраны труда.
На базе Центра экстремальных ситуаций
продемонстрированы новейшие тренажеры для обучения
экстренной и реанимационной помощи — и что же? Чуть
более десятка (!) слушателей представляли огромную
армию работодателей. Собственно, собрались те, кто и
сам уже может делиться опытом: например, инженер по
технике безопасности мясокомбината «Иркутский»,
директор учебного центра по охране труда
«Иркутскэнерго». Не было ни одного представителя
малого бизнеса, хотя, по подсчетам специалистов,
травматизм там в пять раз превышает средние
показатели. Трудовой кодекс недвусмысленно обязывает
работодателя заботиться об охране труда, не реже
одного раза в год обучать основам безопасности и
доврачебной помощи. И никаких препятствий этому нет.
В области действуют 26 учебных центров,
лицензированных, выдающих удостоверения
инструкторов-реаниматоров. Учебный центр
«Иркутскэнерго» вообще стал полигоном для
научно-производственного объединения ЭЛТЭК,
разрабатывающего тренажеры нового поколения. Каждый
год через учебный центр «Иркутскэнерго» проходит
несколько тысяч человек. В 2003 году на ТЭЦ-10 в
Ангарске один из работников был поражен током, но
остался в живых — спас его коллега, прошедший
обучение в центре. Подобный случай, тоже со
счастливым концом, произошел на ТЭЦ-9.

Конечно, такое обучение стоит работодателям денег, а
они не у всех есть. Но и здесь брошен мостик: закон
«Об охране труда в Иркутской области» обязывает
бюджетные организации расходовать на охрану труда не
менее 0,1% от затрат на содержание. Кроме того,
возможно обучение за счет Фонда социального
страхования.

Есть и закон об обязательном страховании от
несчастных случаев на производстве, но о нем
разговор особый. На октябрьском семинаре,
проведенном областным комитетом труда, в один голос
твердили: закон работает вовсе не так, как хотелось
бы. Предположим, работодатель добросовестно отдает
страховой компании все необходимые деньги. Есть ли у
него гарантия, что при несчастном случае деньги
будут возвращены, то есть полностью использованы в
интересах работника? Нет, считают участники
семинара. Сплошь и рядом возникают ситуации, когда
предприятие признает вину и хочет нести
ответственность перед пострадавшим, но страховая
компания возражает. А если и соглашается, то бьется
за каждую копейку, за каждый день, проведенный
работником на больничной койке. «Они так ведут себя,
будто это не наши деньги, а их собственные, —
подытожил В.Г.Изатулин, научный руководитель
Иркутского центра экстремальных ситуаций. — Впору
ставить вопрос: а не лучше ли концентрировать
страховые взносы непосредственно на предприятиях?
Чтобы деньги, отданные на охрану труда, не тратились
на содержание страховых компаний». Интересно, как
смотрит на это Некоммерческое партнерство
работодателей, отметившее недавно свой пятилетний
юбилей?

Профсоюзы, ау!

Вестник комитета по труду за 2003 год
содержит 115 страниц нормативных правовых актов
Иркутской области по охране труда. Тут и «Методика
оценки социально-экономической эффективности и
ожидаемых результатов от реализации мероприятий по
охране труда», и «Положение о проведении конкурса на
лучшую организацию работы по охране труда», и
«Порядок выдачи разрешения на право оценки
травмобезопасности рабочих мест», и «Рекомендации по
созданию и работе межведомственной комиссии по
охране труда» — всего 16 документов с образцами
актов, заключений, предписаний и постановлений.
Известно ли вам, к примеру, что при морозе в сорок
градусов работодатель обязан увести в тепло всех,
кто трудится на открытом воздухе? А если скорость
ветра превысила восемь метров в секунду, работа
прекращается, едва столбик термометра опустится до
минус 25 градусов. Если же он остановится на 20
градусах, рабочий день должен быть сокращен. Это
определил еще Народный Комиссариат Труда СССР 11
декабря 1929 года. А и.о. главы администрации
Иркутской области Н.В.Мельник признал не утратившим
силу и 26 сентября 2001 года распорядился довести до
сведения организаций всех форм собственности. И об
этом тоже поведал «Вестник» комитета по труду.

Ах, этот бы «Вестник» да в руки профсоюзам! Но их
быстрый распад и томительно-медленное возрождение не
подают особых надежд. 90 тысяч частных
предпринимателей зарегистрировано в Иркутской области,
но какие профсоюзы могут возникнуть в мелких ЧП, где
и трудовые отношения-то зачастую не оформляются?
Тираж «Вестника» (сто экземпляров) показывает
реальные рамки пользования. Есть, есть у нас
правовое поле, да пахать на нем нынче некому.

Вот и выходит, что защита прав наемных работников —
дело рук самих наемных работников. Безнадежное дело,
если принять во внимание распространенную у нас
нелюбовь к чтению законов, положений, постановлений.
Не потому ли редкие случаи защиты собственных прав
отличаются категоричностью и непримиримостью
защищающихся?

Вот рабочий из Усолья пишет президенту России о том,
что получил профзаболевание, работая на ртутном
производстве. Создаются комиссии, выезжают на место,
выясняют, между прочим, что со ртутью в Усолье не
работают уже шесть лет, да и прежде характер труда
автора письма не предполагал соприкосновения с
ртутью. Более того, работодатель предоставил ему
преждевременную пенсию, регулярное и бесплатное
лечение. Но все же человек недоволен и хочет
обратиться ни много ни мало в ООН.

Да, если забота об охране труде не распространена
равномерно, она концентрируется в отдельно взятом
месте, у отдельных граждан — естественно, принимая
гипертрофированный вид. И это признак нездорового
общества. В одночасье его, конечно же, не поправишь,
но первые признаки возможного выздоровления все-таки
проявляются. Вот любопытный случай, о котором я услышала
в эти октябрьские дни. Один из шелеховских пожарных,
нарушив технику безопасности, получил тяжелейшую
травму. Дойди дело до суда, работодатель легко
выиграл бы его, сняв с себя всякую юридическую
ответственность. Но он, работодатель, посмотрел с
другой стороны — со стороны семьи, потерявшей
кормильца. И добровольно принял на себя
обязательства. По большому счету, это и есть
цивилизованный подход, не принятый еще за норму, но
по сути своей перспективный.

Этот, еще позапрошлого года, пример приводят на
разных совещаниях и семинарах. От частого
употребления (а быть может, от нашей непривычки к
хорошим вестям) имя, отчество и фамилия работодателя
стерлись. Но воздастся ему!