Другая позиция весьма убедительно продекларирована
организаторами да и самим ходом фестиваля. Да, немало
проблем и напастей свалилось на матушку-Россию. Катаклизмы
и потрясения последних лет донельзя обострили болезни
общества. Но это не значит, что
настало время похорон. И надо не причитать да заламывать
в истерике руки — для этого не требуется ни ума, ни
воли гражданской, — надо действовать. Противопоставить
кликушеству да удобненькому «моя хата с краю» то, чем
всегда славилась земля русская: соборность, величие
национального духа, способное преодолеть любые лихолетья
и скверну. Кто спасет нас, кто поможет? Ответ может
быть только один: никто, кроме нас самих. А то, что
к этому есть и силы, и желание, и колоссальный творческий
потенциал, показал областной фестиваль
«Дни русской духовности и культуры «Сияние России».
Поистине это праздник,
праздник талантов, светлых надежд и устремлений. Это
достойный ответ тем, кто твердит о демографическом суициде,
утрате ориентиров, переоценке ценностей в пользу сиюминутных
выгод и мнимых удовольствий.

Мне довелось встречаться со многими участниками фестиваля,
беседовать с разными людьми, быть на творческих
встречах и презентациях, и я могу с полным основанием сказать:
духовность и культура — это не просто красивые слова,
это сама глубинная суть нашей жизни, которая не кричит
и не заявляет о себе с трибун и телеэкранов, она является
той питательной силой, без которой невозможно рождение
картин и архитектурных шедевров, светлых лирических
песен и величественных симфоний, волнующих книг и спектаклей…

Одним из центральных эпизодов фестиваля безусловно стала
творческая встреча писателей — гостей фестиваля — со студентами
и преподавателями Иркутского государственного педагогического
университета. Около трех часов продолжалось доверительное
общение мэтров отечественной культуры с молодежью, будущими
учителями. Увы, здесь не было споров и дискуссий:
гости выступали,
хозяева слушали. Но надо было видеть глаза тех, кто
пришел в актовый зал университета. В них светилось
не просто любопытство, нет, это был свет деятельного
участия, осмысления и приятия увлекательнейшего действа,
соединившего в себе и мысль, и темперамент. О каждом
из тех, кто выходил к кафедре, ведущий встречи В. Распутин
находил свои, особенные слова и портретные штрихи,
тем самым как бы приближая, перекидывая мостик между
аудиторией и выступающим. Когда, к примеру, Валерий
Ганичев заговорил о необходимости создания в России
русской национальной школы, у многих возник вопрос:
как это национальной, ведь в нашей стране вон их сколько
— национальностей! Все верно, сказал Валерий Николаевич, и
дело не в том, чтобы умалять какую-то
другую нацию. Русский человек, по Достоевскому,
— всечеловек: все народы для него равны, и он перед всеми
преклоняется. Но он должен знать свою культуру, историю
народов, которые входят в состав России. Говоря о национальной
школе, заметил В. Ганичев, мы имеем в виду не просто
школу, в которой преподают на русском языке, а школу,
проникнутую духом нашей истории, нашей литературы.

И вообще, добавил В. Ганичев, разве не является нонсенсом
то, что многих пугает слово «национальная». Не этот
ли страх породил ситуацию с «иванами, не помнящими родства»?
Кое в чем можно спорить, но в одном трудно не согласиться
с Валерием Николаевичем. «Второе крепостное право (большевиков)
— сокращенно ВКП(б) — вдолбило в наши головы идею о
«национальной бесполости» русского человека: все другие
нации — пожалуйста, а если речь заходит о русских,
то это уже «национализм», или того забористей — «великодержавный
шовинизм». Не отсюда ли такая нетерпимость к русским
и ко всему русскому в бывших «братских» республиках
— в частности в Латвии, на Украине и т.д.»?

С весьма интересным сообщением выступил главный редактор
журнала «Современник» Станислав Куняев. Недавно ему
довелось побывать на симпозиуме в Германии под названием
«Литература и власть», и он имеет все основания утверждать,
что, несмотря на наши разруху, громадное количество
безобразий, мы, большая часть нашего народа, остаемся
самыми свободными людьми — и в наших мыслях, и чувствах.
В Германии Станислав Юрьевич очень остро почувствовал
идеологию, которой
обязаны следовать все, кто имеет отношение к литературе
да и вообще к творчеству: идеологию толерантности
и политкорректности. Все, что происходит в мире, должно
быть подчинено этим двум требованиям. К сожалению, посетовал
С. Куняев, со стороны некоторых наших делегатов
можно было услышать, что
русской литературы больше не существует, это, дескать,
разбитое зеркало. Есть империя СМИ, а литературе все
свои притязания на пророчества, духовность, поиски истины
надо снять, отказаться от них навсегда, стать одной
из служанок империи СМИ и делать вид, что культурная жизнь
продолжается. Иллюстрацией того, что Запад действует
в русле «толерантности и политкорректности» говорит
один только факт: за последние несколько лет произведения
сочинительницы Полины Дашковой изданы за рубежом 30-миллионным
тиражом. Высоко котируются у западного читателя опусы Донцовой,
Корецкого, других плодовитых умельцев и создателей авантюрного
чтива. О великих русских писателях здесь почти и не
вспоминают. И что самое прискорбное: литературную
политику определяют не издательства и сами авторы, а
литературные агенты. Что ни говори, а наши российские
писатели намного более свободны в своем выборе. И творчестве.
И это ко многому обязывает.

Более чем уверен, что и эта встреча гостей фестиваля, и
многие другие, тот душевный подъем, который испытали
участники праздника, принесут добрые плоды. Не сразу,
не сиюминутно: главное — зерна брошены на благодатную
почву. Они прорастут — в этом нет никакого сомнения.
Как-то мне в руки попала книга французского философа
Эмманюэля Мунье «Манифест персонализма». «Личности присуща
неукротимая страсть, — пишет он, — которая полыхает
в ней как божественный огонь. Она восстает и идет наперекор
всякий раз, когда чувствует угрозу порабощения, вступая
в борьбу не столько за свое существование, сколько за
свое достоинство».

Уверен, эти слова, мысль, содержащаяся в них, имеют к
нашему разговору самое прямое отношение. Вне всякого
сомнения, мы сохраним достоинство личности. Отстоим.
Это, на мой взгляд, главный итог фестиваля.