Не хотелось бы факт личной биографии делать достоянием
общественности, да ведь наверняка я не единственная,
кто, прожив в Иркутске уже четверть века, знал об известной
певице лишь понаслышке, а услышать ее вживую сподобился
впервые на отчетном ее концерте, вот только что. И кто
тотчас пожалел обо всех предыдущих, пропущенных по принципу
лентяев: ну вот ужо как-нибудь… Мы сами не понимаем,
как безвозвратно обкрадываем себя, откладывая на «потом»
то художественную выставку, то спектакль, то концерт.
Короче, событие искусства. А оно, как писал незабвенный
Виктор Конецкий, тогда искусство, когда вызывает в человеке
ощущение пусть мимолетного, но счастья.

Не столь уж часто дарит нам жизнь такие мимолетности,
чтобы легкомысленно пропускать их. И, похоже, радость
новой встречи с Натальей Головиной предвкушали многие
иркутяне: зал был полон, поклонники запаслись букетами,
и певица все складывала и складывала преподнесенные
ей цветы на черную крышку рояля, а публика, неистово
аплодируя, цвела улыбками и сопровождала возгласами
«браво!» едва ли не каждое спетое актрисой произведение.

Мне думается, что творческий этот отчет был скорее для
себя, чем для зрителей. Наталья Головина как бы задалась
целью на определенном этапе пути или перед очередным
витком творческой спирали проверить свой певческий арсенал.
И подготовила ради этого специальную программу «Мелодии
любви» в двух отделениях. А музыковед, кандидат искусствоведения
Марина Токарская предваряла исполняемые романсы, песни,
арии из опер и оперетт стихотворными эпиграфами, удачно
подобранными в унисон главной теме, у которой такое
бесконечное множество вариаций. Аккомпанировал весь
вечер заслуженный артист России Борис Изаксон, и чувствовалось,
как хорошо они слышат и понимают друг друга — певица
и концертмейстер.

Если существует некая шкала эмоций, то все они без исключения,
создалось ощущение, подвластны Наталье Головиной, от
тихой грусти до бурной страсти. Как описать ее красивое,
полнозвучное сопрано, в котором слышна, кажется, вся
возможная палитра голосовых красок, способных передать
тончайшие переливы чувств и переживаний души?

«Порывы нежности сердечной», говоря строкой романса,
сменяются зажигательными мелодиями, и певица дает волю
своему темпераменту, легко увлекая публику за собой,
в непередаваемо богатый мир музыкальных сюжетов и ритмов.
Ее голос завораживает сменой оттенков и, услаждая
слух, ласкает душу.

Нет, порой и признанным авторитетам хочется возразить.
«Так редко поют красиво / В нашей земной глуши» — строчка
песенки Вертинского. В нашей иркутской глуши, перефразирую,
дело обстоит совсем иначе! И заслуга тут не одной Натальи
Головиной, конечно, но героиней этого вечера была именно
она. И именно ей в Бельгии известный драматург и кинодеятель
Виктор Мережко, который представлял там фильм «Барышня-крестьянка»,
посвятил после триумфального концерта слова: «Ваш талант
— от Бога, а ваша красота — от России».

Но это как-то чересчур торжественно звучит, не в характере
самой певицы, каким он воспринимается со сцены, а тем
более вне подмостков. Рискну сказать, что Наталья Дмитриевна
— натура открытая и по-молодому озорная, охотно откликающаяся
на шутки и юмор. Ни чопорности в ней, ни манерности.
Пришлось ждать не меньше получаса по окончании вечера,
пока благодарные поклонники не получили автографы на
программке, в которой обозначены все авторы, от Грига
и Глиэра до Абрахама и Дунаевского, чьи популярные миниатюры
звучали в концерте. Более двадцати произведений русских
и зарубежных композиторов. Кстати, самым трогательным
из зрительских признаний был, несомненно, выход на сцену
из задних рядов ослепительного блондина, подарившего
солистке единственную гвоздику. Этот джентльмен, трех
лет от роду, высидел не только весь концерт, но и терпеливо
ждал, пока его «красавушка» даст мне блиц-интервью.
Учитесь, внуки, как надо бабулей своих называть!

Пожалуй, без прямой речи Натальи Головиной лишаются доказательности
все попытки объяснить, за что я сразу полюбила обаятельную
— кого? певицу, женщину? — личность! Вникните, кто
еще способен, как она, хохотом отозваться на обращение:

— У вас в роду-то был кто-нибудь с голосом или вы,
Наталья Дмитриевна, «выродок»?

— Ой, выродок, точно! Мой папа, царство небесное, был
очень музыкальным. Владел баяном и аккордеоном, танцевал,
чечетку так отбивал — любой позавидует. Тоже самородок
вообще был, как у Гурченко Людмилы, она просто боготворила
своего папочку.

— Впечатление, что вы всегда в голосе, всегда в форме,
всегда в настроении. Или это подъем духа от общения
с публикой?

— Ничего подобного. Это профессиональная тайна! Не от
вас, просто я знаю, что надо и должна, тогда включается
нечто… Но я так всегда переживаю, если что-то с голосом,
— я жить не хочу: дайте мне веревку! Голос не всегда
бывает, его надо беречь, лелеять и холить. Вот сейчас
такую большую поездку совершили по северу в рамках фестиваля
русской культуры и духовности, в День Иркутской области
большой концерт дали в Бодайбо, Боречка тоже аккомпанировал…

— Вы гастролировали более чем в десятке стран. Где
получили самое яркое впечатление? Наиболее успешно выступили?

— В Америке. В Штате Орегона, городе-побратиме Юджине,
я там по контракту пела полтора месяца. Готовилась сильно,
кроме оперы, выучила много песен на английском; композитор
Фостер, он в стиле кантри писал. Во Франции, Германии
— да везде, где была, на их языке пела. Я даже на китайском,
на японском, на монгольском и на тувинском пела! В Китае
обалдели все просто, стоя мне хлопали: выходит такая
здоровая дама, кровь с молоком, а они худенькие, субтильные…
Я даже в магазине им спела! Время-то было какое десять
лет назад: у нас тут вообще ничего не было, а мне
китайский термос хотелось. (Смеется). Эти, как их — «пиастры»,
кончились, всего два червонца наших, как сейчас помню,
красных, с портретом Ленина, и я запела! Они даже из
подсобок стали звать — заслушались. И вытащили мне
во-от такой термос 3-литровый, который сейчас на даче у нас,
старенький стал, весь прогнил уже.

… Оборвать разговор — как песню испортить. Но не
первое ведь это слово о Наталье Головиной. И, конечно,
не последнее! Ее хрустальному ручейку еще журчать и
журчать, а нам слушать да заслушиваться. Такая певица
есть достояние не просто Иркутской филармонии. Это достояние
всего певческого искусства Приангарья, которое с гордостью
можно и впредь демонстрировать не только у себя на родине,
но и за рубежом.

А чтобы смягчить опять лишнюю патетику, приведу самый
финал нашей раскованной, живой беседы. О перспективе
я спросила, о планах. И услышала:

— Во Францию ужасно хочется. Мы с Михаилом Клейном
и Мариной Токарской весь юг ее объездили с программой
«Мастера русского романса». Ницца, Монте-Карло, Канны,
Монако. А в Париже не побывали. Хочется такой цикл сделать,
посвященный Прасковье Жемчуговой, крепостной актрисе.
Мне бы именно музыкальный материал достать и поехать
прямо к Петру Шереметеву, который сейчас возглавляет
Парижскую консерваторию имени Рахманинова. Такая мечта.

Пожелаем ее сбыться!