!I1!Сравнивать Усть-Ордынский Бурятский автономный округ
с провинцией Шампань во Франции или испанской
Севильей по количеству садов — дело неблагодарное и
по меньшей мере бестактное. Не в укор Усть
-Орде, она даже Подмосковью, находящемуся примерно в тех же широтах,
в подмастерье не годится. В Усть
Ордынском округе при самом лучшем раскладе имеется —
ноль целых, ноль десятых плодовых и ягодных садов. А
ассортимент культур едва ли
умещается в списке полутора десятков
наименованиий. Правда, это вовсе не основание
утверждать, что житница Восточной Сибири держит свое
население на голодном клетчато-витаминном пайке.
Как известно, округ делает в урожайные годы неплохие
запасы за счет дикорастущих плодов. В
другие же, менее щедрые, времена недостаток в витаминах
жители восполняют лишь частично, потребляя продукцию
животноводства и заготовленные овощи. А что поделать?
Почти на сто процентов являясь аграрным сектором
экономики, он никогда в своей истории не знал
садово-ягодного бума и поэтому не обладает
возможностью дать жителю полноценно
сбалансированное питание. И по
этой причине далеко не является тайной,
что в округе гораздо выше уровень
стоматологических и эндокринных заболеваний, чем по
всему региону.

Тем не менее перспективы округа в самообеспечении
витаминной продукцией садово-ягодного производства не
столь и безнадежны. В самое ближайшее время он уже не
будет зависеть от капризов природы, как случалось
недавно, что несомненно окажет влияние на динамику
болезней. При одном условии,
конечно: если степной край Приангарья пойдет дорогой,
которую торит маленький Укыр, расположенный в Боханском
районе.

Еще полгода назад Укыр тоже имел просто до неприличия
скудную плодово-ягодную ниву. Сосредоточена она была
в нескольких огородах и не играла значимой роли в
продовольственной программе сельчан. А сегодня в этот
неравный расклад Укыр внес коррективы, подавшись
в пионеры освоения садоводческого пространства.
Без помпы и шума, без всяких согласований с высокими
сферами. Негласная местная статистика не врет,
утверждая, что на одного укырчанина приходится
теперь по четыре плодово-ягодных куста.

Эта немудреная математика материализована всего в семи
километрах от села, и по расчетам, в
пору полной зрелости будет давать от двадцати пяти до пятидесяти тонн ягод.
Пока же, конечно,
посадки, как малые детки, пригляда требуют. Но за этим дело
не стало. За ними Нина и Оксана Радивиловы и две
Любаши — Пустохина и Федосеева — присматривают,
вооруженные необходимой грамотой.

Почти каждый день, объезжая укырскую степь, по
пути на пасеку заворачивает в сторону сада и
Игорь Олзоев. Ему и по совести, и по должности положено проявлять
беспокойство из-за каждой мелочи в сельхозкооперативе
имени Калинина. А теперь, кроме обычных хлопот
добавились новые. Надо уследить, чтобы кто-нибудь не
польстился на саженцы, от суховеев их уберечь, к зиме
подготовить. Деньги-то немалые кооператив в
садоводство вложил
— целой бригаде на зарплату хватит. Да и азартом
загорелся. В начале лета, случалось, подъедет, не меньше
часа зеленью робких ростков смородины любуется, проверяет
упругость веток малины и облепихи и самочувствие
лесозащитной полосы из грушевых саженцев, которые
покамест сами-то от вершка два вершка. А снег лег —
все равно он в заботе. Не творят ли безобразий грызуны?

— Эх! — как-то раз вздохнул сожалеючи. — Все на месте.
Розы только не хватает.
Работала бы она постоянно в моем хозяйстве, а не
наездами…

Роза Сагирова в укырской истории — самый важный
персонаж. Без нее разве бы Олзоев решился на
эксперимент, сулящий с одной стороны золотой дождь, а
с другой, если дело не выгорит, — новые прорехи.
Благодаря инициативе Розы поле подходящее
подобрали, элитным материалом разжились
у известного ученого-садовода Алексея Леонтьева в
ново-лисихинском научно-производственном питомнике.

Роза тоже из здешних. В детстве ее «шилом» звали. За
то, что шустрая была и непоседливая. Сейчас все
такая же неугомонная. Те, кто постарше, утверждают:
она — точная копия прабабушки по линии отца. Та
прабабушка до революции имела в Татарии семью из девяти человек.
В тридцать шестом году, побросав все,
сбежала в Сибирь, найдя укрытие в деревне Бураевск.

Одновременно в соседнюю деревню Хохорск приехала другая
семья переселенцев. Это были предки Розы по
материнской линии, прибывшие из той же Татарии.
По документам они считались переселенцами. На самом же
деле сорвались с насиженного гнезда вынужденно.
В Татарии представляли именитый княжеский род Курай, известный тем,
что из его рядов вышло очень много
талантливых артистов, ученых и представителей
духовенства.

Мама у Розы просто эталон спокойствия и мудрости. А
отец от своих корней перенял степенность, трудолюбие и патологическую
честность. Их детям всем этого наследства досталось в
полную меру.

Когда начались разговоры вокруг сада, никто из здешних
не усомнился, что Роза доведет все до конца.
И Роза не сомневалась. Десятки проб почв сделала, прежде чем
выбрала самый подходящий участок суглинков с хорошо
развитой системой орошения подземными ключами. В
засушливый период сюда даже воду подавать легко из
расположенной неподалеку долины родников.
Летом в долине комфортно, как в Сочи,
А зима — как в Швейцарских Альпах. В этом урочище в
детстве Роза мечтала создать утопающий в цветах оазис,
наподобие садов Семирамиды древнего Вавилона.

Окончив ИСХИ и поработав немного в нем научным
сотрудником, она поступила на учебу в знаменитую
Тимирязевскую академию в Москве, где под
руководством известного профессора Виктора Филатова —
ученика академика Петра Вавилова изучает
и познает современые технологии возделывания новых
кормовых культур, которые только только пробивают себе
дорогу в жизнь. Еще в студенческие годы она
считала потерянным день, не побыв
хотя бы час в лабораториях, где проводила научно-
исследовательские работы. Уже тогда она
сосредоточилась на внедрении и
распространении новых кормовых культур, оптимальных для нашей
климатической зоны, подающих надежду на огромные урожаи, высокую
калорийность и необычную жизнестойкость. Собственно,
уже тогда Роза животноводческому комплексу области
подыскивала новые ориентиры.

Растениеводство — ее любимый
конек. Она как живая энциклопедия, которая практически
знает все о кормовых, плодово-ягодных и декоративных
культурах, в том числе располагает обширным спектром
сведений об экзотических растениях, за которыми
завтрашний день в кормопроизводстве и по сравнению с
которыми сегодняшние герои дня — лучшие сорта донника,
костреца, рапса, гороха и овса — будут выглядеть по
крайней мере очень скромно.

Когда слушаешь увлеченную речь Розы, невольно хочется
ее назвать фантазеркой. Не исключено, что кто-то,
засомневавшись, сравнит ее с Маниловым.

Кто-то, разумеется, но
только не свои. Свои — это все ее коллеги по
аграрному цеху огромного саяно-ангарского бассейна с
входящими в него полями, лугами и пашнями. Даже если
укырский опыт не удастся, то экспериментатора из
Иркутска никто не вздумает упрекнуть. Если уж
государство в пятидесятых годах, внедряя промышленное
садоводство, зубы обломало, то чего пенять одиночке-
экспериментатору. Тем более Сагировой, перед которой
во многих хозяйствах Приангарья руководители готовы
благодарно снять шляпу.

Если вас когда-нибудь занесет попутным ветром на поля хозяйства
«Троицкий» Заларинского района, то вы наверняка удивитесь пышной »
шевелюре» необычного
для наших мест растения. Именно из-за него глава
«Троицкого» души не чает в Розе.

Несколько лет назад она преподнесла «Троицкому»
презент — очень похожую на мышиный горошек траву, называемую
галега.

Предки галеги родом с предгорий Кавказа. А потомки
оказались космополитами, притом долгожданными повсюду и
готовыми освоить любое приангарское пространство. Галега
сейчас очень серьезный конкурент традиционным кормовым
культурам нашего региона. У нее столько достоинств, что даже
некоторые недостатки выглядят их продолжением.

Загнем пальцы: во-первых, эмигрантка с Кавказа имеет
самую низкую себестоимость среди культивируемых в
России кормовых культур, достигая, к примеру, в
Пензенской области за три укоса в одно лето
урожайности в 1000 центнеров зеленой массы с
гектара. Этот результат не превзошла еще ни одна
другая культура на территории России. Во-вторых, по
содержанию белка галега приравнивается к белковому
концентрату. В-третьих, она — многолетник и обладает
способностью расти на одном месте двадцать лет, а
при омоложении с помощью подрезки корневой системы
способна продолжать выдавать укосную массу еще лет
пятнадцать. В-четвертых, в наших далеко не идеальных
условиях галега спокойно вызревает для двух укосов
за один сезон. В-пятых, в течение всего жизненного
цикла не нуждается в подкормке удобрениями.
Столовается она одновременно в атмосфере и нижних
горизонтах почвы. На глубине более чем в полтора
метра ее разветвленная корневая система преобразует
дармовой труднорастворимый фосфор в
легкоусваиваемый, а необходимость в азотных
удобрениях галега удовлетворяет фиксацией
бесплатного азота из воздуха.

На угодьях «Троицкого» галегой занято сто
восемьдесят гектаров. Двадцать используются только
для производства семян, а остальные
— по прямому назначению в качестве сена и зеленой
подкормки. Семь лет назад директор «Троицкого»
Николай Пичкур дал согласие выделить под галегу
всего десять гектаров. Именно благодаря этой »
оккупантке» несколько лет спустя главный агроном
хозяйства Владимир Гаврилов удостоился звания
лучшего агронома области.

Под воздействие чар галеги попало и руководство
колхоза ООО «Сибирь» Осинского района. Сначала оно
отмерило ей для пробы двадцать гектаров, а теперь —
все девяносто.

Пройдя испытание в четырех хозяйствах в лесостепной,
подтаежной и остепненной зонах, галега не сумела
адаптироваться только на побережье Иркутского
водохранилища Боханского района, где за месяц выпадает
всего 6-7 миллиметров осадков. Но там и другим культурам —
не Рио-де-Жанейро.

Сейчас Розе удалось поселить галегу в девяти
хозяйствах Иркутской области. Есть у нее один
внедренческий полигон и в Бурятии на берегу Байкала.
Галега в хорошем смысле агрессивна
То есть жизненное пространство отвоевывает для себя
семимильными шагами. Но сначала у нее была нелегкая
дорога. С 1975 года и по 1987 год ее изучала ученый
ИСХИ Рима Терских. Вслед за этой ученой галегу на протяжении
шести лет изучали сотрудники Иркутской областной
инспекции госкомиссии по сортоиспытанию, которые,
получив отрицательные результаты на пяти сортучастках
области, официально признали ее непригодной к
районированию. Но в это же самое время, переняв
исследовательскую эстафету у Терских, Роза добилась
урожайности с 60 до 300 центнеров с одного гектара,
почти столько же сколько получают в нечерноземной зоне.

А дальше была обыкновенная история. Закончив
аспирантуру в Тимирязевке и защитив кандидатскую,
Роза пришла к главе иркутского агропрома Василию
Бердникову. Он был в курсе ее аспирантских
разработок и искренне восхищался галегой. Но все же
его смущало одно обстоятельство.

— Сколько лет изучается галега в ИСХИ? — спросил он Розу
в тот день.

— Двадцать, — ответила девушка. — Тогда почему до сих пор
нет ни одного метра квадратного в производстве?

— Двадцать лет назад мне было восемь лет!

Бердников улыбнулся и, завершая разговор,
поставил на заявлении Розы свой автограф, открывающий
ей дорогу в Москву для закупки первой тонны семян
галеги для нашей области.

В Первопрестольной Розу сначала ждало разочарование.
Семена галеги из-за огромного спроса были расписаны
вплоть до килограмма. Тогда она обратилась за
помощью к своему упоминаемому уже раньше научному
руководителю и наставнику из Тимирязевки профессору
Виктору Филатову, который связал ее с другим своим
учеником — Николаем Кулешовым, одним из первых в
России осваивающим размножение галеги.

Тот московский груз Роза распределяла сама после
своего выступления на одном из семинаров
руководителей хозяйств и главных агрономов области.
Желающих обзавестись галегой было немало. Но
получили семенной материал только наиболее сильные
хозяйства, находящиеся в разных
почвенно-климатических зонах.

!I2!Те, кто на свой страх и риск из той партии сделал
посевы, сейчас получают почти без затрат от 200 до
400 центнеров зеленой массы с одного гектара.
Авторитет других традиционных культур в этих
хозяйствах сильно пошатнулся, собственно, как и в
тех, хозяйствах, где сейчас на опытных участках
утверждаются другие ее любимицы — редька масляничная
и клевер горный.

Новые претенденты на лидерство в кормопризводстве
пока только внедряются, но сулят сказочные
перспективы сделавшим на них ставку. В наших краях
редька масляничная прижилась благодаря терпению
Маргариты Дорофеевой, преподавателя ИСХИ. К своим
опытам она приобщила и Розу, которая внедрила редьку
на поля общества с ограниченной ответственностью
«Россия» Боханского района. В этом хозяйстве под
посевы редьки отводится 500 — 600 гектаров вот уже
пять лет. «Россия» сама обеспечивает себя и семенным
материалом.

В той же «России» Сагирова внедрила и
усовершенствованную технологию возделывания
традиционной люцерны, посевы которой размещены на
450 гектарах. При этом хозяйство также снабжает себя
семенами.

С легкой руки Сагировой ждет внедрения в кормовой
цех горец забайкальский. Ожидает отменная карьера
клевера горного и астрагала вздутого. По расчетам
ученой, горец забайкальский обещает выдавать урожай
500 центнеров зеленой массы с гектара, и 250
центнеров сулят выращиваемые ею в лаборатории клевер
горный и астрагал вздутый.

Созревают и новые проекты. Кое-что ею заимствовано в
той же Тимирязевке, где Роза заканчивает уже
докторантуру. Особенно докучает ей приятными мыслями
идея создания нучно-производственного объединения.
Воображение подсказывает Розе, что из себя оно должно
представляять гибкий конвейер непрерывно действующего
комплекса первичного семеноводства, дальнейшего
размножения и кормопроизводства. Вот и начальник
главного управления сельского хозяйства Иркутской области
Николай Эльгерт обеими руками «за», поддерживая идею
нового проекта.

А мечте по седьмому чуду света Роза не собирается
изменять. Сейчас она в ботаническом саду Иркутского
госуниверситета тянет лямку старшего научного
сотрудника. Тянет тоже впечатляюще.
Смотрите сами. Год назад посадила
опытную партию семян абрикоса, которые Татьяна Еремеева, коллега
Сагировой, приобщала восемнадцать лет к нашей природной
действительности. Весной Роза получила
из тех косточек три тысячи саженцев, благополучно
поднявшихся за лето на метр. А этой осенью, с ума
сойти можно, посеяла уже целый грузовик семян
абрикоса. В штучном пересчете на новой плантации
весной должно проклюнуться всходов в семь раз больше.
Если так дело пойдет и дальше, то через энное
количество лет останутся у разбитого корыта, не находя
рынка сбыта, коммерсанты с юга. Наши садоводы своим
доморощенным абрикосом им такую конкуренцию составят!
От той работы на ладонях Розы еще мозоли не прошли и
до сих пор лицо восторгом светится. Будто случайно
выиграла приз в счастливую лотерею. И не один.
Несколько…