!I1!Плюс на минус в математике взаимно уничтожаются. А вот
в памяти… Что такое минус 56 градусов по Цельсию,
знаете? Я испытал на себе сильные морозы на Крайнем
Севере, на Таймыре, в Арктике, на Колыме… Снимал репортаж
в Оймяконе (Якутия), в самой морозной точке страны,
ее называют полюсом холода. В те дни было там не
больше пятидесяти.

А 56 градусов ниже нуля я ощутил единственный раз
в жизни, на строительстве Байкало-Амурской магистрали.
Рельсы стального пути стремительно продвигались вперед,
к Байкалу. Было это у будущей станции Небель. Строители
торопились, оставались не то что считанные дни,
часы до встречи нового, 1976 года. Такое было социалистическое
обязательство в соревновании строителей —
встретить рабочий поезд 31 декабря. Одним словом, каждое
уложенное звено рельсов приближало ребят к цели.
Что бы произошло, если бы километр-два пути были
уложены не к 31 декабря, а, скажем, в первых числах января?
А как же рапортовать Родине, если рабочий поезд не
пришел бы в назначенный день?!I2!

Я прошел через многие стройки века. Каждый сибиряк знает:
есть актированные дни в сильные морозы, особенно
у строителей. Очень любят такие дни дети: не надо ходить
в школу. Но нет таких актированных дней у пограничников,
охраняющих рубежи Родины, не было их и у бамовцев. Не
было отгула и у фотокорреспондента ТАСС. (Параллельно
я делал фоторепортаж и для «Восточки»).
Металл при сильных морозах не выдерживает.
А вот люди выдержали.

Маленький вагончик на обочине земляного заснеженного
полотна, принадлежащий бригаде Виктора Лакомова. В бригаде
человек пятнадцать и примерно столько же журналистов
из газет, радио, телевидения, со студий кинохроники. Всем нужно
было запечатлеть этот подвиг. В прокуренном вагончике
у раскаленной докрасна железной бочки-печки имели право
погреться в первую очередь путейцы. А им было не до
нас. Вокруг печки в вагончике могло поместиться от силы
человек десять, остальные «грелись» за дверью на улице.
У пылающего костра сидели журналисты. Обдавало
жаром лицо и руки, протянутые к огню, но спину и ноги
согреть было невозможно. Ни шуба, ни теплые брюки,
ни унты не спасали. Тем более что унты не просушивались
по нескольку дней.

Фотокору нужно было показать этот
героический труд, а как обозначить сильный мороз
не на словах и не в блокноте? В морозной плотной дымке хорошо заметна
обстановка на глаз, но не через объектив камеры. Как
же все передать в изображении? В восьми-десяти метрах
никакой видимости, все как «в молоке». Об этом даже
сегодня вспоминать страшно. Бороться с морозом минус 56
было невыносимо.

Улыбаешься, читатель? Хорошо, я вспомнил, как учили полярники:
делать наклоны корпуса. Кровь приливает к
голове, движения согревают. Сердце работает учащенно.
Аппараты спрятаны под шубой и не давали протиснуться
в вагончик, да и, попадая в тепло, оптика запотевала,
а когда я выходил на мороз, тут же покрывалась ледяной коркой.
Пленка лопалась в аппарате, как стекло. Передвинуть
в камере пленку было невозможно, а затвор вместо выдержки
1/250 выдавал одну тридцатую дольку секунды — это
десятикратная передержка. Да и в рукавицах эти операции
делать сложно.

Не знаю, какой счастливой случайности я обязан,
но при проявке нескольких роликов пленки я отобрал
четыре-пять снимков, какие можно было отправить
в Москву. О том, что в тайге, в Звездном, в Усть-Куте
нет фототелеграфа, моя редакция знать не
хотела. Тассовским репортерам говорилось одно: «Срочно»!
Снимки ТАСС ждали в Москве центральные газеты и
журналы. За строительством БАМа следила вся страна,
а никого из редакторов не волновало, холодно тебе или
жарко…

А что же такое жарко? И что лучше — холод или жара?
Самую высокую температуру, плюс 56, я пережил на
юге Китая, на острове Хайнань. И нужно было
как всегда, фотографировать. Предстояло сделать
снимки для отчета, чтобы оправдать свою поездку перед
туристической фирмой, да и «Восточке» обещал материал.

Этот остров — любимое место отдыха руководства
КНР, раньше здесь любил отдыхать Мао Дзэдун. Как лопалась
пленка от мороза, я знал. А вот как поведет себя эмульсия
на пленке в такую жару? Все обошлось, пленка была всемогущего
«КОДАКа»!

Никто не выходил на улицы, спасали кондиционеры.
Они были всюду: в номерах гостиницы, в ресторанах, в
автомашинах… Влажность была чудовищная, порой не хватало
для обтирки фотоаппарата большого носового платка.
На морском песке стоять босыми ногами было невозможно,
передвигались только бегом. Останавливаться на тротуарах
опасно, — ноги тонули в расплавленном асфальте. Но
поездка была удачной! Сделал немало снимков. Удалось
передать и национальный колорит, и тропическую экзотику,
и все «прелести» тропического климата.