Концерт лауреата международного конкурса Константина
Сероватова, состоявшийся недавно в зале Иркутской филармонии,
подтвердил уже сложившееся мнение о пианисте как ищущем
музыканте, исполнителе интеллектуального склада. Неустанный
творческий поиск превращает его выступления в своеобразные
открытия. Это может быть знакомство слушателей с незаслуженно
забытыми произведениями, редко исполняемыми из-за их
сложности. Такие сочинения составляют основу постоянно
обновляемых концертных программ Сероватова. Или же открытием
для публики может стать необычный ракурс прочтения музыки
хорошо известного композитора. Художественная находка
нынешнего концертного вечера — интерпретация пианистом
сонаты Ре мажор Шуберта, требующей максимальной отдачи,
высокого мастерства. Известное представление об эмоциональной
непосредственности австрийского романтика чем дальше,
тем больше кажется слушателю заблуждением. Соната Шуберта
проникнута размышлением, рефлексией. Пианист вскрывает
глубинные пласты музыки, воплощая тончайшие изгибы души,
бесконечно многообразные смысловые повороты, вопросы,
остающиеся без ответа. Ясность, безмятежность в шубертовском
сонатном цикле эпизодичны и эфемерны. Неземная чистота
романтического идеала лишь угадывается, едва намечается.

Шуберт был представлен в программе концерта еще двумя
сочинениями — песнями на слова Гете «Маргарита за прялкой»
и «Лесной царь» в переложении для фортепиано Ференца
Листа. Исполнение этих произведений Сероватовым пленяло
проникновенностью, тончайшей звукописью («Маргарита
за прялкой»), яркой индивидуализацией «партий» ребенка,
отца, царя («Лесной царь»). Исключительный накал кульминации
завершил единую линию эмоционального нарастания, захватывая
слушателя. Чеканка ключевых фраз — трагическая развязка
«Лесного царя» — вызывала душевное потрясение.

Творческая инициатива музыканта находит выражение и
в обновленной интерпретации пьес М. Равеля, частично
исполнявшихся им ранее. Цикл «Призраки ночи», созданный
под впечатлением новелл французского романтика Алоизиуса
Бертрана, может трактоваться в фантастическом ключе.
У К. Сероватова в этих пьесах, написанных композитором
перед второй мировой войной, с большой силой зазвучала
глубокая меланхолия, безграничная печаль.
Блестящим завершением концерта стал «Вальс» Равеля,
а также исполненные сверх программы фрагменты из балета
П.И. Чайковского «Щелкунчик» (в переложении известного
пианиста М. Плетнева).

Продуманность, выстроенность музыкального вечера сказалась
не только в «сосредоточенности» пианиста на двух композиторах —
Шуберте и Равеле, но и в обращении к транскрипциям для
фортепиано — балетам Равеля и Чайковского, песням Шуберта.
Исполнение транскрипций, в том числе масштабных симфонических
произведений, — одно из увлечений Сероватова, являющегося
в этом отношении преемником Листа и Глена Гульда. Оно
осуществимо благодаря безупречной технике пианиста,
великолепному знанию возможностей фортепиано и владению
ими. Свойственная Сероватову абсолютная техническая
свобода, его говорящая, исполненная смысла интонация,
звуковое (тембровое) разнообразие выступили особенно
рельефно на новом, совершенном инструменте — рояле
марки «Стейнвей», недавно приобретенном филармонией.

Иркутские музыканты и любители музыки с нетерпением
ждут продолжения — следующих концертов прекрасного
пианиста.