Безусловно, Сергей Глазьев прекрасно знает об истинных истоках чеченского
терроризма. Однако говорить на эту тему побаивается. Побаивается, потому что ему могут
неожиданно напомнить о его собственной неблаговидной роли в позорном для России
Хасавюртовском мирном процессе, который стал прологом к новой чеченской войне и
террористическим атакам сепаратистов в Москве, Волгодонске и других городах России.
Однако, обо всем по порядку.

В начале 1995 года Сергей Глазьев распространяет заявление, в котором возлагает вину
за вооруженный конфликт на территории Чечни на правительство России и ее вооруженные
силы. Дословно это звучит так: «До тех пор, пока мы не сменим это правительство,
проблемы будут и дальше решаться по принципу «сила есть — ума не надо». В тот момент
Глазьев был лидером стремительно чахнущей и теряющей поддержку Демократической
партии России. А на политическом небосклоне стремительно всходила под бдительным
наблюдением Бориса Березовского звезда генерала Лебедя.

Впрочем, тогда, в 1995 году, избиратели не оценили невнятной риторики
патриотического блока, и Конгресс русских общин, в первую тройку входил и Сергей Глазьев,
с треском провалился на парламентских выборах. Однако за этим последовало триумфальное
участие генерала Лебедя в президентских выборах 1996 года, где он занял третье место, и его
назначение секретарем Совета Безопасности. Тема урегулирования чеченского вопроса была
ключевой в деятельности Александра Лебедя. Это не в последнюю очередь обуславливалось
влиянием Бориса Березовского, который, как известно, имел на Кавказе свой интерес и
активно использовал «чеченскую дубину» для запугивания власти.

Любопытно, что Сергей Юрьевич с увлечением участвует в авантюре опального ныне
олигарха. В начале августа 1996 года генерал Лебедь назначает Глазьева начальником
управления экономической безопасности РФ, и он активно включается в Хасавюртовский
процесс. В августе 1996 года ДПР (тогда Глазьев по совместительству был ее
лидером) распространяет заявление следующего содержания: «ДПР… полностью
поддерживает и одобряет миротворческие усилия секретаря Совета Безопасности РФ
Александра Лебедя в Чечне». Затем национальный комитет ДПР, на заседании которого
Глазьев участвует лично, принимает аналогичное заявление.

Александр Лебедь и его советники (а также, возможно, партнеры по переговорам)
оценили политическую поддержку со стороны Глазьева. В сентябре 1996 года состоялась
пресс-конференция С. Глазьева, на которой он объявил о своей поездке в Чечню для встреч с
лидерами сепаратистов (читай — террористов) и обсуждения с
ними экономических вопросов.

Интересно, о каких экономических вопросах собирался разговаривать патриот Глазьев
с Масхадовым, Басаевым, Закаевым, Яндарбиевым? Других лидеров у чеченских
сепаратистов в то время не было. Впрочем, ответ на это тоже есть в открытой прессе того
времени. Тогда же в сентябре 1996 года состоялась встреча делегации сепаратистов во главе
с Зелимханом Яндарбиевым и российской делегации во главе с Сергеем Глазьевым, на
которой обсуждалось финансирование правительства Яндарбиева и восстановление Чечни.

Дальше — больше. В октябре 1996 года С. Глазьев отправляется в Совет Федерации.
Его цель — убедить сенаторов в целесообразности Хасавюртовских соглашений. Однако
здесь у слаженной команды Березовского-Лебедя-Глазьева возникли серьезные проблемы.
То заседание Совета Федерации было закрытым, однако общее настроение высказал
журналистам в кулуарах мэр Москвы Юрий Лужков, назвав Хасавюртовские соглашения
«неприемлемыми для Российской Федерации. Громадной бомбой под Конституцию России».
После этого вся конструкция стала рассыпаться как карточный домик. Член
Конституционного суда Владимир Стрекозов делает заявление о том, что соглашение
Лебедь-Масхадов не имеет юридического смысла, так как подписано ненадлежащими
лицами. Мог ли этого не понимать образованный молодой политик Сергей Глазьев? Вряд ли.

Однако, пока в обществе шли навязанные Березовским-Глазьевым-Лебедем дискуссии,
российская армия бездействовала, а миллионные суммы перечислялись в контролируемый
боевиками Грозный. Написаны уже целые тома, что средства, выделенные в то время на
восстановление Чечни, пошли на финансирование вооруженных формирований
сепаратистов, позволили им перегруппироваться и начать новую войну против мирного
населения России. Хасавюртовский мир стал позором России и расколол общество.
Российская армия расценила эти соглашения как предательство. Боевые генералы Рохлин,
Шиманов, Трошев резко осудили усилия «миротворцев». Хасавюртовские соглашения
поставили точку на возможной федеральной карьере генерала Лебедя, который вскоре был
отправлен в отставку и только благодаря поддержке Березовского сумел выиграть выборы в
Красноярске.

Однако Сергею Глазьеву все сошло с рук: ни потерь для репутации, ни скандальных
расследований — ничего этого сделано не было. СМИ, которые в то время контролировали
опальные олигархи Гусинский и Березовский, почему-то обошли своим вниманием
неприглядную роль Глазьева в переговорах с лидерами чеченских боевиков. Отсидевшись в
Совете Федерации, Сергей Юрьевич снова возник на политическом небосклоне, но уже как
патриот и защитник прав русского народа. Того самого народа, который из-за политического
аферизма «миротворцев» Березовского-Лебедя-Глазьева оказался мишенью для
террористов.