— Вы согласны с такой оценкой ситуации, Петр
Кириллович?

— Я думаю, вы правы. Потребление алкоголя
действительно быстро растет. Не могу сейчас назвать
точную цифру, но еще в 1991 году на душу населения в
стране его приходилось до 20 литров. Алкоголь
сегодня — один из самых востребованных продуктов.
Продукт, кстати, не дешевый. Когда речь заходит о
пьянстве, мы всегда говорим: «Надо наценять
алкоголь». А он и так все время дорожает, но
потребление его по этой причине не уменьшается. В
ответ на дороговизну население начинает производить
крепкие напитки само или травит себя техническим
спиртом, как это сейчас и происходит в некоторых
сельских районах области, особенно там, где есть
поблизости гидролизные заводы.

Употребление кустарного алкоголя приводит к быстрому
разрушению организма, поражаются все жизненно важные
органы, человек стремительно деградирует. Такие
больные — проблема и для медицины. Заболевание,
развивающееся на фоне потребления суррогатных
напитков, характеризуется очень тяжелыми формами
психоза или преждевременным уходом из жизни из-за
банального отравления. И число пострадавших год от
года растет. Можно сравнить: в 1990 году в Иркутской
области было зарегистрировано 259 случаев
алкогольных психозов, в 1994-м их уже было 2473. Пик
пришелся на 1995 год, когда больные в состоянии
«белой горячки» доставлялись в медицинские
учреждения 3116 раз. Затем наблюдался некоторый
спад, но в 2000-м кривая «белой горячки» снова
поползла вверх: 2266 случаев за год.

— Эти данные отражают действительное положение с
тяжелыми формами алкоголизма?

— Что касается алкогольных психозов, когда человека
скручивает и без помощи врача не обойтись, — эти
данные, конечно, отражают реальную картину. А вот по
тем категориям хронических больных, у которых до
«белой горячки» дело еще не дошло, цифры лишь
приблизительные. Ведь не все больные обращаются в
наркодиспансер. Не все желают, во-первых, лечиться,
а, во-вторых, после лечения находиться под
наблюдением, которое длится три года.

— А в случае, если больной лечится анонимно? Ведь
сегодня это позволяется.

— Да, такая услуга есть. Если кто-то желает,
пожалуйста. В таком случае у больного не спрашивают
ни фамилии, ни имени-отчества, не интересуются, где
он живет, работает. И только с согласия пациента
могут записать номер его телефона. При анонимном
лечении, если кто-то со стороны и попытается
получить сведения о больном, ничего у него не
выйдет. Здесь бояться нечего. А ведь из-за страха,
что поставят на учет, очень многие вынуждены вести
самостоятельную борьбу с болезнью. И в этой неравной
борьбе в большинстве случаев побеждает алкоголь.

— Так сколько у нас в области больных хроническим
алкоголизмом?

— Около 39 тысяч. В областном центре их около 8
тысяч. Такое количество стоит на официальном учете.

— Все они находятся под наблюдением?

— Я не могу сказать, что все без исключения желают
наблюдаться. Но поскольку они на учете состоят, то
волей-неволей им к врачу обращаться приходится.
Способствует этому и массовая, например,
автомобилизация. Чтобы подтвердить право на
управление транспортным средством или повысить
категорию водителю-профессионалу, требуется справка
от нарколога. Ее невозможно получить, если человек
стоит на учете в наркодиспансере, но не показывался
врачу. Справка выдается лишь в случае положительного
лечения, которое считается таковым, если ремиссия,
то есть полное воздержание от алкоголя, длится не
менее года.

— Хронический алкоголизм лечится успешно?

— Лечится! И я считаю, в какой бы ситуации человек
ни находился, как бы тяжело ни проходило лечение,
надо за него бороться. Хотя американцы вот говорят,
если заработал хронический алкоголизм — то уже на
всю жизнь. Я думаю, больного все же необходимо
лечить. Лучше, конечно, приступать, когда он сам
поймет, что болен, — в этом случае он настраивается,
мобилизует силу воли. Тогда легче достичь
положительного эффекта.

Но это не значит, что надо ждать, пока алкоголь
свалит под забор. В таком состоянии человек уже, к
сожалению, ничего не может понять. Здесь надо вот о
чем сказать: нашим пациентам, допившимся до стойкой
зависимости, очень тяжело самим осознать, что они
больны. Всем знакомо совершенно несостоятельное
утверждение алкоголика: «Захочу — сам брошу пить в
любой момент». Чем больше человек пьет, тем хуже:
ведь у него начинает разрушаться мозг. И как
следствие — возникновение зависимости от алкоголя.

— Если алкоголики в большинстве своем болезнь не
осознают, а уж лечиться тем более не хотят, то как в
таком случае им помочь?

— Я думаю, что помогать надо, но несколько иначе,
чем мы делаем это сейчас. Мы работаем в основном с
очень тяжелой алкогольной патологией. Необходимо
наиболее раннее выявление зависимости. Возможно, нужны
даже какие-то механизмы принуждения к лечению. У нас
есть принудительное лечение, но оно редко
применяется — лишь через суд. И касается только
лиц, совершивших какие-то преступления. Если суд
решает, что человека не обязательно отправлять за
решетку, — направляет к нам на принудительное
лечение и наблюдение. Но больной может прийти в
диспансер, а может и не приходить. Раньше были
учреждения для принудительного лечения. Вы помните
ЛТП?

— Но ЛТП не пользовались в народе популярностью.
Существовало мнение, что в них и не лечили вовсе.

— Неправда. Лечили, и довольно успешно. А
принудительное воздержание от алкоголя у многих
способствовало появлению мотивации вообще к трезвой
жизни. ЛТП закрыли, я думаю, совершенно
необоснованно. И ничего лучшего не нашли, как
освободить от лечения всех, в том числе и тех, кто
находился там по решению суда, а таких пациентов
было большинство. Сегодня для принудительного
лечения нет соответствующих условий. И надо заново
все организовывать, готовить врачей и т.д. При
принудительном лечении человек должен быть закрыт,
ему нужна изоляция от привычной среды. Причем это
должна быть не тюрьма, а лечебница.

Учитывая, что население сегодня спивается, надо
что-то предпринимать в этом направлении. И в первую
очередь, наверное, государству надо думать, как
изменить существующую практику борьбы с
алкоголизмом, выработать тактику и стратегию. Пока
же ни государство, ни общество с алкоголизацией не
борются. Вроде бы как и не модно это в
демократическом государстве делать. Того и гляди,
обвинят в ханжестве. Пока этим занимаются только
врачи-наркологи, принимая на себя всю людскую боль и
страдания.

— Пиво у нас не отнесено к алкогольным напиткам. А
врачи, между тем, говорят о пивном алкоголизме. Не
выдумка это?

— Нет, к сожалению, это не выдумка. Пивной
алкоголизм существует и протекает в очень тяжелой
форме, и лечится тяжело. В пиве тот же алкоголь — и
в легком, и в крепком. А в каких бы дозах ни
принимался алкоголь, он алкоголем и остается. По
мнению Всемирной организации здравоохранения,
мужчине — заметьте, не юноше! — не рекомендуется
принимать в неделю более 21 порции алкоголя (одна
порция эквивалентна 250 мл пива), но никак не литр в
день. И глядя, как пиво совращает сегодняшнее
молодое поколение, надо ожидать увеличения числа
пивных алкоголиков, как, впрочем, и традиционных.
Пиво — это первый шаг к пьянству, а потом и
алкоголизму.

Государственная Дума прошлого созыва несколько раз
пыталась внести поправки в закон об обороте
алкогольной продукции, чтобы распространить его и на
пиво, но пивное лобби яростно отстаивает право
беспрепятственно спаивать народ. Законное место пива —
в том же ряду, где водка, вино, табак и наркотики.
Пока же оно приравнено к кефиру и, соответственно,
может рекламироваться и продаваться где угодно и
кому угодно.

— Спиртное признано наркотическим продуктом. Если
человек не в силах отказаться от него, то тогда,
наверное, надо обратить внимание на сам алкоголь.

— Проблема освобождения от алкогольной зависимости
существует на протяжении всей истории человечества.
Россия не исключение. Обращали внимание и на сам
алкоголь. В период с 1914 по 1925 годы у нас
потребление алкоголя было сведено до минимума. 18
июля 1914 года в России было введено повсеместное
запрещение продажи вообще всех спиртных изделий.
Известный английский деятель Ллойд Джордж так
отозвался тогда об этом: «Это самый величественный
акт национального героизма, какой я только знаю».
Правительство большевиков тоже было последовательным
в этом вопросе, и в декабре 1919 года ввело «сухой
закон», известный как «ленинский». Продержался он до
1925 года. Причин его отмены называется много, но
истинную назвал тот, кто его и отменил. И. Сталин в
беседе с иностранными рабочими делегациями в ноябре
1926 года говорил: » Когда мы вводили водочную
монополию, перед нами стояла альтернатива: пойти в
кабалу к капиталистам, сдав им целый ряд важнейших
заводов и фабрик, и получить от них известные
средства, необходимые для того, чтобы заполучить
необходимые оборотные силы и избежать таким образом
иностранную кабалу. Сейчас водка дает более 500 млн.
руб. доходов». Пошли в кабалу к алкоголю. Так был
взят курс на «пьяную» экономику.

Но особенно резко пошла вверх кривая роста
производства и потребления алкоголя с 1964 года. В
1980-м на душу населения его приходилось 10,8 литра.
Это только государственного хмеля, примерно
столько же давало и кустарное производство. И совсем
недавняя попытка справиться с пьянством, памятная
еще всем — горбачевский «сухой закон» от 17 мая 1985
года, который продержался всего два года. Хотя на
самом-то деле никаким «сухим законом» это
постановление о мерах борьбы с пьянством и
алкоголизмом вовсе не было, как не было и полного
запрещения алкоголя. Так вот, за два года тогда
удалось прекратить ставшее массовым распитие
спиртных напитков на рабочих местах и сократить
потребление хмеля в стране в целом. Сложился
положительный баланс рождаемости и смертности,
увеличилась средняя продолжительность жизни
человека, снизился бытовой и производственный
травматизм. Резко пошла вниз преступность.
Благотворное влияние этого постановления ощущалось
тогда буквально во всех сферах нашей жизни. Но оно
было осмеяно, оплевано и с конца 1987 года стало
нарушаться. А вскоре и совсем сошло на нет. И в 1991
году, как я уже говорил, мы перешагнули 20-литровый
рубеж душевого потребления. Теперь ни о каких мерах
по борьбе с пьянством, наверное, и заикнуться никто
не посмеет.

— Значит, вы считаете, что проблемы алкоголизации
населения коренятся не в самой человеческой природе?

— Они носят характер экономический и могут в очень
широких пределах регулироваться государством.
Человеку же алкоголь не нужен. То количество, что
необходимо для жизнедеятельности организма,
вырабатывается им самим. Добавлять сверх того не
надо. Каждый может вспомнить самый первый прием
спиртного и что тогда с ним происходило: тошнота,
рвота, полуобморочное состояние. Таким образом
организм сопротивлялся алкоголю, отторгал его. Нет,
насилуем себя, приучаем — и так до возникновения
зависимости. А тогда уже без этого наркотика человек
обходиться не может, и жизнь в алкогольном тумане
очень быстро теряет смысл.