Этого актера наша огромная страна знает в лицо. Во
всяком случае, те, кто смотрит (или смотрел хотя бы
однажды) сериалы про «ментов».
Сергей Кошонин играет интеллигентного «опера» в «Убойной
силе». А в одной из серий «Улиц разбитых фонарей» сыграл
криминального авторитета.

Впервые Кошонин снялся в кино будучи восьмиклассником —
у хорошего режиссера Бориса Фрумина. Это был фильм «Дневник
директора школы», где играл знаменитый Олег Борисов.
Актером Сергей становиться не собирался. Однако подростку
понравилось зарабатывать таким образом деньги.

А потом он окончил Ленинградский театральный институт.
Учился на курсе у маститого режиссера Льва Додина вместе
с Игорем Скляром, Андреем Краско, Сергеем Бехтеревым,
другими талантливыми ребятами, которые стали впоследствии
звездами театрального Петербурга.

Я увидела Кошонина в спектакле «Картины из жизни девицы
Любови Отрадиной» (по пьесе А.Н. Островского «Без вины
виноватые»), где он играл Мурова, богатого землевладельца,
депутата губернской земской управы. С удивлением узнала,
что еще он является продюсером спектакля, а также написал
к нему музыку. Еще один «мент», для которого важнее всего
в жизни театр? Как скажет мне позже актер: «В сериале
мы существуем пунктирно. Снимите подряд 100 серий и
поставьте всего один спектакль, и спектакль перевесит
— по драматургии, по эмоциональной отдаче…».

— Сергей, вы знаете, у вас есть давние поклонницы,
они с восторгом вспоминают ваши роли в спектаклях «Мещанин
во дворянстве», «Дорогая Елена Сергеевна», «Трехгрошовая
опера», «Гроза»…

— Спасибо, очень приятно. Более ста ролей сыграл я
здесь (в Молодежном театре на Фонтанке под руководством
Семена Спивака. — От авт.). И с режиссером Владимиром
Малыщицким работал. Были легендарные спектакли — по
произведениям Володина, «Сто братьев Бестужевых», «Ах,
Невский, всемогущий Невский…».

— Отчего же ушли? Про вас мне сказали: был хорошим
актером, много играл, а теперь — успешный бизнесмен…

— Насчет «бизнесмена» — громко сказано. Это не мои
мозги. Как был актером, так им и остался. Просто поменял
свои взаимоотношения с театром: ушел из той системы
— государственной, театральной, которая, считаю, сегодня
в тупике. Когда артист бесправен в выборе ролей, когда
он только назначается на роль и играет то, что ему дают.
А каждый артист хочет играть гораздо больше, использовать
свои резервы, самореализовываться…

Да, у меня было много работы. Но зарплата была абсолютно
мизерной. И в период репетиций «Трехгрошовой оперы»
мой маленький сын спросил: «Папа, ты купил мне йогурт?»,
— а я опустил глаза. Нет, не купил, у меня не было
денег. Ночью я садился за руль своего «Москвича», ездил
по городу шофером — зашибать деньги. А утром — на репетицию.
Репетиции шли 3 года. И 3 года я не вылезал из театра.
За это время поменялось 7(!) партнерш, которые играли
Полли. Я был уже так вымотан, так выкачан! В этот момент
я не снимался, не ездил с концертами, то есть нигде
больше не зарабатывал. Начал жить в долг. Спасибо, друзья
помогали. После премьеры я перешел на договорную форму
(стал играть разовые спектакли) и ушел на телевидение,
делал там программы. Стал потихоньку отдавать долги.
Занимался различными проектами. Например, делал праздники
городов, корпоративные вечеринки. Огромный опыт получил.
Это был период, когда кино не снимали…

— Но сегодня вы играете спектакль «Танго» на сцене
родного Молодежного театра!..

— Я играю его бесплатно. У меня есть теперь такая возможность
— играть для души. Да, для души, для того, чтобы самосохраниться,
не потерять творческую планку. Играю бесплатно, потому
что деньги, которые здесь предлагают… Ну не надо унижать
ни себя, ни меня! Я зарабатываю в других местах. Не
хочу, чтобы на меня показывали пальцем: вот, мол, он
запросил много у театра, который живет на дотации. Потому
что я в антрепризе плачу артистам гораздо больше. (Речь
идет о творческом объединении «Арт Питер», продюсером
которого является С. Кошонин. — От авт.). Я считаю,
что артисты должны получать достойно. Если театр не
может этого делать, я его не виню. Я просто отказался
получать свой гонорар. Сказал: перечисляйте мои деньги
в какой-нибудь фонд. Допустим, актриса родила ребеночка,
передайте ей на пеленки, памперсы. Это не цинизм. И
не выпендреж. Театр не может платить столько, сколько
я хочу получать.

Я восемь лет вне театра. Нет, я не расстался с ним,
просто перешел в другую форму взаимоотношений.
Поэтому возникла антреприза, объединение «Арт Питер».
Я почувствовал в себе силы. Со мной вместе пошли другие
люди. Моя задача — найти пьесу, привлечь режиссера,
актеров. Право первой встречи с ними — у меня. Если
актеры меня знают, они мне доверяют. Попробуй заполучи
в спектакль Семена Стругачева, или Игоря Лифанова, или
Андрея Федорцова! Это можно сделать только потому, что
мы дружим, вместе работаем, снимаемся.

Для меня антреприза — это отряд быстрого реагирования
в искусстве. Как спецназ — в армии. Эти люди — профессионалы.
Они быстро учат тексты, быстро выполняют поставленные
перед ними задачи, могут быстро репетировать. Это в
театре можно сидеть год и два, и репетировать, деньги-то
бюджетные. А здесь — свои, из своего кармана. Другое
дело, что не может быть много спектаклей, у нас их сейчас
два (было три), они живут по 4-5 сезонов. Спектаклю,
как ребенку, нужно внимание, его так же нужно любить,
холить, лелеять, кормить, греть на солнышке, выгуливать,
если надо — лечить… Тогда он живет. А если его просто
тупо эксплуатировать, он умирает. И часто играть антрепризу
невозможно. Самое сложное — собрать вместе в один день
востребованных актеров, чтобы они все были свободны.
И когда говорят с иронией: ой, собрались столичные
артисты, приехали на чес… Ничего подобного! Этот труд
покруче, чем в театре. Просто есть спектакли сильные
и есть — слабые. Но ни один артист не соглашается участвовать
в халтуре. И сейчас, как правило, такая конкуренция
между антрепризами! Все зависит от того, какую пьесу
вы выберете и кого пригласите участвовать в спектакле,
потому что артисты должны быть узнаваемы. Можно быть
гениальным актером, играть все главные роли в питерском
театре, но если его не знает страна… повесь афишу
в городе Иркутске с этим именем, и народ не пойдет на
спектакль. Публику уже избаловали, ей звезд подавай.
А что такое звезды? У нас их нет. У нас, скажем так,
местная популярность. Звезда — это когда ты снялся
в фильме и купил остров в океане, виллу, яхту…

* * *

— Итак, вы не бизнесмен…

— Продюсер. Это двигатель идей, это тот человек, под
чье имя дают деньги, которые он успешно вкладывает.
Вы знаете актеров, которые занимаются продюсированием
спектаклей: Александр Абдулов, Сергей Проханов, Михаил
Боярский… Я не говорю, что всю жизнь мечтал об этом.
Просто другого пути, чтобы остаться в театре, у меня
не было. Жить так, как я жил, больше было невозможно.
Я кормилец, должен приносить домой деньги. Хочу, чтобы
семья — жена, сын — ни в чем не нуждалась. Чтобы у
них были хорошая еда, одежда, чтобы сын жил лучше меня.
Наконец, сделал ремонт в квартире. Это уже благодаря
сериалу. А когда я работал в театре, меня не отпускали
на съемки. Знаете, сколько ролей я потерял! Я не осуждаю
за это режиссера: он делал спектакли в единственном
числе, у нас не было замен, двух-трех составов, как
в других театрах.

— Правда, что вы играете «Танго» уже 16-й год?

— Я — 17 с половиной лет. Спивак поставил его еще
в Молодом театре, на другой площадке, а потом перенес
в Молодежный. Спектаклю 18 лет, я начал играть в нем
после первых шести…

— В прошлом году польский драматург Мрожек смотрел
ваше «Танго». Слышала, что ему очень понравилось…

— Он сказал: «Я впервые увидел «Танго». «Как? — удивились
мы. — Впервые в России?» — «Нет. Я впервые увидел
то, что даже недописал. Вы дали мне почву для размышлений.
И если бы я сейчас, после вашего спектакля, писал пьесу,
то какие-то моменты усилил бы, а что-то — убрал». Нам
было очень приятно. А еще Спивак спросил его: «Знаете,
что вы самый востребованный драматург второй половины
ХХ столетия?» Мрожек скромно улыбнулся: «Спасибо. Теперь
знаю».

Спектакль этот живет долго потому, что был тщательно
проработан (мы его долго репетировали). Здесь каждая
секунда существования персонажа оправдана. Я считаю «Танго»
лучшим спектаклем в моей жизни. Лучше даже «Трехгрошовой
оперы», хотя Мэкки-нож — это мировой репертуар.

— Сергей, как в вашей жизни появились цыганские песни,
группа «Кабриолет»? Ведь это вы их раскрутили?

— Откуда вы знаете? (Улыбнулся). Сказать, где рождался
«Кабриолет»? Здесь, в этом буфете. (Мы разговариваем
в буфете Молодежного театра. — От авт.). Первым делом
весь табор наедался. Пока не поедят — звука не издадут.
Это был 1995 год, время, когда я не знал, за какой
проект взяться. Цыганка Лолита Джелакаева, москвичка,
приехала сюда — выступать на питерских подмостках.
Ее подруга предложила создать группу. Иван Благодер,
музыкальный руководитель, нашел Сашу Марцинкевича нашли
на Московском вокзале Петербурга, где тот пел вместе
с Машей Венгелевской. К ним добавили несколько человек
— цыган и русских. Я был продюсером, вкладывал деньги
в записи, альбом, концерты, костюмы. Потом вывез их
в Данию, на музыкальный фестиваль. Они два месяца отработали
в Копенгагене (в парке), заработали хорошие деньги.
Дальше пошли самостоятельно, мы расстались. Я-то старался,
чтобы у них были цыганские песни в современной обработке,
но Саша ушел в попсу («Цепи» и все прочее), мне это
стало неинтересно.

Кстати, это я придумал название «Кабриолет». Если бы
тогда его запатентовал… (Хохочет). Это сейчас я стал
умным и опытным, каждую идею патентую…

— Еще мне рассказали, что вы поете, танцуете…

— Не пою. Напеваю. Это в спектакле. Играю на гитаре,
на фортепиано. Танцую в рамках спектакля.

Хотя, если бы я не стал актером, играл бы, возможно,
в какой-нибудь группе.

— И еще об одной вашей «слабости» знаю: музыку сочиняете…

— Балуюсь. Это хобби. Нот не знаю.

* * *

— Нельзя не сказать, Сергей, об «Убойной силе»…

— Пожалуйста. Снимаются новые серии. Уже шестой блок,
10-серийный. Действие будет происходить в ЮАР, в Кении,
связано с похищением и с поиском алмазов.

— Что для вас Максим Веригин?

— Пожалуй, это я — в других обстоятельствах.

Некоторые относятся к сериалам как к халтуре. Но мы
— профессионалы и делаем свою работу честно. Мы очень
любим «Убойную силу» и относимся к ней серьезно. Сейчас
время такое — время сериалов. Сегодня они более востребованы.
И в доме у каждого.

«Убойная сила» для меня не панацея. Есть и другая работа.
Только в этом году выйдет несколько сериалов, в которых
я участвую. Например, «Женский роман» Сергея Снежкина,
где у меня сложная психологическая роль. «Три цвета
времени» Дмитрия Светозарова, где я играю бывшего комсомольского
бонза, который в период «прихватизации» стал иметь все.
В «Мангусте» сыграл начальника охраны школы. Снялся
в американском фильме «Из-за мамы» в роли хоккеиста,
который превратился в алкоголика в результате нищей
жизни. Это короткометражка, ее хорошо приняли американцы,
дали кучу призов на фестивале короткометражных фильмов,
который продюсирует актер Роберт Рэдфорд. Теперь этот
режиссер (Сергей Басини — американец русского происхождения)
пишет сценарий фильма «Снежинка» на меня. Возможно,
буду сниматься в Америке. А увидел меня он в спектакле
«Танго»…

— Как вам живется после сериала?

— Мы приходим к вам домой и невольно становимся близкими
людьми, членами семьи. Периодичность, с которой нас
показывают, срабатывает в плане нашей раскрутки, «пиара»,
что актеру необходимо. Теперь нас много приглашают с
концертами «Убойная сила искусства», где мы поем, танцуем,
разыгрываем сценки. Зал счастлив. Может быть, в Иркутске
выступим…

Ко мне часто подходят и говорят: «Ой, вы меня не знаете,
а я вас знаю. Здравствуйте». Популярность Васи Рогова
мне не нужна. Или популярность Нагиева. Очень тяжело
жить, когда все время приходится прятаться за темными
очками, когда постоянно вас пристально разглядывают:
что вы едите, во что одеты, как выглядите, после бодуна
или нет… Ко мне иногда обращаются: «А не вы играете
в «Убойной силе»? — «Нет, просто похож». — «Извините».
И я спокойно иду по улице.

Вообще-то меня стали узнавать после «Интердевочки»,
где я сыграл таксиста, маленькую совсем роль. Знаете,
мне дороже, когда говорят: «Что-то лицо ваше знакомо.
Где-то я вас видел, мы с вами встречались. Сейчас вспомню,
где…» Я не хочу быть прилепленным к образу Максима
Веригина. Я хочу остаться актером, который играет разные
роли.

* * *

— О семье, пожалуйста, несколько слов…

— Супруга Лолита работает… мамой: встречает, провожает
сына, занимается хозяйством. Мы познакомились на «Ленфильме»,
она была там бутафором-декоратором.

Сыну 16-й год, учится в 8 классе.

— Он смотрит «Убойную силу»?

— Смотрит. Сначала, когда был поменьше, говорил мне:
«Ты же не Брюс Уиллис. И не Шварценеггер». С детства
смотрел лучшие боевики. И компьютер у него навороченный.
Я его ни в чем не обделял. Ему приятно, что папа снимается,
что папу узнают, гаишники честь отдают. А если прихожу
в школу — одноклассникам хочется пожать мне
руку… Иван уже сам снялся в сериале «Спецотдел», сыграл
мальчика, который воровал старинные монеты. Озвучил
много американских мультфильмов. Я удивлялся: он зарабатывал
больше, чем папа в театре! 13-летний мальчик получал
за съемочный день 500 рублей. Причем я пальцем не ударил,
чтобы его пропихнуть. Американцы сами подбирали голос
для озвучки. И выбрали его не потому, что Сережа Кошонин
снимается в «Убойной силе»…

— Ваши увлечения?

— У меня — три «кита». Обожаю бильярд. Большой теннис.
И недавно увлекся охотой — как это, оказывается, азартно!
Хотя думал, что не смогу подстрелить уток. Перекрестился
и… В каждом мужике все-таки живет воин.