!I1! Предварительная договоренность была такой: я прихожу
в кардиохирургическое отделение областной
клинической больницы к четырем часам пополудни. К этому
времени он, кардиохирург Юрий Желтовский, уже должен
закончить плановую операцию и сможет уделить время
для интервью. Он действительно освободился к четырем:
операция на открытом сердце — протезирование
митрального клапана — прошла штатно, то бишь без
«сюрпризов». Но неожиданность подстерегла его прямо
за порогом оперблока: экстренная ситуация с
ребенком. И он тут же ушел мыться снова.

Пятница как пятница. С утра — общая больничная
планерка, потом обход. За ним — лекция студентам. С
11 утра началась первая операция. В 10 минут пятого
— вторая, нежданная. И только к позднему вечеру
можно было перевести дыхание: наступило
предусмотренное графиком ночное дежурство…

… Коллеги, много лет работающие рядом с ним в
кардиохирургии — Владимир Степанович Носков,
Владимир Анатольевич Подкаменный, Владимир
Николаевич Медведев, Сергей Иванович Сидоров и
защитивший под руководством Желтовского кандидатскую
диссертацию заведующий отделением анестезиологии и
реанимации Зураб Надирадзе, не сговариваясь, отзываются
о Желтовском: «Он — хороший хирург». В устах товарищей
по общему врачебному делу, в котором каждый миг
драматичен, и каждый шаг — риск, такая оценка
дорогого стоит. Хороший хирург — значит подчиняющийся
дисциплине своего ремесла, как солдат, —
безоговорочно. Хороший хирург — значит, педант, не
признающий «мелочей», ибо в его профессии «мелочи»
чреваты трагедиями. Ведь где тонко, там всегда
рвется. Таков взгляд на Юрия Всеволодовича
Желтовского как бы со стороны. А вот его собственный
взгляд на дело, которому отдано более тридцати лет
жизни: «Самое важное — бережное отношение к тканям,
потому что сердце — очень сложный орган, и
необходимо как можно более тщательное выполнение
хирургических вмешательств».

Как человек, чуть ли не каждый день берущий чужое
изношенное сердце в свои руки, Юрий Всеволодович не
выносит всех наших взвизгов, типа «сердце — вечный
двигатель» или «пламенный мотор». Ему ли, чуть ли не
сразу после студенческой скамьи начавшему работать в
Иркутском межрегиональном кардиохирургическом
центре; ему ли, в течение четверти века дежурившему
на экстренной хирургической помощи и еще пяток лет
отлетавшему борт-хирургом санавиации, не знать, что
такое человеческое сердце на самом деле! Он, если
суммировать, выполнил на сердце полторы тысячи
операций, половина из которых — сложнейшие, с
системой искусственного кровообращения. Ему ли не
ведать о том, что сердце — «всего лишь насос,
перекачивающий кровь, который
после операции сразу должен идти в нагрузку»! И горе
пациенту, если его «насос» отказывается исполнять
свою «примитивную» роль. И горе хирургу и
реаниматору, если у них под рукой нет умного
приспособления, готового принять на себя часть
нагрузки, пока сердечная мышца не «проснется»
окончательно и не примется за дело.

Правда, один раз в нашем вечернем разговоре, то и
дело прерываемом звонками внутрибольничного
телефона и вызовами к больным, он позволил себе
необычное, чисто мужское, сравнение, обронив, что
«хирург должен обращаться с сердцем, как с грудью
любимой женщины». Но тут же оборвал себя, давая
понять, сколь неуместна лирика в столь земном,
физически трудном и морально тяжком деле, как
кардиохирургия: «Несложных операций на сердце не
бывает; на любой операции можно получить все, что
хочешь».

!I2! «Все, что хочешь» — в переносном, разумеется,
смысле: мол, возможен любой подвох. На самом же деле
кардиохирург Желтовский хочет совсем «немного». Чтобы
сердце запускалось сразу, не выкидывая ничего
неожиданного, как случилось это с пацаном в пятницу.
И еще хочет Юрий Всеволодович, чтобы очередь
ожидающих операцию на сердце была в разы меньше.
Потому что, «как правило, осложнения после операций
связаны с тем, что мы не имеем возможности
оперировать больных вовремя, ставим на очередь. И
пока она доходит…».

Для сведения: сегодня череда нуждающихся в
оперативном вмешательстве на сердце — полторы
тысячи человек, 800 из которых — дети. И это несмотря
на то, что и сам Юрий Всеволодович, и его
коллеги оперируют ежедневно; в последние годы
приходится где-то 550 операций на каждые 12 месяцев.
В минувшем году из этого количества операций 171
была на открытом сердце. Не так и мало, если
учесть проблему, не дающую сегодня покоя Юрию
Всеволодовичу: в отделении кардиохирургии (он
загибает пальцы) один операционный стол, одна бригада
и, как следствие, одна многочасовая операция. Хотя
груз забот все-таки стал легче с того времени
(2001 год), как была принята целевая региональная
программа «Развитие кардиохирургии в Иркутской
области». Отпущенные на ее исполнение немалые
миллионы пошли на переоснащение палаты интенсивной
терапии, операционного блока, отделения
анестезиологии и реанимации. Если уж быть совсем
точным, то программа эта была принята во многом
благодаря инициативе губернатора Приангарья Бориса
Говорина. И не склонный к сантиментам
кардиохирург Желтовский назвал ее настоящим счастьем,
потому что «техническое обеспечение операций, пусть
и самых сложных, — это главное условие
благополучного их исхода». «Мы ни копейки не взяли
из нее на текущие нужды отделения, на расходные
материалы, которые тоже очень дороги, —
рассказывает он. — Все средства ушли только на
переоснащение центра, и это стало огромным шагом
вперед, дав возможность увеличить число операций в
сравнении с концом девяностых годов в два раза».

С нынешнего года начала исполняться новая
программа, тоже целевая и тоже региональная «О
кардиохирургической помощи населению Иркутской
области». И с нею Юрий Всеволодович связывает новые
надежды и планы. Он мечтает о том, чтобы увеличилась
«пропускная способность» отделения. И еще о том,
чтобы любой «каприз» оперируемого сердца (кровотечения,
дисфункция протезов, опухоль, маскирующаяся под
митральный стеноз, да мало ли еще что) кардиохирург
смог бы встретить во всем техническом всеоружии.
Хотя истина в том, что самая уникальная аппаратура и
самые точные приборы без сильных и чутких пальцев
кардиохирургов просто ничего не стоят. У Юрия
Всеволодовича Желтовского они таковы и есть:
бережные, уверенные, надежно тренированные. Года
полтора назад он первым начал в Иркутске оперировать
дугу аорты. Как выразился Зураб Надирадзе, «в свете
современных технологий, это новейшее и сложнейшее
хирургическое действо». Скорее всего, бесконечно им
почитаемый Учитель, положивший начало кардиохирургии
в Иркутске и одним из первых осуществивший операцию по
шунтированию сосудов, Всеволод Иванович Астафьев
остался бы доволен своим учеником, недавно
удостоенным звания «Заслуженный врач России». Сам же
Юрий Всеволодович считает, что в полученном
награждении — признание заслуг всей кафедры
госпитальной хирургии Иркутского медицинского
университета, на которой он уже более тридцати лет
и доцентом которой является; а еще в его награде —
вклад труда каждого работника кардиохирургического
отделения областной больницы, которым он руководит с
1996 года. Что же до
Всеволода Ивановича Астафьева, то его доля
сложилась в Иркутске драматично. Юрий Всеволодович
Желтовский уверен, что Учитель обогнал свое время,
но был не понят чиновничеством и вынужден был
покинуть Иркутск. Я спросила, не отвратила ли
участь Учителя от кардиохирургии его самого. Услышала ответ:

— Ради памяти своего шефа у меня никогда и мысли не
возникало искать себе что-либо более легкое, не
столь ответственное. Кардиохирургия — мое
пристанище на всю жизнь.