Судьба моей семьи почти три четверти века переплетается
с биографией «Восточно-Сибирской правды». В начале 30-х
годов мои родители приехали в Иркутск из Тюменской области.
Мой отец, коренной крестьянин-сибиряк, был отправлен
в Прибайкалье «на коллективизацию». В злосчастном 1937
году он был снят с партийной работы в Куйтуне, арестован
и, как потенциальный «враг народа», оказался в иркутской
тюрьме. Моей матери, молодой коммунистке, также грозила
большая беда. От нее требовали разорвать отношения с
мужем, но она выстояла.

Через год-полтора отца освободили — политические обвинения
оказались несостоятельными.

В годы войны, когда в вечернее время вся семья собиралась
у старой керосиновой лампы, я всегда видел в руках отца
очередной номер «Восточно-Сибирской правды». Как инвалид,
отец остался на хозяйственной работе в тылу. Когда
он брал меня с собой, то с балкона его кабинета я всегда
видел стоящие через дорогу здания редакции и типографии
«Восточно-Сибирской правды». У двери всегда
стояли люди, читавшие свежий номер газеты, выставленный
на стенде у входа в редакцию.

С того времени прошло больше шестидесяти лет. Ночами, когда
не спится, в глубокой тишине, я слышу мерный стук настольных
часов с надписью «Любимовой Марии Константиновне от
коллектива типографии «Восточно-Сибирской правды». На протяжении
ряда лет она занималась вопросами культуры в горсовете
и горкоме, а также в обкоме Союза работников культуры.
Когда-то в типографии «ВСП» печатали мои первые публикации
по истории газеты. Здесь я записывал воспоминания старых
рабочих, а мой первый дипломник изучал историю полиграфического
производства Иркутской области.

А вообще-то я попал в редакцию впервые вполне самостоятельно,
еще мальчонкой-шестиклассником. Как-то у нас в школе
N 11 г. Иркутска бригада заезжих «халтурщиков» давала
небольшой концерт. И вот мы с приятелем Виталием
Клименко решили написать письмо в газету. При полном
отсутствии литературного, журналистского опыта ничего
дельного на бумаге изложить не сумели. Дежурный журналист
в приемной, выслушав наши невразумительные и бестолковые
речи, вероятно, посмеялся в душе над нами, но внешне
сохранял серьезность и пообещал, что «меры будут приняты».
Наши дороги потом с Виталием разошлись. Он стал известным
ученым-металлургом, я пошел в историки, а один из наших
одноклассников все-таки стал известным театральным критиком,
хотя по образованию был медиком. Вероятно, здесь сыграла
свою роль наследственность. Ведь отец моего одноклассника
Арнольда Берковича в том же 1937 году был репрессирован
и трагически погиб, являясь сотрудником секретариата
«Восточно-Сибирской правды».

Как ни странно, но первое задание по изучению номеров
областной газеты я получил от отца, когда был студентом
2 курса ИГУ. В то время подходил 25-летний юбилей с
начала строительства Иркутской чаепрессовочной фабрики,
где отец был начальником производства. Он принес мне
некоторые архивные документы, фотографии, попросил записать
воспоминания ветеранов фабрики. В ходе исследования
выявилась острая потребность обратиться к номерам «Восточки»
30-х годов. Я засел в областной библиотеке на несколько
месяцев и, глотая пыль, добросовестно штудировал ее
номера за несколько лет. Собранный материал был очень интересен,
существенно обогатил конкретными фактами мой скромный
труд исследователя и помог в создании музея чаепрессовки.

В 1957-58 гг. в стране отмечался 40-летний юбилей Октябрьской
революции и комсомола. Комитет комсомола ИГУ решил подготовить
группу молодых лекторов из числа студентов. У меня состоялась
беседа с молодым, но весьма уважаемым и любимым преподавателем
Виктором Трофимовичем Агалаковым. Именно он впервые
подсказал идею заняться изучением истории первых советских
газет в Иркутске, и не только молодежных, но и «Восточно-Сибирской
правды». Энергично поддержали меня в этом отношении
знаменитые иркутские историки Ф.А. Кудрявцев, В.И. Дулов,
С.В. Шостакович.

Осенью 1959 года я благоговейно притронулся к огромному
фолианту. Такой предстала предо мной подшивка чудом
уцелевших первых 124-х номеров газеты «Власть труда»
за 1918 год. Помню, что я находил сенсации на каждой
странице и за первый день прочитал всего 6 номеров.
Зачастую газетные публикации оставались единственным
правдивым источником информации о событиях 1917-1918
гг. в Иркутске, т.к. подлинные документы либо погибли,
либо были утеряны в горниле гражданской войны. Подлинным
откровением для меня оказалось, что первые журналисты
«Восточки» на самом деле не были партийными ортодоксами.
На своем творческом пути они проявляли индивидуальные
человеческие качества, демонстрируя своеобразные характеры.
Все они вошли в историю газеты как личности весьма талантливые,
оставившие яркий, глубокий след в жизни всей страны.
Так, например, П. Парняков, сын священника, раскрыл
свой литературный талант еще подростком, принимая участие
в выпуске гимназического журнала в Иркутске. И к большевикам-то
он примкнул далеко не сразу, вступая в полемику с ними
в Петрограде весной 1917 года. А.Н. Насимович-Чужак
был объектом резкой критики В.И. Ленина, что и припомнили
ему позднее в годы репрессий. Будущий организатор советского
кино, мечтавший создать советский «Голливуд» в Крыму,
Б. Шумяцкий открыто выступал против Брестского мира.
Выяснилось, что Н. Алексеев, старейший член партии,
соратник В.И. Ленина по «Петербургскому союзу борьбы»,
работая в журналистике Иркутска с 1917 года, склонялся
к сохранению союза с меньшевиками, а позднее уклонился
от участия в подпольной борьбе, хотя и был арестован
колчаковцами. Троцкист М. Рютин был военным комиссаром
и одним из создателей самой первой в нашей стране фронтовой
газеты на Байкале — «Красноармеец». А репрессиям он
подвергся потому, что, будучи редактором «Красной звезды»,
стал открыто выступать против сталинских методов коллективизации.
Журналист М. Трилиссер стал одним из выдающихся руководителей
советской контрразведки, которая успешно боролась с
зарубежными террористами на Дальнем Востоке. Его сподвижником
стал блестяще образованный офицер русской армии А. Луцкий,
который, будучи знатоком японского и английского языков,
стал первым журналистом-международником «Восточки».
А его соратник С. Лазо, оказывается, был военным корреспондентом
газеты в 1918 году.

Об этом и многом другом удалось мне услышать из уст
Г. Ржанова, первого редактора «Восточки», от сестры
П. Парнякова — Милы, от дочери Б. Шумяцкого, от профессора
факультета журналистики МГУ А. Мишуриса, бывшего первого
редактора иркутской «Молодежки» и многих других людей,
которые помогли мне разобраться в этих далеких событиях.
И уж совсем недавно (в середине 90-х годов) мне удалось
познакомиться с одним из основоположников иркутской
прессы А.И. Кулешовым, который начал сотрудничать в
газете в 1927 году. Он подарил мне рукопись своих воспоминаний
об иркутской прессе 1930—1940-х гг. Это побудило меня
продолжить поиски и написать об удивительно героической
деятельности иркутских журналистов военных лет. Об этом
я тогда же поведал участникам научной конференции в
МГУ, а в Иркутске сделал небольшой доклад в областной
библиотеке, которая пригласила тогда к себе в гости
многих ветеранов иркутской прессы.

Увлечение исследовательской работой по истории газеты
у меня никогда не проходило. Я и по сей день бережно
собираю, вырезаю статьи и заметки, корреспонденции читателей,
воспоминания участников событий. Свою первую небольшую
заметку я опубликовал в «Восточке» 42 года назад и с
тех пор часто выступал на ее страницах в качестве
автора. Этому способствовало то обстоятельство, что
в 1961 году решением правительства в Иркутском государственном
университете было открыто отделение журналистики —
первое на территории Восточной Сибири. Я оказался среди
«отцов-основателей» отделения. Дело это было исключительно
важным и актуальным для подготовки кадров СМИ. Ведь
к тому времени даже в нашей областной газете лишь один
человек имел высшее журналистское образование. Но и
сама новая кафедра журналистики нуждалась в преподавателях-практиках,
обладавших большим журналистским опытом. Из «Восточки»
к нам пришли бывший секретарь редакции М. Давидсон и
С. Бройдо — незаурядный журналист, прошедший большую
школу районной и областной печати. Редакция «Восточки»
стала охотно приглашать на практику наших студентов.
Многие из них закрепились в газете и продолжают трудиться
в ней и по сей день.

Мне по ряду причин тоже приходилось участвовать
в повседневной работе редакции. Особенно запомнился
период начала 1970-х годов. После XXIV
съезда КПСС было задумано в масштабе страны провести
научную конференцию с целью изучения опыта работы областных
газет. Мне выпала честь рассказать о работе «Восточки»
на межвузовской конференции в Воронежском университете.
А вскоре удалось реализовать задуманный еще в 1967 году
план проведения первого социологического исследования
иркутской печати. Оказывается, еще в годы НЭПа советские
социологи стали исследовать местную прессу. Это было
время либерализации советской системы. И вот в 1925
году, сначала в газете 5-й армии «Красный стрелок»,
а затем в 1926 году во «Власти труда» был проведен массовый
опрос читательской аудитории с охватом более 5 тысяч
человек. Спустя 46 лет мы возобновили в Иркутске
эту традицию, организовав исследование читательских
мнений о «Восточке» и «Молодежке». Редактор газеты Е.И.
Яковлева собрала потом всю редакцию, и я подробно докладывал
о результатах нашей работы. Вспоминаю, что итоги исследования
для журналистов были очень полезны.

В канун своего 85-летнего юбилея «Восточка» опубликовала
множество интересных материалов о своей истории. Сейчас
периодически появляются страницы «Восточно-Сибирской
правды», посвященные выходу ее 25-тысячного номера.
К сожалению, я уже не могу, как прежде, просматривать
материалы любимой газеты. Многолетняя работа над газетными
текстами погубила мои глаза, лишила меня зрения. Но
память человеческая сильнее всего. Она позволяет мне
продолжать исследовательскую работу и в этих условиях.

Вспоминается сейчас один эпизод, связанный с моей стажировкой
на факультете журналистики МГУ в 1983 году. Я в это
время работал над составлением справочника по истории
сибирской печати XVIII — нач. XX веков и постоянно
находился в Химках. Именно там хранится фонд периодических
изданий бывшей Всесоюзной библиотеки им. В.И. Ленина.
Я пришел к главному библиографу периодических изданий
этого крупнейшего газетного хранилища. Сразу обратил
внимание, что у него на столе лежит наша «Восточка».
Я спросил, что привлекло внимание столичного ученого
в областной газете.

— Вы же знаете, что у нас вся Москва сходит с ума по
Высоцкому, — ответил он. — А в вашей газете опубликован
материал Леонида Мончинского. Очень любопытные факты
из жизни поэта. Все поклонники Высоцкого бегают сюда
табунами и снимают копии.

Стоит ли лишний раз повторять, что «Восточка» — это
часть моей биографии, моей судьбы. Жизни моих товарищей,
моего родного города, моего любимого края. Каждый день
я прошу свою жену познакомить меня с очередным номером
газеты. Пока я слышу голоса авторов газеты «Восточки»,
их раздумья, их творческие волнения, моя жизнь продолжается,
я чувствую себя не в темноте, а в светлом взволнованном
мире.