Словосочетание «Железногорск-Илимский» вызывает щемящее чувство непреодолимой далекости этой спрятанной в густой тайге и
нашпигованной холодной рудой территории Приилимского края.

При этом невольно приходят на ум строки из письма Радищева, в котором он давал графу Воронцову характеристику этой местности:
«Во всем Илимске 45 домов, а тот, в котором я живу (бывший воеводский), — 46-й, и вместе с церковью и городской ратушей стоит
посредине поселка… Население состоит из 250 душ обоего пола».

Сегодня в этом северном районе проживает 57 тысяч человек. Но чтобы сюда устремились люди, потребовались столетия, могучая
техника, инженеры и работяги типа Михаила Янгеля, Матвея Теста, Виталия Беломоина, Максима Иващенко, которые честно и
добросовестно делали свое дело. Для них и сотен других людей региона служить Приилимью — значит служить людям, России. В этом видят
они смысл жизни, что и помогает выходить из любых передряг с новым запасом душевных сил, душевного здоровья. Не знаю, в каких
единицах этот запас измеряется, только без него не прожить ни дня. Кто-кто, а теплоэнергетики Коршунихи, стоящие на страже здоровья и
спокойствия земляков, этим бесценным богатством не обделены.

Город, сбегающий с гор

Такое определение Железногорску мы услышали от словоохотливых соседей по купе на подходе к станции. При этом один из них,
кивая в сторону дымящихся труб, многозначительно добавил: «А спустили его с гор те, кто дает свет и тепло 30-тысячной Коршунихе».

Разговор этот невольно вспомнился, когда мы очутились в номере гостиницы «Магнетит». Первое, что бросилось в глаза, —
прилепившиеся к склону противоположного берега р.Рассохи корпуса теплоэлектростанции. Красиво и мощно смотрелись здания ее цехов и
лабораторий, насосных станций, стрельнувших к небу дымовых труб… Столько здесь наворочено и переворочено, наварено и
намонтировано, что впору за голову хвататься.

— Вы правы, — подтвердил мою мысль встретивший нас главный инженер ТЭЦ-16 Гавриил Пономарев. — За 40 лет существования
станции на ее территории, в ее стенах произошло немало изменений, которые, впрочем, продолжаются и по сей день.

Для него, привыкшего мерить труд не личными потерями и «болячками», а успехами всего коллектива, есть вещи, которые полнее и
зримее передают напряжение тех лет. Это цифры. И он, несмотря на давность событий, оперировал ими с удовольствием. Ввод каждого из
котлов и турбин называл по годам, выработку электрической и тепловой энергии — с точностью чуть ли не до киловатт-часа и гигакалории.
Если вдуматься, в этой статистике — динамика жизни и самого Пономарева, воспитанника местного детдома, отдавшего станции более 30 лет
жизни.

Прислушиваюсь к его голосу, записываю в блокнот эти самые киловатты и калории, а из головы не выходит вопрос: ради чего, какая
сила заставляет этого человека тревожиться, лезть на рожон, когда в его положении можно жить спокойно, уютно… Зарплата? За долгие
годы работы на северах он повидал всякие деньги. Может, слава? Однако, когда я завел речь о наградах, Гавриил Степанович без церемоний
прервал меня и попросил говорить «по существу». Тогда я и спросил «по существу».

— Силой этой называется работа, — Пономарев впервые за нашу продолжительную беседу блеснул удивительно ясной улыбкой. — Если
ради нее не оставишь весь мир, никогда не поймешь, что это такое.

Ответ прямой. Все правила и представления, философские учения были ничтожны перед этой выношенной и выстраданной истиной.

Всю жизнь, чем бы ни занимался, он рассчитывал только на себя. У него не было никаких связей, никакого блата. А что было? Был
внутренний стержень, не позволяющий сгибаться в самых отчаянных ситуациях. Было упрямство, постоянное недовольство собой — главная,
может быть, пружина роста. Терпеть не может людей некомпетентных, неталантливых, но волею обстоятельств допущенных воздействовать
на экономику, политику, культуру.

Знакомясь дальше с этим неразговорчивым человеком, я все больше убеждался: любовь к своей профессии, стремление все делать
добросовестно, с душой, мастерски как раз и объясняют его основательность, жизненную устойчивость. В таком органическом слиянии
личных качеств Пономарева и его отношения к работе, в общем-то будничной, очень привычной, — все его существо.

Своими силами для себя

Запущенная в октябре 1964-го ТЭЦ была и остается единственным источником теплоснабжения для Железногорска и его предприятий,
в том числе и Коршуновского горно-обогатительного комбината, для которого, собственно, она и возводилась.

Между тем город рос, развивался, требуя к себе дополнительного внимания и удобств, многие из которых могли дать лишь
теплоэнергетики. И они сполна удовлетворяли эти запросы. За счет ввода новых котлоагрегатов, замены, реконструкции и модернизации
оборудования электрическая и тепловая мощности станции росли с каждым годом и к концу 70-х перевалили за 90 млн.кВт-час и 500 т.
Гкал. соответственно.

С того времени, считай, и начинаются годы расцвета предприятия. На его территории, в цехах и отделах выполнены огромные работы
по повышению культуры производства, созданию благоприятных условий труда и отдыха. Территория ТЭЦ напоминала предприятие-сад — с
оранжереями, теплицами, крепким подсобным хозяйством. Для обслуживающего персонала строились многоквартирные жилые дома,
коллектив располагал базами отдыха, имел свой детский сад…

Подобные перемены не оставались незамеченными. За достигнутые производственные показатели коллектив станции неоднократно
отмечался коллегией Минэнерго СССР и Президиумом ЦК профсоюзов, удостаивался призовых мест и почетных грамот Иркутскэнерго,
районной администрации.

Столь весомые преобразования тех лет позволили теплоэнергетикам Коршунихи удерживаться на плаву при всех последующих
метаморфозах, происходящих в экономике и энергетике. И, может быть, самое главное — они ни разу не подвели своих потребителей.
Другой вопрос — чего это стоило?

Ответ на него мы нашли в воспоминаниях ветеранов станции, документах. В журнале учета сверхурочно отработанного времени,
который любезно предоставил нам многие годы возглавлявший профсоюзную организацию мастер электроцеха Михаил Субботкин,
напротив почти каждой фамилий значились цифры: 80, 90, 100… Это часы переработки.

— Сейчас что не работать? — прокомментировал журнальные записи Михаил Семенович. — Отдежурил свою смену — и будь здоров. А
вот прежде чуть ли не все праздники и выходные приходилось проводить в стенах станции. Да еще в какие передряги попадали!

Особенно памятной для коллектива выдалась зима 85-го. На дворе — туман, морозы стояли такие, что топливо смерзалось в комки и
зависало в бункерах, не доходя до топок. В котлотурбинном — пыль столбом, загазованность. О режимах работы и говорить нечего: станция
была на грани остановки, весь город в тревоге.

Решением бюро райкома партии на ТЭЦ создали оперативный штаб, возглавили его нынешний мэр района Борис Алексеев и тогдашний
главный инженер станции Анатолий Еремин. В помощь призвали рабочих ГОКа, других городских предприятий. Считай, всю зиму десятки
людей не выпускали из рук шуровок, прогоняя уголь в топки котлов. Словом, намучились — не приведи господь!

Но не зря говорится, что нет худа без добра. «Добро» в том, что к подобным ситуациям привыкнуть невозможно. У людей появляется не
только осознание происходящего, но и злость, желание противодействовать, найти выход из тупика. Так и произошло. Первым, кто
кардинально вмешался в ситуацию, был Анатолий Еремин, начинавший здесь свою карьеру в 18 лет учеником электрослесаря и ставший к
тому времени у руля производства.

Несмотря на молодость, уже тогда Еремин обладала мощным силовым полем, которое способно не только оградить от случайных
уступок собственную душу, но и зарядить, подвигнуть на хороший порыв других, что особо проявлялось в неординарных ситуациях, в том
числе и в холодную зиму 85-го. Одним словом, хозяин. Организация производства, подбор кадров, вся внутренняя «кухня» предприятия —
его епархия. Управляющая компания решала вопросы стратегии развития производства, обеспечения топливом и материалами, привлечения
инвестиций, внедрения «продвинутых» технологий и схем управления.

Такой управленческий симбиоз приносил довольно осязаемые плоды. В бытность Еремина директором осуществлено строительство
электрокотельной, багерных насосных станций, произведена установка двух разделительных трансформаторов, осуществлен перевод двух
котлов на вновь построенную дымовую трубу. А еще сделана реконструкция бытовых и административных помещений, первоклассная их
отделка; возведено несколько многоквартирных жилых домов, заложен коттеджный поселок для семей теплоэнергетиков… И как итог —
электрическая и тепловая мощности станции возросли до 18 мВт и 254,8 Гкал/час соответственно.

За все это и вспоминают Анатолия Тимофеевича добрым словом в коллективе, а еще завидуют коллегам из Ново-Иркутской ТЭЦ,
которую два года назад возглавил «их» директор.

Единых рецептов не бывает

С уходом Еремина эстафету по реконструкции и обновлению станции подхватили его преемники и последователи. Среди таковых
нынешний ее руководитель Олег Соломатин выделил машинистов Дмитрия Петрова и Елену Стародубцеву, старших машинистов Виталия
Шаталова и Анатолия Петрова, мастеров Михаила Субботкина и Виталия Вернигора, инженеров Ирину Березюк и Дмитрия Дмитриева,
других специалистов. Тех, благодаря которым предприятие по-прежнему остается монолитным, творческим коллективом.

— Я всегда считал и продолжаю считать: раньше всего и прежде всего человек проверяется мерой искренности в работе, — говорит Олег
Юрьевич. — Наши люди проверку эту выдержали. Многие имеют высокий уровень технической подготовки и управленческой культуры.

— В России раздрай, замерзают города и поселки, а у вас тишь да гладь. Неужто ничего не беспокоит? — пробую «завести»
Соломатина.

— Ну, наше время и не такие сюрпризы преподносит, — разводит руками Олег Юрьевич. — А беспокоят нас внутристанционные потери:
перерасходы конденсата, пара, электроэнергии на собственные, так сказать, нужды.

На вопрос, каким образом их избежать, Соломатин дипломатично заметил: «В нашем деле единых рецептов не бывает, одно скажу —
занимаемся мы этим системно и целенаправленно. — При этом жестко добавил: — Главное — ежедневный контроль режимов работы котлов,
турбин, вспомогательного оборудования. В них, режимах, собственно, и зарыта собака. И резервы тут скрыты немалые».

О системности и целенаправленности мы продолжили разговор в производственно-техническом отделе с инженером Дмитрием
Дмитриевым, который занят, как он выразился, «тотальной оптимизацией производства», вместе с коллегами разрабатывает и внедряет
мероприятия по устранению внутренних потерь.

— Одни из этих мероприятий уже выполнены, другие — в работе, третьи проходят защиту в Иркутскэнерго, — охотно проинформировал
результаты «тотальной оптимизации» Дмитриев.

За последние два года произошли заметные подвижки в реконструкции сепарационных шахт, переводе питателей сырого угля (ПСУ) на
частотное регулирование, что позволило обеспечить подачу угля в топки с любой скоростью, а значит, повысить степень регулирования
режимов работы котлов. На сегодня электродвигатели с частотным регулированием уже задействованы на четвертом и пятом котлах, сейчас
устанавливаются на первый и третий.

Установкой нового, заменой отработавшего, морально устаревшего на более эффективное и менее энергоемкое оборудование заняты
все службы и отделы. Появились и первые плоды этой кропотливой работы: за апрель сэкономлено 550 тонн условного топлива по
сравнению с базовым периодом 2000 года. Если в прошлом году 1 Гкал обходилась в 202 рубля, то в первом квартале нынешнего произошло
снижение до 133 руб. За внедренные мероприятия начальник электроцеха Николай Карпеня и инженер Дмитрий Дмитриев получили
премии. А главное — доволен эксплуатирующий оборудование персонал.

— Сейчас без проблем регулирую паровую нагрузку котла, — говорит старший машинист котлотурбинного цеха Виталий Шаталов. —
Даже если один шнек подзабило, могу отрегулировать таким образом, что в котел будет поступать одинаковое количество угля. Словом,
работать стало куда удобней и приятней.

Шаталову не было и 18, когда он познакомился с теплоэнергетикой. Случилось это в стенах Черемховской ТЭЦ, хотя угольщик-отец
настойчиво звал к себе на шахту. Начинал учеником слесаря топливоподачи, затем стал мотористом. Когда в 67-м в Черемхово нагрянули
вербовщики из Железногорска, он, как и некоторые другие его сверстники, долго не раздумывал. «Манили романтика, туманы и запах тайги,
— с доброй грустью вспоминает те годы Виталий Акимович. — Время было такое — боевое, комсомольское…»

И вот как сплошь да рядом получается в жизни: одни звали его в Железногорск, другие не хотели отпускать. Да и кто ни за что ни про
что вдруг распрощается с толковым работящим пареньком? Но общие интересы… Долг. Все подключается в подобных случаях… Пришлось
Виталию суточный перерыв в трудовой книжке оформлять — столько потребовалось времени на переезд от Черемхова до Коршунихи.

А дальше, как у многих: заочно закончил Иркутский энергостроительный техникум, работал машинистом-обходчиком котельного
оборудования, старшим машинистом, зам. начальника цеха, инженером по технике безопасности… К пенсии вернулся на исходные рубежи
— в котлотурбинный, как он выразился, «на оперативную работу».

— Здесь и хлопот поменьше, и времени побольше остается на домашние дела-заботы, — говорит Виталий Акимович. — Да и на пенсии
уже я, пусть молодые командуют.

В стенах станции трудится и брат Виталия — Иван Акимович, сын Олег после окончания горного техникума устроился турбинистом. В
общем, Шаталовы — одна из тех династий, которыми гордится коллектив ТЭЦ-16.

Завтра будут новые заботы

Не стану утомлять читателя техническими деталями. Посмотрев на организацию производства, откровенно поговорив с управленцами и
рабочими, мне стало ясно: завалы «рыночных» реформ станция успешно преодолела. Некоторые работники ТЭЦ объясняют это
стабильностью коллектива. У нас, дескать, есть люди, которые трудятся со дня пуска предприятия, а 50% — более чем с 20-летним стажем.
Очень хорошо знают и владеют технологией, в любое время могут подменить друг друга, прийти на помощь.

Думается, дело тут не только в стабильности и высокой технической подготовке персонала, а в явлениях более значимых. Прежде всего
в самой атмосфере, которая царит в коллективе, в его духе. Для людей старшего поколения ТЭЦ — это символ того времени, символ другой
жизни. Отсюда и отношение к работе. Его, это отношение, мы постоянно ощущали в цехах и отделах, в лабораториях и пультовых щитах
управления.

— Говорите, в залах и коридорах пусто? — переспросил начальник электроцеха Николай Карпеня, которого мы навестили после
гостеприимных Шаталовых. — Так это же прекрасно, значит, все оборудование работает исправно. А вот когда суетятся, бегают, кричат друг
на друга — жди беды.

26 специалистов его цеха обслуживают и ремонтируют генераторы, трансформаторы, электродвигатели, другое электрооборудование
станции, и никому из них серьезных претензий Николай Иванович предъявить не может. Все работают четко и слаженно, выдавая в систему
положенные 50% выработанной ТЭЦ электроэнергии. Другие пятьдесят расходуются на собственные нужды: на работу котлов, подогрев
пара, воды. Летом, когда наступает ремонтная кампания, в работу включается законсервированная на зиму электрокотельная.

В комнате-«пятиминутке» главного щита управления технологическими процессами Николай Карпеня представил нам одного из своих
«новичков» — дежурного электромонтера Владимира Тетерина. На станцию пришел в 1999-м, после окончания местного профессионального
лицея, сейчас уже на последнем курсе ИрГТУ, но до настоящего мастера, по собственному признанию, ему еще далеко («все оборудование
надо своими руками перещупать»). А посему и зарплата ниже средней на ТЭЦ. Но все равно убежден, что ему крупно повезло. Почему?
«Здесь на удивление дружный коллектив, у каждого ясная перспектива, а что касается зарплаты, то это дело времени», — говорит Владимир.

Поразило отношение к работе женщин. Запомнился веселый характер машиниста топливоподачи Елены Стародубцевой. Как она 33 года
смогла продержаться на месте, где и мужики-то не все выдерживают? Наверное, тоже романтика позвала. Что еще можно подумать о
человеке, проявившем себя в экстремальных условиях и остающемся до сих пор в строю?

— Судьбой, наверное, предначертано было, — словно прочитав мои мысли, вздохнула Елена Андреевна. Встрепенувшись от
нахлынувших воспоминаний, добавила: — Да и нет на земле профессии теплей и благородней, чем наша.

Нужно ли говорить, что от желающих устроиться на станцию нет отбоя. В очереди — десятки человек. От вчерашних выпускников школ
и училищ до опытных специалистов. Удача улыбается немногим — теплоэнергетики держатся за свои места крепко. Здесь безоговорочная
трезвость, стопроцентное соблюдение драконовских (говорю это как заядлый курильщик) установок по табачной части. А главное, как
заметил директор станции Олег Соломатин, у коллектива неплохая перспектива на будущее.

Связана она с передачей коллективу ТЭЦ-16 67,5 километра городских тепловых сетей, ремонтного персонала коммунальщиков
Железногорска. Согласие администрации на такую передачу уже получено. Это приблизит теплоисточник к потребителю, исключив
промежуточные звенья.

Значит, у теплоэнергетиков появляются новые заботы и новые возможности, что позволит коллективу жить и работать еще
напряженней, а значит, интереснее. Верится, что 40-летний юбилей ТЭЦ откроет коллективу новые объемы и новые возможности в борьбе
за энергетический рынок.

…В последний раз окидываю взглядом подворье станции. Перед глазами в лучах заходящего солнца серебрились стены главного
корпуса. За ними — сбегающие с гор городские кварталы, белизна снега и звенящая тишина пробуждающегося леса. Все это придавало
строениям станции особую прелесть. Не случайно, наверное, в бытность свою в илимской ссылке А.Н.Радищев писал: «Во время моей
поездки к рудным залежам я наткнулся на довольно красивый вид, казавшийся несколько нарочитым, вроде тех, которые видишь в
английских парках и садах».

Созерцая приятные виды, писатель думал о том времени, когда «разрушительная рука человека» проникнет в дикие пейзажи
Приилимья, и как будто сожалел об этом. В то же время для него была неприемлема мысль о сохранении их как оазисов для отдохновения.
«Человек рожден для общежития», его призвание — деятельность, борьба. Это убедительно подтверждает и сама жизнь Радищева, который,
узнав о залежах железной руды, занялся горными разработками в июле 1792 года.

Лишь через два столетия, вооруженные могучей техникой и знаниями, пришли сюда его потомки и осуществили то, о чем мечтал
первый русский революционер, увековечив свое имя в названии поселка.