Банда Кожучкова была создана в январе 2002 года, а в
декабре ее участники оказались за решеткой. За это время
они совершили в Иркутске шесть налетов на сбербанки,
автозаправки и пункты приема цветных металлов — в дневное
время и с необыкновенной дерзостью. Вооружены налетчики
были под завязку: на четверых два обреза, газовый
револьвер и пневматический пистолет, стреляющий металлическими
пульками. И зрелище в своем маскарадном прикиде — с
чулками на голове либо в кепках с длинными козырьками,
темных очках и с боксерской капой во рту, придающей
челюсти массивный вид, — они являли собой устрашающее.

Можно себе представить, какую жуть нагоняли бандиты,
врываясь в таком виде с оружием в руках в помещение,
где, по их предположениям, можно было разжиться хорошими
деньгами. К счастью, обошлось без кровопролитий, хотя
выстрелы звучали дважды — в сберкассе по улице Гоголя
и пункте приема цветных металлов на территории ЖБИ в
Ново-Ленино. Охотнее, однако, бандиты орудовали прикладами
оружия. Вырубили, например, ударом по темечку женщину-кассира
в металлоприемке на Кузьмихинской, чтобы забрать из
сейфа завалявшиеся там 750 рублей и разжиться телефонной
трубкой, которую приняли за мобильник и выкинули по
дороге, убедившись, что обознались. Еще им нравилось
пинать людей по лицу, распластывать их на полу, женщин
они предпочитали загонять под стол.

На автозаправочной станции на остановке «Южная» бандиты,
выключив из игры охранника ударами приклада по голове
и пинками, держали одну кассиршу под столом, другую —
лежащей на полу, пока не получили всю выручку и магазина,
и станции — в общей сложности чуть больше 300 тысяч.
И это была самая большая добыча в их налетах. В сберкассах,
вопреки ожиданиям, им везло куда меньше. Из той, что
на Гоголя, они убежали пустыми и едва успели унести
ноги до приезда милицейского наряда. В филиале сбербанка
на улице Р. Люксембург им удалось «заработать» 114 тысяч,
но пришлось изрядно потрудиться. Сняв обрез с предохранителя,
под его дулом согнали на кухню пятерых беспомощных сотрудниц
и уложили их рядом на полу. Туда же приволокли и затолкали
под стол посетительницу, заглянувшую в банк в неурочный
час — 15-минутный перерыв, выбранный налетчиками для проведения
своей операции.

Создал банду бывший тренер по боксу, работавший в детско-юношеской
спортивной школе иркутского «Локомотива», Владимир Кожучков.
Этот наставник юношества уже имел неприятности с законом:
в отношении него Свердловской милицией возбуждалось
уголовное дел за хищение, которое несколько раз возвращалось
на дополнительное расследование и в конце концов было
прекращено. К моменту создания банды 45-летний накачанный
и сильный мужчина числился в инвалидах третьей группы
из-за болезни суставов, не имел постоянной работы и
занимался время от времени частным извозом на собственных
«Жигулях», чтобы содержать семью (он жил с женой и двумя
детьми, получая пенсию 770 рублей).

Очевидно, Кожучков умел завоевывать авторитет у молодых
людей, подчинять их себе — научился за годы тренерской
работы. (Кстати, к уголовному делу подшита положительная
характеристика, выданная спортобществом бывшему физруку.
Сто раз подумаешь, прежде чем отдать ребенка учиться
борьбе или боксу. Кто же отслеживает, что за личность,
с какими нравственными ценностями, занимается с ребятами
в спортивном зале и чему они учатся у наставника, так
сказать, по жизни?)

В банду Кожучков пригласил своих бывших воспитанников,
братьев К., которых встретил случайно: подвозил несколько
раз до дому. Разговорились, вспомнили друг друга, быстро
нашли общие интересы. При значительной разнице в возрасте
(27-28 лет) у них действительно оказалось много общего:
уголовное преследование в прошлом, отсидки в СИЗО. Братья-погодки,
несмотря на молодость (Олег был еще несовершеннолетним),
имели немалый опыт общения с правоохранителными органами.
Причем им, как и их наставнику, всякий раз удавалось
сухими выйти из воды. Старший, Сергей, был дважды судим
за кражи и грабежи — оба раза условно. Второе преступление
он совершил во время испытательного срока, данного Свердловским
судом, что отнюдь не побудило гуманных служителей Фемиды
хотя бы теперь назначить парню реальное наказание. Подельником
Сергея оба раза был младший брат, который также легко
отмазывался. В отношении него либерализм судей вообще
перешел все границы: даже и третье преступление, совершенное
в рамках условного срока, опять закончилось тем, что
ему лишь пригрозили пальчиком. Когда Олега К. милиция
задержала в четвертый раз, он был уже участником вооруженной
бандитской группировки с так и не снятой судимостью.

Похоже, основные герои этой истории вынесли из своего
опыта общения с правоохранительной системой лишь один
вывод: они уверовали в собственную безнаказанность.
Эта уверенность и лежала в основе дерзости и цинизма
совершенных ими преступлений.

Братьев К. мать растила одна, и, наверное, это было
непросто. И не только в материальном плане. Мальчики
слыли проблемными еще со школы, их отчислили с 1 курса
СПТУ. Но при знакомстве с материалами уголовного дела
невольно бросается в глаза: родительница почему-то не
мешала детям заниматься криминальными делами. Похоже,
и не волновалась по этому поводу. Именно квартира К.
была местом сбора банды, где обсуждались планы нападения,
где Кожучков распределял роли, сюда они возвращались
после каждого налета делить добычу. Мать не могла не
замечать странной дружбы пацанов с пожилым мужиком,
не могла не знать, что мальчишки «балуются» оружием
(у них на квартире при обыске изъяты один из обрезов
Кожучкова, газовый револьвер Олега и пневматический
пистолет Сергея, боеприпасы к ним).

И уж, конечно, маме было прекрасно известно, что у ребят,
которые нигде не работают, водятся немалые деньги, они
частенько приобретают ценные вещи. Причем не только
для себя. К уголовному делу в качестве вещественных
доказательств приобщены чеки, изъятые на квартире К.,
паспорта к бытовой технике. Дата на них свидетельствовала,
что дорогие покупки сделаны буквально на следующий день
после последнего, и самого удачного, из бандитских
налетов — на автозаправку «Пул Ойл» по улице Академической.
Семейство приобрело тогда стиральную машину за 10 тысяч
рублей, чайник за 1200. Пацаны не только прибарахлились
сами, купив по курточке за 7 тысяч рублей, но и помогли,
видимо, приодеться маме. Во всяком случае, на другой
день после налета и в ее гардеробе тоже появилась немудреная
обновка: шубка стоимостью около четырех тысяч рублей.

По всему видать, мать вполне устраивал столь сомнительный
источник дохода. Работала она продавцом у частного предпринимателя,
получала немного, и неудовольствия или брезгливости
к способам добычи денег сыновьями не испытывала. Конечно,
о тонкостях их «ремесла» она до поры до времени могла
и не знать, особенно если не было желания в них вникать.
Но даже и прозрев благодаря аресту детей, она выказала
почему-то прежде всего беспокойство и заботу о вещах,
появившихся в доме в результате бандитской деятельности
сыновей. Следствие наложило арест на имущество обвиняемых
в обеспечение гражданских исков потерпевших от разбоев
(потерпевших оказалось 19, исков о возмещении нанесенного
материального ущерба — 6). Но самая дорогая вещь —
новенькая стиральная машинка — исчезла из квартиры стараниями
матери.

В суде женщина объяснила появление в семье больших денег
в тот период тем, что она одолжила крупную сумму у своей
работодательницы. Однако кредитор опровергла ложное
алиби. Деньги она действительно в долг своей работнице
давала, но месяцем позже, когда той понадобилось нанять
сыновьям адвоката.

Можно, конечно, понять мать, пытающуюся любой ценой
выгородить детей. Если бы она вместо того, чтобы кидаться
спасать вещи, проявила хоть каплю сочувствия к пострадавшим
от ее сыновей, попыталась бы как-то загладить, уменьшить
вред, который они нанесли людям.

Фигурируют в этой истории еще три персонажа — приятели
и ровесники братьев К., ранее не судимые. Одному
из них, 18-летнему Максиму Т., также предъявлено следствием
обвинение в бандитизме и разбойных нападениях, перед
судом он не предстал лишь вследствие болезни (дело в
отношении него выделено в отдельное производство). Двое
других, 26-летний Андрей и 17-летний Володя, не являясь
членами банды, были вовлечены в разбой как владельцы
машин, необходимых, чтобы вовремя скрыться с места преступления.

Все юные фигуранты этого уголовного дела росли и воспитывались
в нормальных вроде бы семьях, учились в обычных школах.
Среди них не было выходцев со дна общества, из маргинальных
слоев.

Максим Т. признался, что побаивался отца. Однажды строгий
папа нашел в сумке сына обрез. Но вместо того, чтобы
сдать явно криминальный ствол в милицию или уничтожить
его, предпочел вернуть оружие взрослому бандиту, с которым
свел знакомство его сын. Когда Кожучков явился за своими
вещами, между мужчинами произошел «серьезный» разговор.
Отец Максима пригрозил: «Держись от моего сына подальше».
И счел, видимо, что этого достаточно, чтобы оградить
мальчика от бандитского влияния.

Сам Максим, как показала психологическая экспертиза,
обладает невысоким интеллектом и примитивностью суждений.
Трудился он в то время грузчиком на масложиркомбинате,
таскал тяжелые ящики и кули. Как и братья К. и их наставник,
страстно мечтал, чтобы «бабки» не приходилось зарабатывать,
а чтобы они добывались быстрым и легким способом. На
допросах он так и выражался: «добыть деньги». «Зачем
вкалывать, — твердил им Кожучков, — если можно поднять
«бабки» одной удачной операцией, за несколько минут».

Они все на это клюнули. На допросах мальчишки рассказывали,
как они радовались после первого, оказавшегося удачным,
налета. Были в приподнятом настроении, говорили: «Все
получилось!» Максиму перепало тогда, по его словам,
60 тысяч рублей. И, как он выразился, «раздобыл» он
их легче легкого. При нападении на Сухоложский завод
«Вторцветмет» ему пришлось всего лишь 3-4 раза пнуть
охранника по лицу, уложить его на диван, натянуть ему
на голову куртку да вдарить еще раз для острастки. Потом,
пока подельники занимались с кассиром, вынуждая ее достать
из сейфа деньги, он держал охранника под прицелом газового
пистолета, придавив в то же время ногой распластанного
на полу сортировщика. Этот способ «раздобыть деньги»
мальчишке пришелся по душе.

Его подельники оказались из того же теста. Максим рассказывал
на допросах, как все они занимались дележкой денег.
«Пак, давай деньги раскладывать… О, сколько «бабок»!
Подержит, посчитает. Кузя тоже».

Юных суперменов не остановили и неудачи. После первого
налета, когда они взяли из сейфа завода «Вторцветмет»
150 тысяч рублей и угнали личную машину кассира, им
долго не везло. В частной металлоприемке при заводе
ЖБИ, куда Кожучков предварительно ходил на разведку,
выясняя, есть ли деньги в кассе, бандитам сразу выдали
информацию, где лежат выручка и ключ от ящика: старший
из сортировщиков испугался за своего сына-напарника,
которого налетчики держали на мушке. А денег оказалось
всего пять с половиной тысяч. Да еще при выезде на КПП
остановили машину, получив со склада сигнал тревоги.
Бандиты перерезали телефонный провод, замкнув потерпевших
снаружи, но не подумали о том, что сигнал можно подать
тревожной кнопкой. Пришлось отстреливаться из пневматического
пистолета, чтобы остановить охранника. Металлическая
пулька попала в окно, разбив в будке стекло. Бандиты
скрылись, но Кожучков был злой, кричал, что денег взяли
мало.

Следующий поход состоялся почти через пять месяцев.
Решили действовать наверняка: напасть на банк — уж
там не может быть осечки с деньгами. Долго и тщательно
готовились. Нашли водителя, приготовили сменные номера
на машину. Подъехав к сберкассе на Гоголя, два часа
выжидали, когда разойдутся клиенты. Но всего не учтешь.
На этот раз подвел человеческий фактор. Кассирша,
на которую был направлен обрез, не растерялась, как другие:
на требование выдать деньги она ответила нажатием
кнопки, подававшей сигнал на пульт охраны Свердловского
РОВД. Кожучков тут же спустил курок. Прогремел выстрел.
Но стекло в кабинке оказалось бронированным, дробь
только «размазалась». По дороге шеф опять психовал,
пеняя на себя, что не зарядил ружье картечью, которая
могла бы пробить стекло. И убить кассира. «Да за те
«бабки», которые лежат в сберкассе, — заявил он, —
можно и убить».

Если это откровение кого и напугало, то лишь привлеченного
водилу. Андрей А., недавно создавший семью, имеющий
грудного ребенка, был не прочь подзаработать. Он, конечно,
понял, что его нанимают не просто «повозить по городу»,
видел, что готовится преступление, что расположившиеся
в его салоне сослуживец с друзьями собираются ни много
ни мало совершить налет на банк. Кожучков, усевшись
в машине, переломил обрез со словами: «Всегда проверяю
оружие, когда иду на дело, чтобы не подвело». Но, по
словам Андрея, он надеялся, что это случится хотя бы
не в его присутствии, не в этот же день.
После прозвучавшего выстрела и последующих откровений
шефа парень понял, что эта компания не остановится ради
денег и перед убийством.

Больше он с бандитами не связывался. 17-летний Володя,
также нанятый Максимом (в его обязанности входило обеспечение
группировки транспортом), успел поучаствовать в двух
налетах: за услуги в первом, по мнению разбойников успешном,
он получил десять с половиной тысяч, после второго,
неудачного, со стрельбой на КПП — 500 рублей. «Поднять
бабки» оказалось совсем не таким безобидным занятием,
как ожидали ребята. Они-то полагали, что им удастся,
не вляпавшись в криминал по-крупному, урвать кусок,
слегка подсобляя преступникам. Деньги ведь не пахнут.

По такому принципу живут многие. Они готовы помогать
темным личностям сбывать краденое, прятать оружие, предоставлять
информацию — не безвозмездно, конечно.
В этой истории мелькнул, например, персонаж вполне зрелого
возраста, согласившийся за 50 долларов оказать посреднические
услуги при возврате хозяйке угнанной у нее машины. Некто
Березовский, занимавшийся частным извозом, за полторы
тысячи рублей встретился пару раз с кассиром Сухоложского
завода «Вторцветмет», забрал у нее выкуп — две тысячи
долларов — за ее же «Раф» и передал их Кожучкову,
прекрасно понимая, в чем он участвует. Моральных уродов
подобного толка полным-полно. В бандиты, однако, такие
не лезут.

Обыкновенные бандиты далеки от обыкновенных людей.
У них не только особая психология и своя, уродливая,
шкала ценностей. Эксперты признали подсудимых вменяемыми,
то есть осознающими характер и общественную опасность
собственных деяний, однако, судя по поведению, все они
— личности психопатические. Пострадавшие рассказывали
на следствии и в суде, что пожилой налетчик, Кожучков,
дико орал, брызгая слюной, суетился, бегал по помещению
с обрезом, без нужды пинал и бил прикладом жертв, в
том числе женщин, которые вовсе не оказывали сопротивления.

Вот так же дико он вел себя и на следствии. На вопросы
не отвечал, просьбы не выполнял, бумаги не подписывал,
знакомиться с материалами дела и участвовать в следственных
экспериментах отказывался. Не шел ни на какой контакт
даже с собственным адвокатом. В СИЗО Кожучков объявлял
голодовки, так что к концу следствия, которое длилось
около года, похудел на 30 килограммов. Но время от времени
бандит вдруг оживал и устраивал дикие истерики. Например,
при продлении стражи в Ленинском суде он закатил скандал
на целый час. Допрашивать его и проводить другие следственные
действия приходилось в присутствии врача и только после
предварительного медосмотра: бывший спортсмен
любил демонстративно падать в обмороки или объявлять себя
больным. Жаловался на геморрой, делал вид, будто страдает
от аллергии на пыльцу цветущих растений, которых в
тюрьме, естественно, не водилось.

Из всех подопечных Кожучкова задатки лидера выявлены
только у старшего из братьев К. 18-летний Сергей мало
уступал наставнику также и в агрессивности и истеричности
— как во время налетов, так и при общении с блюстителями
закона. Он тоже всячески старался накалить обстановку
в период предварительного следствия. Умудрился даже
во рту пронести лезвие, когда его вывезли на допрос,
— специально, чтобы устроить представление с попыткой
вскрыть себе вены.

Линия защиты, избранная руководителем банды, не принесла
ожидаемого им результата. Услышав приговор — 12 лет
строгого режима, — Кожучков стал возмущаться, как его
могли осудить, если он не давал показаний! Он явно надеялся,
что и на этот раз возмездие слепой Фемиды не будет слишком
суровым. Старший из братьев, Сергей К., получил 10 лет
строгого режима. Олег, помогавший следствию правдивыми
показаниями, будет отбывать срок в колонии общего режима
— ему дали 8 лет с учетом непогашенной судимости. Нанявшиеся
к бандитам водители заработали по 5 лет условно.

Приговор, правда, еще не вступил в законную силу —
в Верховный суд ушла жалоба подсудимых на слишком строгий
вердикт…