В последнее время между правительством и ведущими
научными учреждениями возник конфликт на фоне готовящейся
реформы науки. С точки зрения интересов правительства и
президента, необходимо увеличивать эффективность и
конкурентоспособность науки, для чего нужно избавляться от
неэффективного «балласта», доставшегося с советских времен. Для
этого, в частности, была разработана Концепция участия РФ в
управлении имущественными комплексами государственных
организаций, осуществляющих деятельность в сфере науки. В
соответствии с ее первоначальной редакцией предполагалось
акционировать научные учреждения, часть из них приватизировать
и увеличить вклад в задачу удвоения ВВП. Все это вызвало большое
сопротивление со стороны академического
сообщества, в частности, руководства Российской Академии наук.

В итоге появилась новая редакция концепции, под которой
поставили свои подписи министр образования и науки Андрей
Фурсенко, президент РАН Юрий Осипов и председатель Союза
ректоров, ректор МГУ Виктор Садовничий. Концепция стала более
абстрактной, из нее исчезли так сильно раздражающие ученых
цифры. В частности, ранее в ней было записано, что к 2008 году
планируется оставить 100-200 научных организаций вместо более
3000 существующих. Сейчас такой «слишком прагматической»,
по мнению ученых, задачи в концепции нет. Сам министр
образования и науки заявил, что «количество институтов — не тот
индикатор, который должен быть ключевым. Наука — это как раз то
место, где усреднение работает не очень хорошо». «Вместо этого
показателя следует использовать другие индикаторы, один из
которых — это ресурсообеспеченность каждого ученого», — уточнил
министр.

По словам Фурсенко, «акционировать НИИ по стоимости стен
— чистейшее безумие. Одна из первых задач — провести
капитализацию нематериальных активов. Этой работой в России
еще не занимались: необходимо поставить на баланс
интеллектуальную составляющую научного труда. Без этого, как
показывает мировой опыт, трудно рассчитывать на приток
инвестиций в науку». Что касается РАН, то она получит некоторую
компенсацию за изменение порядка назначения ее руководителя.
Как сказано в концепции, Академия наук будет координировать
проведение всех фундаментальных исследований в стране, что будет
закреплено законодательно.

Тем временем говорить о том, что масштабных сокращений не
будет, нельзя. Как сказал Фурсенко, «обеспеченность научного
сотрудника» будет увеличена в несколько раз за счет увеличения
финансирования науки, а также концентрации ресурсов в ведущих
институтах или на приоритетных направлениях. Такое заявление на
самом деле подразумевает перераспределение финансирования в
пользу ведущих учреждений (следовательно, оставшиеся без
средств остальные учреждения так или иначе будут сокращаться)
при ликвидации менее значимых научных структур. В этом случае
существенного увеличения бюджетного финансирования науки не
произойдет, в то время как каждый отдельный ученый в ведущих
учреждениях получит заметную прибавку.

Интрига состоит в том, что Фурсенко предложил ученому
сообществу самому составлять список таких ведущих научных
центров, то есть решать, кто получит деньги, а кто нет, а значит, кто
выживет, а кто будет в итоге ликвидирован. Все это имеет как свои
положительные, так и отрицательные стороны. С одной стороны, это
смягчает конфликт между правительством и учеными, создает
мощную конкурентную среду внутри научных учреждений,
вынужденных доказывать «делом» свою востребованность. Но, с
другой стороны, увеличивает значение личного политического
влияния «лидеров» при принятии решений о финансировании,
снижает возможности малых, но успешных центров претендовать на
«концентрированное» бюджетное финансирование и создает
сильный конфликтный потенциал внутри научного сообщества.