Естественно, что в выходные дни большинство
народонаселения норовит держаться поближе к теплу. Не
случайно говорят, что «сибиряк не тот, кто холода не
боится, а тот, кто тепло одевается:». Теплая квартира
с раскаленной батареей, толстый слой изморози на
окне, мягкий диван, рюмочка водки под омуля с лучком
и потоки виртуальной крови на экране голубого
«друга»… Если что и портит настроение, так это
спутница жизни, требующая, чтобы ты отремонтировал
кран и взял в руки пылесос. Что еще надо человеку?

Но Иркутск удивительный город. Наверное, в том, что
экстрим стал нормой для многих иркутян, виноваты гены
предков-первопроходцев и бешеная байкальская
энергетика.

По субботам и воскресеньям, а также в праздничные дни
утренние пригородные электрички в сторону Байкала, а
их всего две, заполнены лыжниками. Здесь все знают
друг друга, по крайней мере в лицо. В вагонах на
полу и на полках едва ли не весь мировой ассортимент
лыжного снаряжения. Навороченные «фишера» и «атомики»
соседствуют с потертыми отечественными деревяшками
пенсионного возраста, а их хозяева, одетые в
фирменную «салеву», «коламбию» или перешитую из
шинели суконную куртку, а то и в прожженный на костре
ватник, чувствуют себя одинаково комфортно и
раскованно. Здесь все — одной крови:.

В прошедшее воскресенье, когда я к девяти утра
добрался до вокзала, было не жарко. Заиндевевшее
цифровое табло на крыше показывало минус двадцать
четыре. В пригородном зале знакомые лица. Вот команда
бойких бабулек в линялых тиковых альпинистских
пуховках. В шестидесятые годы такие «пухачи» были
жутким дефицитом в туристических кругах.
Старушки снаряжены деревянными лыжами «Россия» —
участниками их юношеских спортивных достижений — и
видавшими виды абалаковскими рюкзаками. Они с
комсомольским задором щебечут — «моют кости» детям и
внукам.

Здороваюсь с Катериной. С этой худенькой
спортивного вида женщиной мы знакомы лет десять: то
на лыжне пересечемся, то в электричке поздороваемся.
Катерина работает на городской метеостанции, обещает,
что днем немного потеплеет. «Значит, похолодает», —
киваю головой. Сегодня Катерина с карапузом лет пяти,
упакованным в пуховый комбинезон.

На перроне холодно, морозный туман с Ангары
пронизывает до костей. В теплой электричке народ
располагается подомашнему — до традиционных мест
катания на Олхинском горном плато, нависшем над
Байкалом, ехать часа полтора-два, лыжные
остановочные пункты — Рассоха, Огоньки, Трудный,
Подкаменная…

На городских станциях Академическая и Мельниково
вагон заполняется до отказа ученым людом из Академгородка,
их домочадцами и собаками.

Разговоры о прошедших и будущих экстримах.
Академическая компания профессорского вида в соседнем
купе делится впечатлениями о совершенном в прошлое
воскресенье, первом в этом году, походе на Комар. Так
называется хребет на Хамар-Дабане. Маршрут прост и
красив. Доезжаешь на электричке до конечной ст.
Слюдянка на Байкале. Идешь на лыжах вверх по речке
Слюдянка на перевал, форсируя при этом с десяток
плохо замерзающих ручьев. Расстояние — 23 км, перепад
по высоте около километра. Ночевка на метеостанции
(ночевать метеорологи пускают только своих), утром
выход на Комар и тридцатикилометровый спуск на берег
Байкала до ст. Култук. Подниматься профессорам
пришлось в пургу, и до метео они не дошли — ночевали
под елкой. Бр-р-р… Обошлось, почти не поморозились —
тепло было. Я знаю орлов, которые весь этот маршрут
осиливают за световой день.

Платформа Трудного. Вместе с разноцветной толпой
лыжников вываливаюсь прямо на насыпь, в снег.

Лыжня начинается сразу у платформы. Сначала она идет
пустым дачным поселком. Лишь кое-где топятся бани.

Спуск к ручью и длинный получасовый подъем по просеке
к водоразделу. Снега пока мало, что редкость для
декабря. Кое-где высовываются камни. Здесь толпа
фильтруется по силам, настроению и возможностям.
Спортсмены резво убегают вперед, старички и дети
семенят на деревяшках. Молодежные команды после
длительной дискуссии, куда идти — на «Витязь», в
Огоньки или сразу на Рассоху, — решают сначала попить
чаю.

Толпа быстро рассасывается. Вскоре я остаюсь один.
Иду привычным маршрутом. С водораздела
трехкилометровый спуск на болото Комаростуй, десяток
километров по спускающейся в сторону Олхи болотистой
долине, подъем-тягун по заброшенной лесовозной
дороге между молодых елок, серпантин с выходом на
водораздел, длинный спуск в долину Олхи к «Витязю».

Быстро согреваюсь, хотя нос и скулы приходится
растирать каждые десять минут. Лыжню почти не
видно — на этой неделе здесь не ходили. Снег сух и
скрипит, как песок. Лыжи почти не катят — так бывает в
сильный мороз. А вокруг заснеженная горная тайга:
ели, сосны, кедры, пихты. Кое-где из леса торчат
скальные «пальцы». Снег белый, искрится на солнце,
небо голубое — холодное.

Выхожу к верховьям Олхи. В нескольких метрах от лыжни
в редколесье памятник из выкрашенной в синюю краску
жести. Здесь в позапрошлую зиму погиб лыжник. Вышел
утром из недалекого зимовья и не вернулся. Только на
следующий день его нашли в этом месте — повредил
ногу, не смог идти, замерз. Хожу здесь уже несколько
лет, часто один, как и многие другие, — ведь у каждого
свой темп движения. О возможных неприятностях
стараешься не думать. С серьезной травмой отсюда в
одиночку в мороз не выбраться. Гарантии, что мимо в
этот день пройдут другие лыжники, нет. Но об этом
лучше не думать:

Вылезаю на водораздельный хребет. Здесь сходятся три
лыжни. Кострище. Его холит и лелеет Леня с женой
Снежаной. Для Лени в удовольствие заготовить дрова,
развести костер, встретить друзей, попить чаю. На
пять минут присоединяюсь к греющейся компании.
Сегодня Леня один. Снежана осталась дома с детьми.
Завтра с детьми останется Леня, а Снежана будет
кататься на лыжах и жечь костер…

На следующем лыжном перекрестке на войлочном коврике
отдыхает маленькая сухонькая женщина лет семидесяти с
песиком дворянского вида. Ее в Хамар-Дабане и
окрестностях знают все. Мария Ивановна обошла в
одиночку все Прибайкалье — зимой и летом.
Единственный спутник — любимый песик.
Мария Ивановна пьет чай из старинного китайского
термоса, кормит песика.

— Тишка заскучал, — объясняет она. — Лапки с
непривычки мерзнут.

При этих словах Тишка, устроившийся на самой середине
коврика, начинает жалобно скулить и подпрыгивать,
норовя забраться на старенький брезентовый рюкзак
хозяйки.

С серпантина, который ведет в Рассоху, спускаюсь на
окруженную каменистыми склонами поляну у берега Олхи
— к «Витязю». Так называется доминирующая над
окрестностями мощная одинокая скала-останец — любимое
место иркутских альпинистов. Они и сейчас ползают по
отвесной стене. Внизу горит костер. Ребята греются.

Слегка отдышавшись и полюбовавшись на окрестности —
тайга, скалы, замерзшая горная река, я почувствовал,
что начинаю мерзнуть. Отправляюсь в обратный путь в
Трудный. До поезда два часа. Надо успеть.
Следующая электричка — завтра…

Впрочем, маршрутов много. От «Витязя» недалеко до
станции Орленок — всего 8 киломеиров. Чуть дальше до
Огоньков: очень длинный тяжелый подъем и
двухкилометровый спуск по просеке до самой станции.
Каждый выбирает себе маршрут по силам. Лыжники с
детьми идут обычно до Орленка.

На подходе к Трудному успеваю снять лыжи и, оставляя
за собой траншею в глубоком снегу, добираюсь до
ближайшей пихты — надо добыть веник для бани.

Платформа напоминает танцевальную площадку. Солнце
скрылось, мороз крепчает. Мокрая одежда начинает
промерзать и звенеть. Быстро раздеваюсь по пояс,
надеваю на себя сухое и теплое из рюкзака. Но после
тридцатикилометровой пробежки потери энергии слишком
велики. Все равно мерзнешь. Бригада старушек
устроилась в ложбинке возле платформы с костерком.
Они подошли сюда заранее, чтобы ждать электричку в
тепле и с комфортом. Пьют чай с бутербродами, угощают
всех, кто подходит на огонек.

К моменту, когда появляется электричка, дубею
настолько, что хочется прыгнуть к старушкам в костер.

Поезд опаздывает на 20 минут. Бывает. Однажды,
помнится, вообще не пришел. Пришлось вставать на лыжи
и бежать в сторону Иркутска — 30 км до станции
Большой Луг. Туда электрички ходят чаще, и там есть
вокзал, где можно, на худой конец, и переночевать.

В вагоне тепло. Народ раздевается. Из рюкзаков
достаются термосы и закуска. Главная тема в
разговорах — варианты встречи Нового года в тайге у
костра под елкой. Лишь бы мороз за тридцатник не
перевалил…