Когда-то и меня провожали.
Но в 60-е годы многое было проще, культурнее. Хотя и без
эмоциональных всплесков не обходилось. До сих пор с
теплотой вспоминаю Воронеж, Воронежскую область,
сельский и городской люд. Какое же прекрасное у них
было отношение к нам, солдатам.
В магазинах, в кассах кинотеатров пропускали без очереди.
Говорили тогда,
что такое отношение к военным присуще было тем
регионам, где прошелся молох войны, где наши
освобождали города и села от немцев.

Впрочем, не только у разных регионов свое отношение к
армии, к солдатам и вообще к призыву. У каждого времени
свои принципы, своя мораль. Наш сосед по дому,
генерал-майор в отставке, говорил, что в 30-е годы девки
на селе и смотреть не желали на тех, кого в армию не
брали. Порченый, слабак, словом, не герой. А в мое
время про тех, кто не попал в армию по здоровью, имел
«белый билет», говорили: «У него лошадиный билет». Сейчас
с этим проще. Не хочешь ходить в караулы, таскать
автомат, сторожить границу
— иди в альтернативные «войска», горшки из-под стариков
вытаскивать.

— Как-то журналисты взялись меня расспрашивать про
альтернативную службу, что да как. А что я им мог
сказать? У меня десятки и сотни человек в боевые части
призываются и всего один альтернативщик. О ком должна
болеть голова? — говорит военком
Свердловского округа Иркутска Владимир Валентинович Головин.

Впрочем, если даже не брать тему соотношения военных
призывников и альтернативщиков, то и без того должно
быть ясно, что одна из главных забот военкомата —
призыв в армию. А вот с этим проблем по стране более чем
достаточно. В конце 80-х годов, после событий в
Тбилиси, начался сильный прессинг на армию. Удивляли
рассказы какой-нибудь
девчушки-корреспондентки о порядках в армии. Не
каждый из опытных журналистов, прослуживших когда-то
срочную, рисковал взяться за армейскую тему, а
тут приехала, посмотрела — и уже готова телевизионная
передача…

Взять фильмы про «Русскую национальную»… Там армию напрямую не
оскорбляют, не унижают, но человек в форме пьет столько
всего, что удивляешься, как он еще не сгорел от
спиртного.

Сколько
фильмов, посвященных ратному подвигу нашей армии и
народа, но многие ли мы видим? Большой редкостью
являются и фильмы о старой армии: «Суворов», «Война и
мир», «Кутузов», «Адмирал Ушаков» и т.д. Все заменил
американский или московский мордобой. И после этого мы
еще удивляемся, почему молодые люди не хотят служить в
армии, почему в ней так много недостатков.

В последнее время отношение к армии и прызыву
начало все-таки меняться в лучшую сторону.
Я было начал утверждаться в этой
мысли, как наткнулся на информацию о том, что депутат
Государственной Думы, в прошлом кадровый военный,
полковник Алкснис поднял вопрос в парламенте о
деятельности некоторых организаций солдатских
матерей. Оказывается, иные из них занимались
совсем не тем, на что нацеливает нас государство в
этом вопросе.

В начале ноября прошлого года
был проведен учредительный съезд новой
партии
— Единая народная партия солдатских матерей (ЕНПСМ) —
многие региональные
организации солдатских матерей постарались отойти
подальше от этого политического органа. Оно и
понятно. Если те организации по-настоящему озабочены
судьбой сыновей, одетых в солдатские шинели, или тех
ребят, кому предстоит еще служить, то новая политическая
организация намерена прежде
всего идти во власть. Шансы у нее есть. Ведь
в немалую сумму обошлось проведение учредительного
съезда, который финансировался не только «средним
бизнесом», но и западным Фондом гражданских свобод.

Кстати, немного истории. Комитет солдатских матерей
был создан в апреле 1988 года. Несколько позже появились
ответвления этого движения. В сентябре 1990-го
состоялся первый Всесоюзный съезд солдатских матерей,
который провозгласил своими целями отмену призыва и
перевод армии на контрактную основу. После развала
Советского Союза в России выявились три лидирующие
организации этого движения и одна из них — Комитет
солдатских матерей России (КСМР) во главе с
М. Кирбасовой. В 1997 году Минюст зарегистрировал Союз
комитетов солдатских матерей, который объявил себя
приемником КСМР во главе с В.Мельниковой. Сегодня
Валентина Мельникова во главе Единой народной
партии солдатских матерей. Одной из задач партии —
переговоры с чеченскими боевиками. Больная тема, сложная,
кровоточащая. Масхадов не прочь встретиться с «солдатскими
матерями». Боюсь, что здесь применима старая поговорка:
кому война, кому мать родна.

Однако депутат Виктор Алкснис обратился
в генеральную прокуратуру и Минюст с просьбой проверить
деятельность Союза комитетов солдатских матерей. Он
требует выяснить, откуда эта организация берет деньги на
свое финансирование. А деньги те немалые, по его словам,
миллионы долларов. Ясно, что если
региональные организации ставят перед собой во многом
понятные человеческие цели, то у того комитета совсем
иные задачи, о чем, кстати, сообщала и сама В. Мельникова.

Когда-то Александр III говорил: у России нет союзников,
кроме ее армии и флота. Сейчас и на армию, и на флот идет
мощное давление. Мало им своих проблем, теперь этим
структурам приписывают столько всего, что в обществе
создаются серьезные страхи перед службой. Особенно много
разговоров вокруг дедовщины. Я не знаю сегодняшнего
размаха неуставных отношений (в нашей части за
дедовщину можно было запросто в дисбат залететь), поэтому
данной темы не касаюсь. Другое скажу. Напуганный этими
разговорами один мой знакомый
после ухода из Иркутского госуниверситета махнул аж в
Израиль. Убеждал его, что и там придется служить, да как
бы еще не воевать. Ничто не подействовало. Вот и
некоторые ребята, что провожают своих друзей в армию и
которым предстояло еще быть призванными, говорили мне:
«Сначала нас будут бить, а потом, когда послужим,
сами будем бить.»

— Что такое дедовщина? — задавал риторический вопрос
полковник Головин. — Она начинается с «гражданки». А армия —
это слепок жизни общества.

Я принимаю точку зрения военкома, хотя эти явления
должны более точно квалифицироваться. Где-то
действительно дедовщина, где-то хулиганство или
злостное хулиганство. Тем не менее, после того, как
исчезла сатира на армию в телевизионных передачах,
все-таки успешее пошел призыв.

— Весной минувшего года за иными призывниками мы с
милицией ездили, разыскивали их, — вспоминает Виктор
Степанович Боровик, который возглавляет службу по связям
с общественностью в Свердловском райвоенкомате. —
Осенний призыв проходил намного спокойнее.

— Шесть или семь студентов Иркутского государственного
технического университета явились к нам и сказали:
«Возьмите нас в армию.» Причины были разные. Прежде
всего трудно учиться. Средств на оплату нет, родителям
сложно. Решили после службы учебу закончить. А вообще
план по призыву наш райвоенкомат выполнил в ноябре,
на месяц раньше срока.

Беседуешь с ребятами, и складывается впечатление, что
армия у нас снова становится рабоче-крестьянской или
трудовой. Никто из опрошенных не сказал, что мой
папа — банкир.

В военкомате рассказывали тягостный случай. Один
парнишка вместе с товарищем сиганул
с поезда, который вез их на учения на Кубань. Два месяца
добирался из Кемеровской области до Иркутска. Явился не
домой, а к знакомой женщине.
Между тем мать, рассказывая о сыне, подчеркивала, что
многочисленные телесюжеты о побегах из воинских частей,
он комментировал однозначно: «Их же все равно поймают».
И вот теперь сам оказался в роли беглеца. Добравшись до
Иркутска, он явился не домой, а к той женщине, которой
помогал в торговле. Она-то после тяжелых сомнений
отправилась в военкомат. Суд приговорил дезертира к
двум годам и шести месяцам.

Как сложится дальше ситуация с призывом, сложно сказать.
Впереди маячит демографическая яма, вызванная резким
падением рождаемости.
Профессиональная армия? У нас и на эту денег не
хватает. Даже офицерам, прослужившим десятки лет,
побывавшим в горячих точках, не так уж много платят.
Проблема с жильем острейшая и т.д и т.п. Но может быть и
здесь… «Россия будет прирастать Сибирью»? У нас успешнее
проходит набор, добровольцами идут в армию студенты,
наконец у иркутских призывников высокий рейтинг на службе
— все это уже о многом говорит.

Во время декабрьских проводов в армию я познакомился с
женщиной, которая работает в Иркутском
университете железнодородного транспорта.

— Вот сыночка провожаю, — махнув последний раз рукой в
сторону уходящего автобуса с призывниками произнесла
она. — Что поделаешь, раз надо — значит надо.