Государственная робость

В Иркутске 28 января состоялся экспертный семинар
«Байкальский регион: стратегия развития, качество
роста и региональная интеграция», организованный
Законодательным собранием Иркутской области,
Ассоциацией менеджеров России, Центром корпоративного
управления Высшей школы экономики (Москва) и
Байкальским институтом бизнеса и международного
менеджмента ИГУ. В нем приняли участие руководители
администрации Иркутской области, депутаты
Государственной Думы и Законодательного собрания области,
эксперты из Санкт-Петербурга, Москвы
и Иркутска. Дискуссия не ограничилась рамками темы
семинара. Его участники говорили о необходимости
государства определиться с региональной политикой.

Что же мы называем региональной политикой? «Это такая
сфера человеческой деятельности — политической,
экономической, общественной, которая ставит
региональные цели и направлена на решение
региональных проблем, — поясняет Сергей
Артоболевский. — У нас она пока не сложилась. У нас
нет законов, направленных на решение региональных
проблем. Тут чувствуется какая-то робость государства
в подходах к самой сущности дела. Например, в законе
о развитии северных территорий говорится, что
государство может способствовать развитию северных
территорий». А может и не способствовать?»

Галина Ковалева, ведущий научный сотрудник Института
экономики и организации промышленного производства СО
РАН, считает, что отсутствие у правительства
проработанных шагов в части отношений с регионами —
результат того, что «правительство не отвечает за то,
что делает». Итогом этого становится изъятие средств,
которые могли бы работать. Здесь весьма уместно было
бы вспомнить порядок финансирования моста через
Ангару в Иркутске.

Несколько лет назад администрацией области и
Госстроем России было принято решение о паритетном
финансировании этого объекта, подписано соглашение,
составлен график поступления средств. Но спустя год
федералы от своих обязательств отказались.
Региональная казна не справляется с такой нагрузкой,
а работы на сложнейшем сооружении периодически
останавливаются. «В результате неразумного управления
изымаются средства, которые могли бы работать», —
резюмирует Галина Ковалева. В свою очередь, она
говорит о необходимости введения финансовой и
юридической ответственности договорившихся сторон за
выполнение взятых некогда на себя обязательств.

Своеобразный подход применила участвующая в
обсуждении заместитель главы администрации Иркутской
области Лариса Забродская к проекту программы по
обеспечению газоснабжения Восточной Сибири, которая
уже в нынешнем году может превратиться в официальный
документ, утвержденный правительством. Она отказалась
от анализа сложных экономических и геополитических
задач, которые решает проект. А обратила внимание на
несколько цифр. Итак, в период создания нового
производственного комплекса прогнозируется, что
население Красноярского края с 2005 по 2010 год
сократится с 2927 тыс. до 2400 тыс. человек,
Иркутской области — с 2548 тыс. 2157 тыс. до
человек, Республики Бурятия — с 969 тыс. до 847 тыс.
человек, Читинской области — с 1138 тыс. до 900 тыс.
человек.

О чем может говорить одинаково серьезное сокращение
численности населения во всех этих территориях с
разным промышленным и научным потенциалом? «Любая
система должна иметь ряд показателей, по которым ее
надо будет оценивать, — отметила Лариса Забродская.
— У нас же введен порядок назначения губернаторов, а
система оценки их работы не определена. Истинными
показателями работы власти может служить качество
жизни. А свидетельствует об этом иммиграция: если
уезжают из региона, то его нельзя назвать
благополучным».

— Есть управленческая аксиома: если преобразования в
политике и экономике России совпадаут с ожиданиями
общества, тогда любые реформы будут успешными, без
грандиозных затрат ресурсов, как сейчас. Показатели
качества жизни являются хорошими индикаторами, по
которым можно объективно, а не умозрительно оценивать
деятельность властей. Их базовые показатели
необходимо определить законодательно. И ежегодно
подводить итоги. Если уровень заболевания растет,
количество самоубийств не падает, это значит, что
политика, проводимая государством, неверная, обществу
она не подходит, следовательно, надо менять либо
политику, либо власть.

Портфель ресурсов

Создание Министерства региональной политики
свидетельствует о том, что на федеральном уровне
появился интерес к региональной проблематике. Но, по
мнению Сергея Артоболевского, время серьезно упущено.
На выстраивании отношений центр — регион уже давно
отпечатался политический фактор. К примеру, Татарстан
за политические уступки центру получил 75%
финансирования региональных программ развития, в то
же время без денег остались кризисные регионы.

Сейчас в вопросах региональной политики царит
двоевластие. Их курируют Министерство экономического
развития и Министерство региональной политики. Причем
в Минэкономразвития сосредоточены финансовые потоки,
а разработкой стратегии российских регионов
занимается Минрегион, которое, как отметил
заместитель директора департамента
социально-экономического развития министерства
Дмитрий Шейман, «должно следить за тем, чтобы доходы
от экономического роста регионов распределялись на
выравнивание диспропорций внутри региона». 30 июня
стратегия будет рассмотрена на заседании
правительства. По словам Дмитрия Шеймана, в основу
этой стратегии необходимо положить две основные цели
— удвоение ВВП и борьбу с бедностью. Причем
специалисты Минрегиона посчитали, что для снижения
уровня бедности в 2008 году в два раза, до 10,2%,
необходимо ежегодно приращивать ВВП на 7-8%.

Между тем научный руководитель центра научных
разработок «Север-Запад» Владимир Княгинин считает,
что перед властью стоит задача смены ресурса
развития. К настоящему времени в стране остаются
незагруженными всего 9% эффективных промышленных
мощностей. Получается, что из имеющегося развивать
уже практически нечего. К тому же по стоимости
рабочей силы Россия уже вышла на пятое место в числе
25 развитых рыночных стран. «Необходимо менять
портфель ресурсов, — отметил он. — Хотя в Иркутской
области не все ресурсы раскрыты: есть еще Сухой Лог и
Ковыкта».

Как признался Дмитрий Шейман, средства на развитие
регионов слишком ограничены, поскольку большая их
часть направляется на монетизацию льгот. В связи с
чем «в условиях, когда государство не может направить
средства на развитие территорий, центр тяжести в
решении этой задачи перемещается к частному капиталу,
интересы которого находятся на территории».

Рождение региональной политики происходит
одновременно с массой неоконченных реформ. Это
«неудобное» время, считает Сергей Артоболевский. В
связи с чем эта работа будет ассоциироваться с не
всегда популярными реформами и в силу этого может
вызывать отторжение. Так, к примеру, во Всемирном
банке, переориентирующемся на реализацию конкретных
проектов в регионах, уже высказывают обеспокоенность.
Эксперты не уверены, что в ходе реформы местного
самоуправления, которая передает достаточно большие
полномочия на низший уровень власти, найдется
достаточное количество подготовленных людей,
способных качественно их выполнить.

Последние изменения налогового и бюджетного
законодательства, приведшие к высокой концентрации
финансовых ресурсов в центре, фактически исключили
местные власти из инвестиционного процесса. Депутат
Государственной Думы Сергей Колесников также отметил,
что в 2005 году гораздо более 70 субъектов РФ приняли
бюджеты с дефицитом, и этот дефицит спускается на
муниципальный уровень. «Впервые в Иркутской области
он непокрываем», — заявил депутат. В 27 из 37
муниципалитетов дефицит бюджета превысил 100%, а в
Ольхонском районе он и вовсе достиг 550%. На
исполнение минимальных полномочий местным властям
недостает 4,7 млрд. рублей.

Ситуация усугубляется еще и тем, что федеральные
власти под предлогом неэффективности ежегодно
сокращают целевые программы. По мнению Сергея
Колесникова, целевые программы как раз должны
являться приоритетами в развитии государства и
задавать направления развитию регионов. «Если мы
полностью отказываемся от роли государства в
приоритетной политике, то тогда государства нет, есть
удельные княжества и есть надстройка, которая сидит
на стабилизационном фонде и основной проблемной
центра становится, как заплатить внешний долг, а
остальных проблем нет».

Сегодня в распоряжение федерального бюджета уходит
65% налоговых ресурсов Иркутской области, заявила
заместитель главы администрации Иркутской области
Ирина Думова. При этом регион, имея четыре сценария
развития, не может взять за основу ни один из них.
«Нам непонятны действия федерального центра в
отношении крупных проектов на территории области», —
подчеркнула она.

Резервы роста

Главный экономист Всемирного банка по России Джон
Литвак определил перспективы развития Восточной
Сибири двумя факторами: наличием больших запасов
природных ресурсов и возрастающим спросом на эти
ресурсы со стороны стран Юго-Восточной Азии. С другой
стороны, модель развития экономики, основанная только
на использовании ресурсов, не всем нравится,
поскольку это ставит ее в зависимость от мировых цен.
Поэтому надо стремиться к диверсификации экономики и
такой модели развития, где учтены интересы других
отраслей.

Сергей Колесников не сомневается, что регион все же
должен ориентироваться на использование
возобновляемых экологических источников, это главным
образом лес и байкальская вода, которая в течение
тридцати лет может перекрыть доходы многих
производственных мощностей. Но для притока инвестиций
в эти отрасли надо создавать налоговые льготы,
которые несамостоятельные местные власти обеспечить в
полной мере не могут.

Исполнительный директор ОАО «Иркутскэнерго» Сергей
Эмдин, в свою очередь, считает, что реальный рост
региональной экономики пойдет от уже работающих в
регионе предприятий. В частности, ориентируясь на
планы предприятий цветной металлургии, химического и
лесного комплексов по расширению мощностей и введению
новых. Ставшие каркасом экономики Иркутской области
заводы создавались в комплексе с Ангарским каскадом
ГЭС, которые обеспечивают промышленность дешевой
электроэнергией. Самые низкие в России тарифы на
тепло и электроэнергию являются единственным
конкурентным преимуществом предприятий, работающих в
регионе. Они расположены в сложной климатической
зоне, удалены от рынков, транспортные затраты доходят
до 45-50% в стоимости продукции.

Низкие тарифы покрывают эти издержки и являются тем
фактором, который дает возможность развиваться.
Понятно, что при резком увеличении тарифов иркутская
промышленность потеряет свое основное конкурентное
преимущество. Подсчеты специалистов ОАО
«Иркутскэнерго» говорят о том, что влияние на рост
тарифов окажет реформа энергетики. «Мы видим, что
если реформа в Сибири пойдет по пути даже частичного
уравнивания тарифов, то это приведет к росту тарифов
в разы в Иркутской области, — убежден Сергей Эмдин.
— Жизнь потребителей реформа, не улучшит». Это
связано не только с приходом нерегулируемого рынка,
но и со структурным изменением отрасли. Разделение
компании на транспорт, генерацию и сбыт приведет, как
минимум, к росту управленческих затрат, что обострит
и без того непростой вопрос конкурентности для
сибирских производителей.

Борьба за рынки с каждым днем становится все жестче.
Монголия, традиционный рынок иркутских компаний, уже
не является, как ранее, закрытой для Китая. МНР
разрешила Китаю строительство свободной зоны,
констатирует Галина Ковалева. Сегодня китайский
капитал допущен в обрабатывающие отрасли и
инвестирует в них на очень льготных условиях.
Аналогичная ситуация складывается в экономике
Казахстана, у которого объем торговли с Китаем
приближается к 3,5 млрд. долларам. А Иркутская
область, напротив, не представлена на этом
высокопотенциальном рынке.

Управление развитием

Перед семинаром я спросила его ведущего эксперта,
директора Центра корпоративного управления Вышей
школы экономики Геннадия Константинова, о смысле
термина «социальная ответственность бизнеса», которым
модно теперь оперировать, говоря о стратегиях
развития экономики. На что получила неожиданный
ответ: «Этот термин неправильный». По мнению моего
собеседника, уместнее говорить о добрососедстве в
обществе. И власть, которая обязана обеспечить
качественную конкурентную среду, тоже должна нести
ответственность. А любые эксклюзивные договоренности
с крупным бизнесом, которые решают сиюминутные
социальные проблемы, нарушают эту конкурентную среду
и в конечном счете не дают развиваться
предпринимательству.

«Власть не должна обсуждать точки роста, — считает
Геннадий Константинов. — Что должна делать власть?
Она должна, во-первых, определиться с будущим,
во-вторых, понять, что есть барьеры роста и
заниматься их ликвидацией, а в остальном дать
предпринимателям свободу». А обеспечат рост не
деньги, а люди. Часть проблемы роста можно решить,
сформировав региональную элиту. Элита — это не те,
кто «пальцы гнут», а те, кого уважают и к кому
прислушиваются в критический момент. И здесь вопрос
не только образования. «Надо начинать писать историю
успеха байкальского бизнеса; не историю успеха
больших конгломератов, а историю успеха среднего
бизнеса, — настаивает мой собеседник. — Если мы не
будем видеть этих людей, а будем их унижать и
угнетать, элита так и не возникнет».

Исполнительный директор Ассоциации менеджеров Сергей
Литовченко считает, что сейчас на повестку дня
выходят вопросы создания благоприятного климата. И
речь идет не столько возможности увеличить
инвестиции, сколько об изменениях в общественном
сознании. Благоприятный климат достигается достаточно
сложно и долго, и в первую очередь через
коммуникационные механизмы. Его поддержал
председатель Законодательного собрания Иркутской
области Виктор Круглов. Он отметил, что попытки
управлять развитием регионов, используя опыт
прошлого, положительных результатов не дают. Пришло
время начать серьезный разговор представителей
власти, бизнеса и гражданского общества по наиболее
актуальным вопросам жизни региона. В связи с этим и
возникло предложение создать в Иркутске региональную
площадку Ассоциации менеджеров и независимый от
власти и бизнеса Центр стратегического развития.