Рядовой россиянин, которого занесло в Москву, не
сразу поверит, что он у себя на Родине. Это какой-то
другой мир, имеющий мало общего с его нестоличной
Россией. Но именно этот чуждый рядовому россиянину
мир магнитом тянет мужиков, потерявших надежду
заработать на достойную жизнь дома. С насиженных мест
в столицу тянутся толпы молодых и не очень молодых
людей. Как когда-то тянулись, чтобы заработать, на
БАМ или на Север. Свидетельствую как один из этого
множества: в Москве никого не ждут. Никто не
отягощает себя обязательствами типа социальных
гарантий, жилья или хотя бы своевременной выплаты
заработанных денег. Если не сумеешь пробиться, нечего
тебе там ловить; только спустишь последнее и
вернешься не солоно хлебавши. Нравы в Москве
жесткие, работодатели ушлые, жулья — как дерьма на
скотном дворе. Сужу обо всем этом не как сторонний
наблюдатель, а как очевидец, испытавший на
собственной шкуре все прелести нынешних нравов и
сложившихся между согражданами отношений.

Всех приезжающих в столицу можно разделить на две
группы. Первая — люди, отдающие себе отчет, за чем
едут: за карьерой, за столичным воздухом. Их, по
сравнению с основной массой искателей удачи, немного,
и они амбициозны, имеют реальный план действий и вооружены
информацией из Интернета и свежих справочников. Но
большинство отправляется в столицу на авось, потеряв
надежду найти достойный заработок дома и доверившись
рекламным небылицам и слухам. Вот типичное рекламное объявление:
«Приглашаем на работу иногородних граждан рабочих и
строительных специальностей. Отличные условия
работы, помощь в регистрации, горячие обеды…»
В общем, чудо! И таких объявлений во всех столичных
изданиях пруд пруди. Но чаще всего картина выглядит
так: «крупная фирма», торгующая необходимыми тебе
сведениями о работе, арендует затхлую комнатенку в
каком-нибудь полуподвале и занимается сбором и
продажей вторичной информации о трудовых вакансиях.
Почти всегда доверившийся ей простак, заплативший за
позавчерашнюю информацию 200 или 300 рублей,
оказывается обманут и к тому же разорен. Вместо
«отличного жилья» в лучшем случае общага с одним
унитазом и умывальником на всех. Ну а в худшем
— ни тебе работы, ни тебе крыши. Вот и ступай на
вокзал. Благо в Москве он не один. Лови там свою
удачу: хоть какую-нибудь работенку. На площади Трех
вокзалов даже есть нелегальная биржа труда,
известная без всякой рекламы всем неудачникам.
Мелкие столичные предприниматели хорошо знают, где
искать дармовые рабочие руки. Здесь никто не
спросит, кто ты есть и откуда. Согласен по дешевке
продать свой труд — за кусок хлеба и полбанки
какого-нибудь дешевого пойла? Тогда вперед! Сюда, на
эту самую подпольную биржу труда, привел меня
случайный знакомый мужичок из Красноярска. Я решил
примерить на себя эту шкуру и пришел к выводу:
сегодя можно жить и так. Некоторые вырываются из
этого жутковатого «экстрима»; некоторых он не
отпускает, и они существуют так годами. Не только в
Москве — по всей России…

… Итак, начало девятого утра — площадь Трех вокзалов.
Иду на «точку». Через плечо сумка со сменной
одеждой. Стою, как проститутка, в ожидании
покупателей. Работяги вокруг меня несловоохотливы,
помяты, угрюмы. Кажется, здесь каждый сам по себе.
При появлении милиции исчезают моментально, чтобы
минут через 15 снова собраться вместе и
высматривать работодателя. Впрочем, с утра милиция
не лютует, знает, что утром взять с нас нечего.
Вдруг в толпе шорох — прибыл первый хозяин. Ему
нужны пять человек на слом стены в полтора кирпича и
на загрузку хлама в контейнеры; работы часов на
шесть, по 200 рублей; объект рядом. Счастливчики
садятся в «газельку» вместе с нанимателем. Смотрим
им вслед. Но они возвращаются быстро: оказалось,
работы невпроворот, о доплате сговориться не удалось.

День разыгрывается, предложений работы становится
больше. На одно из них я чуть сам не клюнул: нужны
маляры-штукатуры на несколько недель с оплатой 300
рублей в день.

Голос из толпы: «Как с питанием?».
Ответ: «Никак, за свой счет; жилье — бытовка;
оплата — по окончании всей работы».

Интерес к нанимателю явно падает: «Кинет, точно
кинет — сразу видно, что или ничего не заплатит, или
заплатит половину». Начинаю разуметь: народ
вокруг меня горьким опытом ученый, предпочитает
разовые работы. Если кинут за день, пережить еще
можно, а отработать за спасибо полмесяца — это уже
горько.

Наконец и для меня нашлось дело: отправился вместе
с Николаем и еще несколькими мужиками разгружать вагон.
Пошли не раздумывая. По дороге гадали: хорошо, если придется
разгружать водку или пиво. Можно и там выпить, и еще
на дорогу угостят. Однако разочарование:
разгружать пришлось всякую всячину, только не водку
и даже не продукты.Спереть нечего — тяжеленную
мебель не сопрешь. Николай «работает» по такой «схеме»
третий год. Оптимист, каких мало. И талантливый рассказчик.
Пока разгружали вагон, без умолку травил байки, учил
уму-разуму. Оказалось, «ходить на вагоны» — самое
милое дело: платят мало, но всегда можно чем-то поживиться.
Однажды он стащил аж три пары зимних женских сапог,
в другой раз — модные мужские сорочки; были еще его
добычей коробки с колготками, спортивные костюмы,
галстуки, даже фотоаппараты. Конечно, и ловили, и
били. Но Николай не сдается. «Они не обеднеют», —
говорит он мне и неопределенно машет рукой вдаль.
Работу закончили к полуночи. Нас не кинули —
расплатились, как было обещано: по 250 рублей
каждому. За воротами базы Коля достал откуда-то из
подмышки два блока сигарет. Когда успел? Ведь нас
пасли три пары глаз!

— Где ночуешь? — спрашиваю его.

— В отстойниках, в вагонах, которые после дальних
рейсов загоняют на дальние пути. Проводники пускают за
полтинник до 7 утра. Поехали. Можно на Ярославский,
только там неспокойно, больные бабы пристают, да и
пьяни больше.

Решено: отправляемся на Рижский. Стучим по вагонам
— везде все занято. Наконец, находим. Вдруг (из-под
вагона, что ли?) вырастают два стража порядка,
проверили барахлишко наше и снизошли: «С вас по
полтиннику». Расплачиваемся. И еще по полтиннику
проводнику за полку в вагоне и матрас на ней. Вагон
набит битком, заснуть в этой духоте, настоянной на
грязном поте немытых человеческих тел, невозможно.
Утром в забегаловке пьем жидкость, смахивающую на
разбавленный кофе, и съедаем по булочке. От
вчерашней выручки не осталось ничего. Идем туда же
— на площадь Трех московских вокзалов…