Самым ярким событием фестивальной жизни в Иркутске стал вечер поэзии,
состоявшийся в художественном музее имени Сукачева. К сожалению, не на
сцене академического театра, как это происходило при встрече с Евгением
Евтушенко или как это было в 60-е, начале 70-х годов, когда поэтические
марафоны собирали стадионы. Сегодня мы живем во времени, не
располагающем массового читателя или слушателя к изящной словесности.
Слушать поэтов приходят «самые-самые», те, кто профессионально
занимается литературой или воспитан с младости в любви к ней.

Рассказывать о стихах, которые читали поэты, все равно что пытаться самому
спеть концерт симфонического оркестра. Скажем только, что звучали нежные и
страстные стихи, лирические и философские размышления о времени и людях,
живущих в нем. Наверное, лучше рассказать, какие поэты приехали в Иркутск.
Слово Анатолию Кобенкову — иркутскому поэту, автору идеи «Фестиваля
поэзии на Байкале», который с февраля этого года переехал жить и
работать в Москву:

— Я привез в Иркутск любимых поэтов — Евгения Рейна, Виктора Куллэ и Санджара
Янышева. 24 мая мы жили под звездой Иосифа Бродского, потому что в этот
день ему исполнилось бы 65 лет. Хочу напомнить, что Евгений Рейн считается учителем
Бродского. Рейн морщится по этому поводу, но это сказал
сам Иосиф Бродский.

Наверное, вы заметили, что каждый из нас представляет разный возраст и
принадлежит разным поколениям. Евгений Рейн отметил в этом году свое
70-летие, я через три года стану 60-летним поэтом, Алексею Шманову через четыре
года исполнится 50, Виктор Куллэ вступит в тот же возраст через шесть лет.
Санджару Янышеву еще далеко до сорока, Марине Акимовой до 30, а
Наташеньке Санеевой еще нет и 20 лет.

Мы решили, что будем работать по старшинству, поэтому наш вечер начинает
лауреат Пушкинских премий, многих литературных премий Европы, академик,
ученик Анны Ахматовой и учитель Иосифа Бродского, один из лучших поэтов
нашего времени Евгений Рейн.

Поэт произвел грандиозное впечатление. Несмотря на возраст, он подтянут,
острый взгляд буквально пронзал зрительный зал. От микрофона Рейн
отказался. Голос его был громким, зычным, легко
уходил в последние ряды. Поэт словно рубил слова, эмоционально выделяя их
смысловую нагрузку. Он читал стихи-размышления, стихи-путешествия и «Я
люблю НКВД» — страшные строки о машине надзора, пытающейся подавить в
человеке личность и бессильной перед его стоической верой в свои
убеждения. Евгений Рейн начинал вечер поэзии и был его кульминацией,
подтверждая слова гениального поэта ХХ века Бориса Пастернака: «Талант —
единственная новость, которая всегда нова».

Анатолий Кобенков тоже читал стихи — знакомые и те, что успел написать в
Москве. Он читал хорошие стихи, было жаль, слушая его, что все реже и реже
иркутяне будут слышать глуховатый, размеренный, неспешный голос поэта. В
майские дни Кобенков был рядом с нами и продолжал выступать в роли ведущего.
Следующим он представлял Алексея Шманова.
Впрочем, особо рассказывать иркутянам о поэте, драматурге, прозаике
Шманове не приходится, его хорошо знают в городе. Скажем только, что
последняя книга прозы Алексея издается сегодня в Санкт-Петербурге.

Перейдем к представлению Виктора Куллэ.

— Среди нас он самый мудрый, — говорил Кобенков, — потому что
литературовед, комментатор Бродского, составитель его собрания сочинений,
переводчик всех стихов, которые знает. Виктор прошел многие школы, начинал
в Ленинграде, сегодня живет в Москве. Впрочем, он пребывает в обоих
городах, так ему удобнее думается и работается. В поэзии он представляет
поколение 40-летних. Куллэ говорит, что фестивали дают возможность
услышать поэтов России и быть самому услышанным.

Санджар Янышев, выпускник Ташкентского университета, один из
основоположников ташкентской поэтической школы, сегодня живет в Москве.
В свои 33 года выпустил три книги, стал лауреатом национальной премии
«Триумф». Санджар пытается привить русской поэзии восточный
орнаментализм. Не скажу, что делает он это прямиком, потому что если
внимательно слушать и читать его стихи, то обнаруживаются в них
интересные ноты большой европейской поэзии. Этот стих, может быть, самый
непривычный для нашего иркутского слуха, но, поверьте, он подлинный,
истинно русский.

Марина Акимова недавно выпустила свою первую книжку. Должен сказать,
что она стремительно выросла на наших глазах, о ней мы узнали не более трех
лет назад. Поначалу в работе она была далека от совершенства, сейчас
же это стихи серьезного поэта. Могу сказать, что в Иркутске появился
уверенно звучащий голос. Принято считать, что,
когда звучит дамская муза, наверное, она жалится на то, что «он ушел, он не
пришел, он может уйти и может обмануть». Все эти глупости Марину
совершенно не интересуют, она мыслит стихами и, самое главное, мыслит
звуком.

Другого молодого поэта — Наташу Санееву — в Союз российских писателей
привел папа, когда она училась в 9 классе. Стихи принесла подражательные, в
первую очередь там прочитывался Сергей Есенин, Николай Рубцов. Все было
робко, зыбко, но была и настоящая трещинка в этом голосе. Буквально через
полгода нашего общения неожиданно прорезался, на мой взгляд, новый
голос поэта Натальи Санеевой. Я сам себе
не верю, что за такой короткий срок можно столь совершенно пройти очень
трудный путь.

Наташа печатается, она студентка Литературного института, но вот что
интересно: она делает все, чтобы ее стихи не походили на стихи. Она рубит
строку, говорит почти прозой, но, прочитывая одну, другую строку,
чувствуешь, что иначе начинает биться сердце. Ты не понимаешь, как
девчушка, которой всего 19 лет, знает о том, что жизнь страшна, жестока,
горька, и опять же поражаешься упрямству этого ребенка, потому что главной
нотой своего голоса Наташа утверждает, что жизнь прекрасна и надо во что бы
то ни стало за нее держаться.

В течение пяти лет на «Фестивале поэзии на Байкале» выступили более 30
поэтов — из Америки, стран Европы, из
Санкт-Петербурга, Москвы, Новосибирска, Читы. Хочется,
чтобы чаще, как можно громче звучала поэтическая речь. По-прежнему в России всего
два фестиваля поэзии — в Москве и в Иркутске. Мы
знакомимся с поэтами, слушаем их стихи и понимаем, что без них жизнь была бы
скучна и перешла в сплошной быт.