«Шишка» из Москвы

В прошлом году в Приангарье прошел среди участковых
традиционный смотр-конкурс на звание «Лучший по профессии».
Из 747 человек самой-самой признали
Валентину Кирчанову. Показатели работы у нее оказались
высшие, с одной стороны, и безоговорочная поддержка
населения — с другой. Последнее, согласитесь, бывает
не часто в наши дни.

Авторитет милиции сильно пошатнулся, люди ей зачастую
не доверяют и даже стали бояться. Хамство, грубость,
невнимание, непрофессионализм — эти бациллы поражают
нередко и рядовых, и руководящий состав. В связи с чем
спикер Госдумы Борис Грызлов (в прошлом министр МВД
РФ) высказал на одном из думских заседаний пожелание:
«Офицер российской милиции должен быть интеллигентным
человеком, офицером и джентльменом».

Журналисты тут же предположили, что называться такой
страж порядка будет «джентльМЕНТ». Я подумал: это шутливое
определение не лишено серьезного смысла. Особенно применительно
к Валентине Васильевне. Хотя она и женщина. Все в Карлуке,
с кем мне пришлось там разговаривать, особо отмечали
ее внутреннюю культуру и интеллигентность. Хотя она
может употребить при случае и крепкое словцо. Говорит:
«Иные других слов просто-напросто не понимают».

— Ото всех слышу: правонарушители страшно боятся Валентину
Васильевну. Это действительно так? — спросил я у 23-летнего
Геннадия Турчанинова. Парень
местный, заканчивает один из иркутских вузов, хочет
работать в милиции. Как он сам сказал по секрету,
под влиянием Кирчановой. Она для него — образец служения
и людям, и закону.

— Не боятся, а уважают, — поправил меня Геннадий
после некоторого раздумья. — Валентина Васильевна берет
убеждением, авторитетом. Авторитет у нее среди деревенских
высокий. Так ведь, Алексей?

— Да, высокий. Тут добавить нечего, — согласился
Алексей Хроменков. Он тоже местный, но работает в городе.
После закрытия птицефабрики так поступают в Карлуке
многие, потому что кроме двух пилорам, небольшого зверохозяйства
да предприятия ЖКХ руки приложить в деревне не к чему.
Ну, разумеется, кроме личного огорода и подворья.

Еще меня поразило вот что: Кирчанова за девять лет жизни
в Карлуке задержала уйму нарушителей, раскрыла и помогла
раскрыть не менее сотни преступлений, но ни разу не
применила оружие. Даже в воздух не стреляла. Хотя в «десятку»
попадает с расстояния 25 метров. «Мирными» средствами
добилась, что количество преступлений на вверенном ей
участке сократилось вдвое. А нераскрытые преступления
можно сосчитать буквально по пальцам.

Губернатор Борис Говорин вручил ей 11 апреля нынешнего
года ключи от белых «Жигулей» пятой модели. Как победителю
конкурса. Служба участковых уполномоченных в ГУВД области
— ведущая, если хотите — главная. На участковых, особенно
сельских, держится многое при раскрытии преступлений.
А в деле профилактики правонарушений их и заменить-то
по существу некем. Они стоят на самом переднем рубеже,
а потому и незаменимы.

За 20 лет проживания в одном из «спальных» районов Иркутска
ни я, ни мои соседи ни разу не видели своего участкового.
А вот Валентина Кирчанова говорит, что знает лично всех
жителей Карлука. За исключением, может быть, грудных
младенцев.

В областной администрации награждали и семерых призеров
конкурса среди участковых уполномоченных. Все мужчины.
Всем им подарили также цветы от губернатора. Отдавая
дань уважения женщине-победительнице, мужчины цветы передарили
ей. А потом все устроили даме в погонах царское сопровождение
от «серого дома» до ГУВД (на ул. Литвинова). Сотрудник
управления капитан милиции Игорь Иванов вел подаренную
Кирчановой машину. Впереди и сзади ее сопровождал своеобразный
почетный кортеж из двух автомобилей ГИБДД с включенными
сиренами.

Народ, заслышав звук сирен и увидев необычную кавалькаду
автомобилей, в удивлении останавливался, смотрел на
женщину в милицейском кителе со звездами подполковника,
которая смущенно и радостно улыбалась через открытое
стекло белых «Жигулей». То, что везут важную персону,
поняли все. Всматривались в лицо, пытаясь разглядеть
через гору цветов, кто же это. Но лицо было неузнаваемое.
Незнакомое.

— Опять какая-то «шишка» прилетела из Москвы, — сердито
и громко возмущался мужик на остановке «Филармония»,
когда машины с мигалками повернули с улицы Ленина на
Дзержинского. Мужик как раз хотел в это время перейти
дорогу, но ему помешали.

Валентина Кирчанова слова эти расслышала, и ей стало
почему-то смешно. В своей жизни она побывала в разных
ипостасях, но вот в образе «шишки из Москвы» оказалась
впервые.

Снесла курочка Ряба… неучтенное яичко

В Карлук героиня моего очерка приехала в 1996 году. А до
этого проработала 15 лет в аппарате Иркутского РОВД.
Начинала едва ли не с самой низкой должности — инспектора
отдела профилактики. И звание у нее было тогда не очень
внушительное — сержант. Правда, на момент прибытия
в Карлук дослужилась до капитана и была старшим инспектором
службы, руководящей всеми участковыми Иркутского района.
Так что и майора, и подполковника милиции она заработала
не в тиши кабинета, а, как говорится, непосредственно
на поле боя с преступностью. То есть Валентина Васильевна
— подполковник настоящий, не «паркетный» (коих, к
сожалению, у нас хоть пруд пруди).

В новую-старую работу Кирчанова вошла легко. Знала-то
ее хорошо. Расскажу пару эпизодов, чтобы читатель мог
лучше представить себе ее характер.

Птицефабрика тогда еще не лежала на боку, но производство
на глазах теряло рентабельность и прибыль от многочисленных
краж. Воровали все кому не лень. Тащили на свои подворья
птицу и яйца, а потом продавали в городе.
Учет продукции был поставлен из рук вон
плохо. Вот и обратился директор предприятия к Кирчановой
за помощью.

Выслеживала она воровскую шайку недолго. Поймала с поличным.
«Тормознула» однажды выехавшую из ворот фабрики машину,
когда водитель совершенно этого не ожидал. Заглянула
в кузов: лежат 10 коробок нештампованных яиц. Нештампованные
— значит украденные. Это и козе было ясно. Потребовала
документы — их не было.

Дальше все сделала, как положено. Вызвала опергруппу.
Та приехала из Иркутска быстро, через полчаса. Нашли
дома у одного из троих воришек еще 35 коробок. Посчитали
и удивились: доблестные работяги «птички» сперли у родной
фабрики 16,2 тыс. яиц. Если бы успели продать, враз
бы разбогатели.

Но не успели. Участковый помешал. После этого случая
больших краж яиц не было. Но птиц стащить фабричные
пытались еще не раз.

Однажды в воскресенье Кирчанова развела дома стирку.
В самый неподходящий момент кончился порошок. В тапках-шлепках
и в футболке она направилась в магазин. В этот момент
из ворот, что напротив ее дома, выезжал на своем личном
«уазике» главный инженер фабрики. Сказал ей:

— Садись, подвезу. Мне тоже в магазин.

Как только Валентина Васильевна села в машину, у нее
вдруг созрел план — проскочить до предприятия, посмотреть,
что там делается. Как будто кто подталкивал ее к этому
решению, нашептывал, что надо обязательно съездить на
«птичку».

Недалеко от проходной шел навстречу бортовой «уазик».
Остановили его, заглянули под брезентовый полог. А там
— куры. Более сотни. Лежат, прикрытые и придавленные
тяжелой тканью.

— Ничего не знаю, — твердил фабричный водитель. —
Птичница сказала, что купила для себя, но вывезти в
будний день не успела. Вот и попросила сделать это в
выходной.

Оказалось, шофер действительно ни при чем. Три птичницы,
сговорившись, отсчитали неучтенных кур, выписали на
них липовые накладные, и вахтер без проблем груз пропустил.
Птичниц осудили, дали по два года условно, а участковый
предложила руководству фабрики завести настоящую охрану,
заключить договор с охранным агентством. Что и было
сделано. Воровство прекратилось. К сожалению, это не
спасло некогда мощное и передовое в области предприятие
от экономического разорения.

— Люблю появляться, когда меня не ждут. Во время отпуска,
в праздники, — говорит Валентина Васильевна. — Преступников
ловить тогда легче.

— Праздники у местных проходят с драками? — спросил
я. — В деревнях это ведь обычное явление.

— Раньше так и было. А сейчас — нет. Я этот пережиток
прошлого упорно искореняю. Работаю с людьми, объясняю.
Веду, одним словом, профилактическую работу. Это у нас,
участковых уполномоченных милиции, главное дело. Легче
ведь какое-то правонарушение не допустить, чем потом
расхлебывать его последствия. Очень помогает мне в этом
глава администрации Карлукского сельского округа Нина
Пискун. Мы с ней вместе и преступления раскрываем. Сидели
как-то даже в засаде, чтобы поймать того, кто воровал
чужое сено.

— Поймали?

— Да. Им оказался местный тракторист. Был пьяный. Увидел
нас — испугался, попытался убежать. А трактор продолжал
работать. Мы долго не могли его остановить, не знали,
как он выключается.

— Кто вам еще помогает?

— О, помощников много: женсовет, дружинники,
добропорядочные и желающие жить честно граждане.
Одна бы я с нарушителями закона ни за что не справилась.

«Доверенные лица»

Масштабного воровства в Карлуке сегодня нет. Потому что
никакой вор от глаз сельчан здесь не скроется. Все равно
кто-нибудь да увидит. И, уж будьте уверены, сообщит
об этом участковому. А тот, в свою очередь, добровольных
информаторов (доверенных лиц, как теперь принято их
называть) никогда не засветит. Это главный принцип в
работе Кирчановой, о чем все знают. Если нарушить его,
то никто потом «менту» ничего не «стукнет».

Воруют в основном наркоманы. Как пришлые, так и местные.
Или вместе. После развала птицефабрики поля, на которых
раньше сеяли хлеб на корма, осиротели. Колхоз приказал
долго жить еще раньше. Земля заросла сорняками, дикой
коноплей. Сюда и съезжаются любители «дури», тащат ее
мешками. Не брезгуют попутно квартирными кражами.

Прошлой зимой у одной семьи, матери с сыном, ночью
сперли «видик» и магнитофон. Проникли через форточку,
пока хозяева были в отъезде. Участковый прикрыла досками
следы двух человек, один из которых явно носил сапоги
не менее 45-го размера, и вызвала оперативную группу.
Эксперт-криминалист подтвердила: да, следы оставлены
сапогами 45-го размера. Залезть через форточку человек
такой комплекции не мог. Значит, надо искать одновременно
и того, кто поменьше.

Кирчанова с опером отправилась на квартиры подозреваемых.
В первую очередь судимых. Беседуя с ними, краем глаза
смотрела на обувь. Но обувь ничего существенного не
«рассказала». Опергруппа в итоге уехала ни с чем.

Однако Валентина Васильевна на этом не успокоилась.
Провела работу, как она выразилась, со своими секретными
информаторами. Один из них вспомнил, что видел, как
молодой карлукчанин — пьющий и нигде не работающий
— шел по улице с магнитофоном. «Откуда у него магнитофон?!»
— удивилась участковый. И тут же направилась к парню
домой. Украденный вещдок он показал, во всем сознался.
Пришлось опять вызывать опергруппу.

Сообщник жил в Иркутске. «Видик» они уже успели там продать.
Иркутянин «лег на дно», и его объявили в розыск. Недавно
задержали. По обоим идет следствие, и дело будет скоро
передано у суд.

— Каково это — жить рядом, иногда на одной и той же
улице, с подследственными? С теми, кого ловишь за преступления,
арестовываешь, отдаешь под суд? — спросил я Валентину
Васильевну.

— Работать надо честно. Справедливо. Строго по закону.
И жить тоже честно. Не по лжи. Тогда не стыдно будет
людям в глаза смотреть. Я ведь не с ними борюсь, а с
их неправильным поведением. Они это понимают и зла на
меня не держат. За что им обижаться?! Совершил
преступление — отвечай… Так живут во всем цивилизованном
мире. Пора бы и нам привыкнуть. Именно неотвратимость
наказания больше всего карлукчан и удерживает от серьезных
правонарушений.

Мне рассказали потом такой случай. Одна деревенская
жительница, которую участковый в свое время поймала
на воровстве и, естественно, та была за это осуждена,
два месяца нянчилась с внуком Валентины Васильевны.

— Это правда? — спросил я Кирчанову.

— Правда. Женщина жила у меня дома. Артема в то время
не с кем было оставить, вот она и вызвалась помочь.

— Странно как-то все это… Необычно.

— Да у нас тут все странно для вас, городских, —
засмеялась моя собеседница. — Мы живем по своим правилам.
По деревенским.

И тряхнула забавно головой с рыжевато-русыми коротко
стриженными волосами. В окно заглянуло солнце. Тонкий
лучик скользнул по золотистым сережкам хозяйки, по красной
молодежной футболке, в которую она была одета, и в доме
сразу стало как-то тепло, ярко, весело. Валентина Васильевна
еще и лихо закурила длинную тонкую дамскую сигарету.
Я даже забыл на миг, что передо мной сидит подполковник
милиции, гроза наркоманов, пьяниц, хулиганов и мужей-дебоширов.

Пить чай начальником — полезно

Страсть к расследованию преступлений у Валентины Кирчановой
обнаружилась рано, еще в 13 лет. Она жила тогда с родителями
в Бурятии, в селе Турка. Мать работала фельдшером в
леспромхозе. Однажды она собралась в кино, открыла комод
и ахнула: дорогой по тем временам бостоновый костюм
кто-то украл. И еще кое-что из одежды.

Участковый, молодой лейтенантик Коля Логвиненко, ринулся
искать похитителя. И Валю взял с собой. Посадил в коляску
мотоцикла «Урал». Подробности рассказывать не стану,
дело давнее. Скажу только, что воровку они вычислили.
Ею оказалась материна сослуживица. Милиционер потом важно
и вполне серьезно сообщил селянам: «Мы с Валюхой преступницу
нашли быстро…»

С тех пор девчушка и возомнила себя «Анискиным». К счастью,
не ошиблась в выборе профессии. Попала в «яблочко».

Не могу не рассказать о втором человеке, который
тоже сыграл в жизни Валентины Васильевны большую роль.
Федор Воронин работал в Иркутске начальником Ленинского
РОВД, когда в один пасмурный день к нему в кабинет вошла
18-летняя сотрудница Кирчанова и… расплакалась. Он
знал, конечно, какую работу Валя выполняла: что-нибудь
напечатать, разнести повестки, сбегать туда-сюда. В
общем, больше была на побегушках, чем занималась оперативной
работой. Разумеется, ей это сильно не нравилось.

А тут еще в отпуск ушла машинистка. Валю, умеющую хорошо
печатать, и вовсе загрузили «бумажной» работой. Секретарь
начальника РОВД, видимо, решила, что кипятить чай и
относить его в кабинет шефу будет теперь не она, а новая
машинистка. Но Валя взбунтовалась и отправилась к начальнику
жаловаться. Сказала, всхлипывая:

— Я пришла работать милиционером, а не буфетчицей.

— Понятно, — ответил Воронин. Успокоил: — Да ты
не плачь. Садись, давай поговорим. Попьешь заодно со
мной чаю.

Полчаса они беседовали, пили чай. Вскипятила его, как
и в старые добрые времена, секретарша. Шеф запретил
ей передоверять эту важную процедуру кому-либо. Говоря
проще, отчитал за самодеятельность. А Кирчанова после
этого «пошла в гору». Занялась настоящей милицейской
работой. Ее стали брать на происшествия, кражи.

Поступила на вечернее отделение юрфака ИГУ. Но до конца
не доучилась, бросила вуз из-за того, что вышла замуж,
родила детей. Времени катастрофически не хватало. Однако
школу милиции (в Новосибирске), как и положено любому
стражу порядка, закончила.

Последним ведущим ее по жизни считает нынешнего начальника
Иркутского РОВД Олега Парфенова. Говорит: «Работать
с ним легко, интересно. Он — профессионал. В лучшем
смысле этого слова. Все мои инициативы поддерживает.
Я у него многое почерпнула».

Правда, сам Олег Анатольевич иного мнения. Считает,
что все обстоит как раз наоборот. Это он учился у Валентины
Васильевны в бытность свою участковым в Оеке, когда
та работала в аппарате РОВД и уже тогда была в коллективе
человеком уважаемым и авторитетным. Ее знал весь район.

— Я предлагал Кирчановой должность заместителя начальника
милиции общественной безопасности в нашем райотделе,
но она отказалась, — сказал Парфенов с заметным сожалением.
— Причину отказа объяснила так: «Куда я дену своих
карлукчан?!»

Парфенов еще вспомнил: когда на сходе в Карлуке люди
узнали, что их участковый стал победителем областного
конкурса, то искренне за нее порадовались и даже поаплодировали.

Вот такая у Валентины Васильевны получается всенародная
любовь, до которой многим нашим политикам и депутатам
ой как далеко.

Во саду ли, в огороде…

Так и хочется закончить этот известный стишок словами
«… Кирчанова гуляла». Однако гулять ей, когда я приехал,
было некогда. Она вкалывала на всю катушку. Садила в
огороде картофель. Взяла для этого даже отпуск. А тут
корреспондент свалился на голову.

— Что ж делать, — вздохнула она. — Придется вас встретить.

Рассказала, что садит много чего.

— Видите, сколько на веранде рассады приготовила? Помидоры,
огурцы, капуста… У меня все овощи на зиму свои.

— Тут есть и цветочная рассада.

— Угадали. Цветы разводить люблю. Летом все подворье
в цветах. Для красоты. Для души. Развожу гладиолусы
и георгины, 12 сортов лилий. Приду, бывает, после дежурства
вся выжатая, как лимон, похожу среди цветов, промеж
кустов смородины, малины, крыжовника, жимолости, и усталость
проходит мгновенно. Есть и фруктовые деревья.

Как и все деревенские, Кирчанова разводит живность: кур,
гусей, уток.

Пообщаться с ее сыном и дочерью, внуками не удалось.
Они живут в городе. Но на выходные всегда в Карлук приезжают.
Валентина Васильевна бывает им несказанно рада. Топит
баню, готовит свое фирменное блюдо — украинский борщ.
Хотя к Украине никакого отношения не имеет. Генеалогические
корни у нее бурятско-польские. Прабабушка, карымка (не
чистая бурятка), вышла в свое время замуж за ссыльного
поляка. Вот оттуда и пошел ее род: волосы светлые, а
брови черные.

— Как вышло, что вы оказались без мужа? — деликатно
меняю я тему разговора.

— От первого мужа ушла сама, а второй меня бросил,
— ответила она без обиняков. — Я ведь, как жена, не сахар.
Характер у меня жесткий, мужской.

Тут зазвонил телефон. Кирчанова взяла трубку:

— Что?! Теряет сознание? Опять ломка?.. Я же тебя просила
как человека: не торгуй из-под полы техническим спиртом.
Не спаивай молодежь… Ты всех гробишь. Потом тебе самой
все это аукнется. Уже аукнулось… Звони фельдшеру,
пусть вызывает «скорую». Я «скорую» вызывать не имею
права.

— У вас же отпуск! — удивился я.

Кирчанова только развела руками. Заметила:

— От технического спирта (в России 85% всего объема
этого изделия используется не по назначению, то есть
выпивается. — Прим. автора) и от наркоманов людям
уже деваться просто некуда. В прошлом году задержали
на конопляниках 87 любителей «дури». На всех были заведены
уголовные дела. А что толку? У нас теперь такие сверхлояльные
законы, по которым практически невозможно строго наказать.
Ни за торговлю алкогольным суррогатом, ни за сбор и
продажу наркотических средств. Согласно статье 228 (часть
1-я) нового УК РФ наказания за эти преступления предусмотрены
только условные.

— Есть ведь еще штрафы, — напомнил я.

— За незаконную торговлю техническим спиртом штраф
не превышает тысячи рублей. Любая торговка вернет их
за одни сутки. Вот и не боятся никого. Правда, если
в нем будет обнаружен диэтилфталат, то заводится уголовное
дело.

— О чем мечтаете?

— Так об этом и мечтаю. Чтобы Госдума приняла наконец
новые законы о борьбе с наркотой и госрегулировании
оборота спирта. Если наказания не ужесточить, то страна
окончательно скатится в бездну. Только «условными» обвинительными
приговорами наркоманию и спаивание населения не побороть.
Это мое твердое убеждение… Жалко молодых парней. Многие
подсаживаются на иглу или бутылку смолоду, еще и в армии
не послужив. Какие из них будут потом защитники Отечества?

Уезжал я из Карлука со смешанными чувствами. С одной
стороны, был рад за деревенских, что у них есть свой
строгий «комиссар в юбке». С другой — было грустно,
что таких стражей порядка у нас не много. Ну что поделаешь:
настоящих «ментов», как и настоящих врачей, на всех,
к сожалению, не хватает. Всегда в России не хватало.

Вот это как раз и печалит.

Иркутск — Карлук — Иркутск

НА СНИМКЕ: В.В. Кирчанова