Людмила Назарова гордится керамическим отделением училища,
считающимся сегодня престижным, гордится учениками, их
стремлением представить изделия из керамики современными, отвечающими
высоким требованиям декоративно-прикладного искусства.
В детской экспозиции —
напольные вазы, садово-парковые скульптуры, вещи
монументальные и миниатюрные: наборы для ликера, кофейные и чайные
сервизы. Это и народные костюмы, и огромная шахматная доска, на
которой стоят, как на параде, фигуры… Все эти дипломные работы
свидетельствуют о том, что полку
профессионалов-прикладников прибыло.

— Еще будучи студенткой, я внутренне возмущалась, — говорит Людмила
Николаевна, — почему декоративно-прикладное искусство обязательно должно
быть только утилитарным? Почему живопись может подниматься до
философского звучания, до общечеловеческих проблем, а керамика
всего лишь должна быть красивой?

Задаваясь этим вопросом, Назарова отвечала на него работами, которые
уходили от бытового применения керамики. Группу вытянутых строгих напольных ваз,
похожих на стелы, она назвала «Реквием», три овала — «Недра Сибири», серию
настенных тарелок — «Космос». Сделаны они были совместно с мужем Сергеем
Назаровым на керамическом заводе Ангарска. Эти работы по
своей эстетике опережали 70-е годы; понятными устремления художников
стали только сегодня.

Супруги были молоды, талантливы, нацелены на
эксперимент в творчестве. Сергей подавал идею, делал
объем, а доводкой изделия, определением его цвета
занималась жена. В ее руках грубая по форме вещь
становилась произведением искусства. Людмила
добивалась того, чтобы керамика не только радовала
глаз, но и будила душу и воображение.

Для непосвященных керамика Назаровой может показаться лишенной
изысков, которые мы привыкли видеть в тех чашечках, чайничках,
вазочках, которыми пользуемся в быту. Эта кажущаяся
грубость — результат кропотливой, ручной работы, не
допускающей во время изготовления предмета
прикосновения даже круга гончарного станка. Стенки
сосудов, объемы, детали украшений Людмила Николаевна
лепит руками. Возможно, способ этот при технологиях,
которые изобретены сегодня, может показаться
архаичным, но зов души не остановить, ведь
представление о прекрасном у всех разное. Назарова
и учеников не призывает к «красивости», они
сами решают, какие формы могут
соответствовать эстетике времени.

Как бы ни определялась судьба взрослого человека, истоки свои она берет в
детстве. Родилась и до 12 лет
жила Людмила в Челябинске, потом семья переехала в
город Рудный. Людмила любила рисовать,
могла бы стать певицей (талант
этот разглядел у нее учитель пения — выпускник
Московской консерватории), мечтала стать
балериной, но по окончании школы поехала поступать в
Челябинский медицинский институт. На хирургическое
отделение она не прошла по конкурсу.

Когда вернулась домой, отец ворчал: «Нет чтобы кончить школу с медалью,
она все рисовала. Рисуй и дальше» — и отправил ее работать в художественную
мастерскую ОРСа. Там-то Людмила и узнала, что на художников тоже учатся. Но
сначала она поступила в студию, которую открыл главный художник города,
выпускник Тбилисского художественного института красавец Сосо. Он был
керамистом. От влюбленности в него или так было назначено судьбой, но
Людмила увлеклась керамикой. Нашла огромный кирпич и сделала из него две
скульптуры, удручая маму тем, что постоянно мусорила
на балконе. Она не
знала, где учатся на керамиста, поэтому решила
сначала стать просто художником, а потом
самостоятельно освоить технологию
декоративно-прикладного искусства.

Людмила написала письмо директору Алма-Атинского художественного училища
с просьбой сообщить условия поступления.
Почти одновременно узнала и о том, что
в Иркутском художественном училище есть керамическое отделение, написала
и туда. Письма с вызовом из обоих училищ пришли в один день. Из Алма-Аты
сухое — об условиях приема, из Иркутска — подробно объясняющее
условия сдачи экзаменов. Мама, мудрый человек, посоветовала дочери ехать в
Иркутск: «Похоже, там работают добрые люди».

Так Иркутск стал городом, в котором Людмила, тогда еще Богатырева, стала
учиться, вышла замуж и по окончании училища поехала работать на
Ангарский керамический завод. Там была большая печь, огромное количество
материалов, ванны, заполненные глазурью, словом, все
условия для творчества. Это стимулировало
изготовление объемных, крупных по
размерам вещей. Правда, на заводе необходимо было еще
заниматься и производством товаров народного
потребления.

Здесь не все получалось так, как хотелось бы. Например, придумали красные
чашки, а такой краски на заводе не было. Приходилось самим изобретать
рецепты, которые раньше не применялись в производстве. Иногда
образцы для массового потребления, придуманные Людмилой Николаевной,
художественный совет не принимал, а те, которые все же были запущены в
производство, в авторском исполнении могли украсить любую выставку. В
названиях она определяла настроение своих ваз: «Танец», «Осень», «Ландыш»,
сувенирную пепельницу назвала «Народы Сибири». В 1977 году
Назарова стала участницей ВДНХ, где получила за свои работы Большую
серебряную медаль. Правда, вручили ее заводу, а автору выдали только премию
— 25 рублей.

В Ангарске Людмилу Николаевну попросили возглавить художественно-
производственные мастерские художественного фонда РСФСР. Работа пошла настолько
успешно, что ее перевели на должность директора Иркутского творческо-
производственного комбината художественного фонда. Возможно, работала
бы она там и по сей день, но перестройка остановила работу комбината, и
Назарова отправилась «в свободное плавание». В то время она
выполнила серию настенных панно для МНТК «Микрохирургия глаза»,
работала для других фирм и объединений. В 1991 году получила приглашение
на преподавательскую деятельность в художественное училище, руководить им
стала с 2001 года.

— Это интересная, творческая работа, — говорит она. — Здесь можно изобретать
методики, которое позволяют разбудить в студенте стремление к творчеству,
созиданию в них художнического «я». До появления в училище печи, где и как
только мы ни обжигали свои работы. Приходилось ездить в
психиатрическую больницу, в которой существовала небольшая мастерская.
С Николаем Михайловичем Агафоновым придумывали
программы обучения, будили воображение студентов,
настраивали даже на то, чтобы они к
уборке своей мастерской подходили творчески.

Работа керамиста нелегкая, по трудоемкости уступает только работе
скульптора. Путь от эскизной части до готовности изделия тернист и долог.
90% работы приходится делать вслепую. Может модель к форме не крепиться,
не пойти литье, при обжиге может затрещать или лопнуть глина, глазурь не так
лечь. Наконец, работа готова, но одно неосторожное движение — и глядишь, уже
лежит на полу разбитой. В училище всегда наготове целый «гардероб одежды»
для упаковки и транспортировки керамики.

Людмила Николаевна и ее студенты не ропщут, они выбрали свой путь, идут по
нему и уверены в том, что делают самое важное и нужное дело в искусстве. Керамику
они заставляют говорить на языке философов, поэтов, простой кусок глины
они заставляют дышать и жить.

Свои последние композиции Назарова назвала «Толпа», «Старый воробей»,
«Замок на песке». Сервиз для Ли Ен Ву она создавала по мотивам картин своего
друга, корейского художника-примитивиста. Есть среди работ еще одна,
удивительная, называется она «Счастливое детство». Горшок, из него поднимаются
трубы, на которых сидят поющие птицы. Где еще можно увидеть такой яркий
образ беззаботного детства, устремленного ввысь, как росток цветка, как
музыка, как само естество природы. Назарова этой работой
утверждает гуманистическое
начало жизни, ту радость, которую можно
испытать, следуя ее законам.

Законам жизнеутверждающего искусства она следует и сама,
учит этому всех ребят, которые пришли в
училище, чтобы не просто получить профессию, а стать художниками.