— Приходи в совет, — сказал Петр Федорович, когда я попросил его о
встрече. — В любое время, я всегда здесь.

Старый дом на ул. Свердлова я знаю давно, еще с тех пор, когда лет
десять назад пришел в областной совет ветеранов, чтобы встретиться с
его тогдашним председателем — Героем Советского Союза генерал-
полковником Безбоковым. Петр Федорович был у него заместителем. Но
вот уже много лет он сам занимает эту хлопотную должность.

С того давнего дня мы встречались с Московских достаточно часто: на
торжественных вечерах, где чествовали ветеранов по какому-либо
поводу, на праздновании Дня Победы, во время бесед о делах
ветеранской организации и ее заботах. Но чаще всего я встречал Петра
Федоровича в здании областной администрации, где Московских
отстаивал права своих товарищей — ветеранов войны и труда, решал их
житейские проблемы. Однако сесть и поговорить просто о жизни нам так
ни разу и не пришлось. Не было повода. И вот он нашелся — юбилей.
Восьмого июля Петру Федоровичу Московских, ветерану Великой
Отечественной войны, строителю Иркутской ГЭС, исполнилось
80 лет.

Разговор наладился не сразу. Телефон трезвонил не умолкая, пока
Московских не попросил свою помощницу, чтобы нас не беспокоили. Зато потом мы
проговорили более двух часов: о далеких предвоенных годах, о войне, о
жизни и смерти на ней, о том, как и чем жили победители в хрущевские
времена…

Крестьянский сын

Петр Федорович хорошо запомнил развалюшку на
окраине села Залари, где он провел детство. Позже у семьи появился
домишко получше. Семь детских ртов. Хозяйство: пашня, лошадка, куры…
Отец-кормилец занимался извозом дров и рано умер. Петр
Федорович слабо его помнит. Зато хорошо помнит, как в шестилетнем
возрасте сено возил на Воронке. Еще помнит, как на косу наступил, ногу
разрезал. Больно было, кровь в ботинок натекла, но ничего маме не
сказал, пока она сама не заметила.

Жили голодно. Мальчику запомнилось, как однажды на пасху вся семья
разговлялась единственным куриным яйцом.

Потом появилась надежда на лучшее. В 1933 году старший брат,
отслужив срочную военную службу на Сахалине, прислал матери с
детьми вызов. На Сахалин ехали тремя семьями: сестра с мужем, брат с
женой, Петр с матерью. Ехали поездом «Максим Горький», в теплушке,
целый месяц.

На Южном Сахалине в то время была организована японская концессия
по добыче нефти. Понадобились рабочие. Братья заключили контракт и
стали строить бараки. Сами тоже поселились в бараке. Жизнь понемногу
налаживалась, но случилась беда. Мать и сестра заболели тифом. В
тифозной палате они лежали рядом — на соседних койках. Сначала на
глазах у матери умерла сестра, было ей восемнадцать лет, а вскоре и
мама.

Осиротевший Петр остался жить у брата Николая, которому в ту пору
было 22 года. Старший брат был женат и жил отдельно.

На Сахалине прожили братья три года. На острове Петр пошел в школу,
закончил два класса. По какой причине они снялись и вернулись в родное
село, Петр Федорович не знает, предполагает, что контракт закончился.

В Заларях они поселились в своем старом доме. Жили мало
сказать бедно — пахта считалась лакомством. Семиклассник Петр ходил в
стоптанных валенках и латаном-перелатаном пиджачишке. Были и
праздники — когда из Иркутска приезжала тетка с гостинцами.

Солдат

В 1941 году Петр окончил школу — восьмилетку и пошел
работать на пункт связи. Бригада, в которую он попал, занималась тем,
что ездила вдоль линий связи и чистила изоляторы. Жили в палатках. Так
в поле Петр и узнал о начале войны.

Брата Николая и зятя взяли в действующую армию в первые же дни
войны. Петр перешел жить к сестре.

Ни Николай, ни муж сестры с войны не вернулись. Николай служил в
саперном лыжном батальоне. Батальон ушел в тыл к немцам и весь лег в
районе Домодедово. Лишь через много лет после войны нашел
Московских следы брата, узнал о его судьбе и получил за Николая медаль
«За оборону Москвы». Зять, по документам, пропал без вести. Не было в
Сибири семьи, которая не потеряла бы отца, сына, мужа, брата…

Петр тем временем освоил специальность электромонтера и даже азбуку
Морзе выучил — к фронту готовился. На службе ему выдали шикарную
форменную тужурку с молнией на рукавах. Приятно
было пройтись по селу.

В армию его призвали в декабре 1942 г. Село провожало ребят на фронт
торжественно — ходили по улице, песни пели.

Баня в Иркутске, вагон-теплушка до Читы. Сретенское военное
пехотное училище. Через несколько месяцев младший лейтенант
Московских был вместе с другими выпускниками направлен на Первый
Прибалтийский фронт. 31 Гвардейская армия, 97 дивизия, запасной
офицерский полк.

Шла подготовка к операции «Багратион». Полк, в котором служил Петр
Московских, передали на 3-й Белорусский фронт. Это лишь так называлось —
передали. Полк шел в Белоруссию пешком — долго.

Болота, топи, гати. Петр Московских принял участие в прорыве обороны
на линии Витебск — Орша — Могилев в качестве командира 1 стрелкового
взвода 1 роты.

Перед началом наступления произошла неприятность — потерялся техник-
интендант, помощник командира взвода.

— Ищем.., — вспоминает Петр Федорович, — как сквозь землю
провалился. За дело взялись оперативники. Мне, как командиру взвода,
грозят серьезные неприятности. И вдруг, появляется — у баб был,
оказывается. Парня арестовали, посадили на гауптвахту, в качестве
которой использовалась яма. Посидел он там, перед боем выпустили.
Погиб он в этом бою.

Ночь перед боем и первый бой Петр Федорович помнит хорошо.

— Ночью, часа в четыре, собрал командир роты всех офицеров, довел
приказ о выдвижении на исходные позиции. А водки почему-то в этот
раз не было. Зато офицерам выдавали в пайке тройной одеколон. Так вот,
разлили мы этот одеколон по кружкам, стали пить. А я до этого и
водку-то не пил. Страшная дрянь — этот одеколон. Его пьешь, а пена назад
лезет…

Заняли мы свой участок в траншее. Я распределил по нему отделения, а
сам выхожу на середину рва. Вижу — человек стоит, вперед
наклонившись. Я потянул его за плечо, человек упал, гляжу — у него
половины головы нет. Здесь, оказывается, перед нами разведку боем
проводили. Рота легла. Вся…

Петр Федорович вспоминает рукопашную:

— Говорят, пишут, в кино показывают, как люди в атаку идут и кричат:
«За Сталина!». Да! Кричали. Кричали все. Кто во что горазд. Одни
матерились, другие просто орали. Третьи шли в атаку молча. Человек в
бою чумным становится.

Кричу, бегу! Слева человек упал, справа упал. Потом меня что-то по руке
стукнуло. Осколок. Встал на колено, перевязываю… Второй удар туда же
— в руку. Легкое ранение, медсанбат.

После этого боя от взвода Московских в живых осталась половина
личного состава.

Взяли Минск, вошли в Литву. Городок Алитас. Под ним высотка.
Командир роты отдал Московских приказ: «Не возьмешь — расстреляю!».
Высотку взвод взял. И тут появились немецкие танки… Интенсивный
огонь. Командиру взвода перебило разрывной пулей малую берцовую
кость. Как дошел до медсанбата, Петр Федорович не помнит. Главное —
дошел, сам!

— В медсанбате врач в окровавленном халате. Меня положили на топчан.
Врач достает из кармана бритву. Все, думаю, резать будет. А врач
начинает брить мою ногу. Побрил, бросил на лицо кусок ваты,
пропитанной хлороформом: Все! Очнулся — гипс.

Госпиталь в Самарканде, где Петру Федоровичу сделали вторую
операцию на ноге. Шестая офицерская палата на шестом этаже. В палате
шесть человек. Сад, в котором под деревьями стоят кровати. Жаркое
лето. В 20 лет хочется не болеть, а влюбляться.

— Там я влюбился. Олей ее звали. Отец — секретарь Самаркандского
обкома партии. Все интересовался, какое у меня жалование. А
жалование, кстати говоря, у командира гвардейского взвода было
неплохое — 900 рублей. Романтическая любовь осталась ярким пятном в
памяти…

В госпитале лейтенанта Московских нашла награда. Политрук вручил
ему орден Великой Отечественной войны 2 степени — за участие в
Белорусской операции.

Ранение оказалось тяжелым. Рана долго не заживала и потом, на
протяжении 10 лет, несколько раз открывалась. В первый раз она
открылась в Заларях, куда Московских приехал в отпуск в конце 1944
года. Опять — госпиталь, уже в Иркутске. В 1945 году лейтенанта Петра
Московских комиссовали вчистую, с инвалидностью 3 группы.

Секретарь

Послевоенная жизнь Петра Федоровича поначалу мало
отличалась от жизни его сверстников — фронтовиков в армейских
выцветших гимнастерках, вернувшихся из окопов и госпиталей к
станкам, пашне и в студенческие аудитории.

Инструктор обкома комсомола, межобластная партийная школа и
исторический факультет Иркутского госуниверситета, который Петр
Московских заочно окончил за три года. Затем партийная работа: первый
секретарь Кировского райкома комсомола, второй, а затем и первый
секретарь Иркутского горкома комсомола.

1953 год. Смерть вождя. «Это было всенародное горе, — вспоминает Петр
Федорович. — Плакала вся страна. У моей жены при известии о смерти
Сталина сердечный приступ случился. Нам было непонятно: как
дальше жить будем?»

Лебединая песня

А дальше была работа, которую Петр Федорович
считает своей лебединой песней. С сентября 1953 по 1961 год
Московских принимал участие в одном из величайших проектов столетия
— в строительстве Иркутской ГЭС. Сначала он был заместителем
секретаря парткома, а затем до конца строительства — секретарем
парткома ЦК на строительстве.

— Это было настоящее дело, — вспоминает Петр Федорович. —
Одиннадцать тысяч человек — коллектив. Работа — круглые сутки без
выходных.

Яркие эпизоды? Сплошной яркий эпизод. Однажды отказали насосы, и
стало заливать котлован. Аврал! Подняли на ноги всех. Спасли…
Запомнилось, как перекрывали Ангару. Рев реки, в которую с наплавного
моста сбрасывают бетонные кубы. Когда самосвал останавливается над
бурлящей водой и его передние колеса отрываются от помоста,
когда 70-тонный куб рушится в поток, у присутствующих
останавливается дыхание…

Петр Федорович рассказал, как Ангара едва не оставила страну без
генсека. На стройку приехал Хрущев — проездом, из Китая. Никиту
Сергеевича встречали на плотине. Она была не достроена. Проран между телом
плотины и правым берегом составлял около ста метров, и там бешено
бурлила вода.

По сценарию встречи секретарь парткома Петр Московских и начальник
управления плотин и каналов Георгий Михайлов стояли в конце плотины
у прорана. Здесь же скрывалась за естественными укрытиями охрана из
КГБ. Вечерело, когда показалась машина с генсеком. Она летела по
плотине на хорошей скорости. Когда стало ясно, что водитель не
понимает ситуации и тормозить не собирается, Михайлов выскочил перед
машиной и стал яростно махать руками. Лимузин остановился буквально
в метре от него. Вылез разъяренный Хрущев: «Кто такой?». Затем он
подошел к прорану, посмотрел на кипящую воду и молча вернулся в
машину. Единственный человек, с которым Никита Сергеевич
попрощался за руку, когда уезжал из котлована, был Михайлов…

Память

На пенсию Петр Федорович Московских ушел с должности
заведующего отделом пропаганды обкома КПСС в 1987 году. Благодарит
судьбу, что сделал это до перестройки. Но на заслуженном отдыхе не
оставался практически ни единого часа. Сначала работал заместителем
председателя областного совета ветеранов, а затем и по сей день
— его председателем. Вспоминает, как приехал в Иркутск «великий» перестройщик Михаил
Горбачев. Президент пожелал встретиться с ветеранами. Беседовали
здесь, в старом доме на ул. Свердлова. Петр Федорович задал Горбачеву
вопрос:

— Неужели Вы допустите, чтобы развалился Советский Союз?

— Нет! Я этого не допущу, — заявил Михаил Сергеевич.

А через неделю был Форос…

Вот уже 18 лет руководит Московских областным советом ветеранов
войны. Пенсии, жилищные проблемы, медицина и аптеки, грустные
похоронные дела, льготы… В кресле при такой работе не засидишься. В
совет, который для престарелых фронтовиков и
их родственников остается последней надеждой, постоянно идут и звонят
люди. А тут еще история со льготами. Петр Федорович гордится тем, что
сумел найти понимание и поддержку у губернатора. Ветераны добились,
чтобы им сохранили ряд жизненно важных льгот в натуральном виде.
Далеко не во всех регионах страны удалось это сделать.

Но свою главную заслугу фронтовик, почетный гражданин Иркутской
области, член Союза журналистов России Петр Федорович Московских
видит в другом.

Недавно вышел 12-й том книги «Память», который, по словам
губернатора Иркутской области Бориса Говорина, является завершением
многолетнего напряженного труда энтузиастов, подвижников, труда,
который позволил сохранить для внуков и потомков фронтовиков память
о подвиге, совершенном ими во имя Отчизны. Это Петр
Федорович считает главным делом своей многолетней работы
в совете ветеранов.

— Мы первыми в России реализовали эту идею, которую в 1987 году
высказал инвалид войны Алексей Николаевич Пономарев, — говорит
Московских. — Результат — 12 томов с именами 146 тысяч наших
земляков, отдавших жизни за Россию… Важно и то, что книга, изданная
на средства областной администрации, будет выдаваться родственникам
павших сибиряков бесплатно.

Впрочем, 12-й том — не последний. Петр Федорович намерен подготовить к
выпуску еще одну книгу. Это будет не очередной том «Памяти». Это будет
заключительная книга серии под названием «Солдаты Победы». В ней
будут названы имена живых фронтовиков. Книга эта должна выйти в свет
в нынешнем году — юбилейном для победителей, юбилейном для Петра
Федоровича Московских.