Кладбище, как правило, не входит в число
рекомендуемых для посещения туристами мест во время
загранпоездок. А жаль. Иногда по отношению к мертвым
можно судить о взаимоотношениях между согражданами.
В небольшом городке Хакодатэ на острове Хоккайдо есть
русское православное кладбище. Мне довелось
присутствовать на панихиде, которую отслужил местный
священник на месте захоронений. Обычно такая служба
проводится в выходные; тогда же силами прихожан, которых
немногим более полусотни, приводится в порядок
территория кладбища. Но на этот раз по случаю приезда в
город представительной группы россиян заупокойную
молитву прочли в четверг, да еще и на русском языке.

Надо сказать, что участок земли под кладбище был
официально закреплен за Россией в 1870 году. В настоящее
время здесь 43 русские могилы, в том числе
двадцати пяти военных моряков, а также могила жены первого
русского консула Горшкевича. Кроме русского, в городе
есть католическое, протестантское и китайское кладбища.
Но в Хакодатэ уже давно не живут русские. Все заботы о
кладбище взяла на себя городская православная община,
состоящая исключительно из японцев.

О трепетном отношении японцев к могилам мне
доводилось слышать и раньше. Как-то пришлось встречать
группу пенсионеров, прибывших в Приангарье из Страны
восходящего солнца с весьма специфической целью. Они
везли с собой лопаты, мешки. И следовали весьма необычным
для интуристов маршрутом — в Тайшет. Там они должны были
экзгумировать и кремировать останки японских
военнопленных, погибших в лагерях. А прах в специальных
мешочках перевезти в Японию. Одна женщина пояснила свою
миссию так: «Каждый японец должен быть похоронен на
родине».

Ну, в Японии-то все хорошо не только с могилами,
резюмировала моя подруга. И все-таки, что заставляет
японцев хранить память о русских моряках, похороненных в
пределах буддийского храма Гекусендзи в середине
позапрошлого века? В этом храме жил адмирал Евфимий
Васильевич Путятин. В декабре 1854 года он на фрегате
«Диана» вместе с 500 моряками прибыл в порт Симода. Там
начались российско-японские переговоры об установлении
отношений между двумя странами. В это время произошло
землетрясение. За ним последовало цунами, от которого
«Диана» серьезно пострадала. Для ремонта судна русские
облюбовали бухту Хэда, но во время транспортировки
«Диана» попала в шторм и затонула. Команда осталась в
Японии на долгих три года.

Во время стоянки в Хэде от болезней скончались два
русских моряка. Рассказывают, что один из них, молодой
парень по имени Васька, умер, съев плоды дикорастущего
кустарника, походившего на русскую рябину. Жители поселка
прозвали этот кустарник «Васькин убийца» и полностью
истребили его в окрестных горах. За чужими могилами до сих
пор ухаживают, на могильные плиты возлагают цветы и
зажигают благовония. Так принято. И никому не приходит в
голову нарушать установившуюся полтора века назад
традицию, которая пережила две русско-японские войны.

А я вот, в свою очередь, никак не могу объяснить своему
шестилетнему племяннику, почему на месте Иерусалимского
кладбища построили Центральный парк культуры и отдыха.
Не нахожу видимых причин, оправдывающих это варварство.
Еще в 1929 году там хоронили людей, а на карте города 1940
года Иерусалимского кладбища уже не было. Оно
обозначалось как парк. Попытки местных краеведов защитить
его от разрушения не привели ни к чему. Между тем именно
здесь находились семейные захоронения известных в
Иркутске фамилий — Трапезниковых и Басниных. Не спасли
кладбище могилы двух прогрессивных публицистов —
Всеволода Вагина и Михаила Загоскина.

В феврале 1957 года на совместном заседании бюро ГК
КПСС и исполкома депутатов трудящихся был утвержден
план мероприятий по переоборудованию кладбища под парк
культуры, который открыли в июле. Иркутск, конечно, не
является исключительным примером организации мест
отдыха «на костях». Взять хотя бы парк Победы в Санкт-
Петербурге. Он расположен на территории Ленинградского
кирпично-пемзового завода, который во время блокады
выполнял функции крематория. Там же велось захоронение
праха.

Будет ли в таком случае верным объяснить отношение
русских к могилам победой материализма в отдельно взятой
стране, а стремление нарушить и обойти правила — еще одним
пережитком этого явления? Все в той же японской поездке
довелось наблюдать эпизод, четко показавший, чем
отличаются русские от местных. При сходе с трапа на
японскую землю проводился таможенный досмотр. По нашим
меркам, был он чрезмерно демократично организован, при
желании можно было улизнуть. В связи с чем один мой
коллега задал вопрос в русском стиле: «Как они докажут, что
я еще не проходил досмотр, если я сразу пройду к выходу?»
Действительно, доказать это было бы невозможно.