Предлагаем вашему вниманию статью журналиста и профессора
ИГУ Виталия Зоркина.

Более пятидесяти лет назад в редакцию газеты «Бурят-монгольская
правда» пришло из Москвы очень небольшое письмо. Приведу
его текст дословно: «Прошу вас ознакомиться с прилагаемым
при сем письмом товарища Шулунова Ф.М., представляющим,
на мой взгляд, не только личный для меня интерес, как
писателя и бывшего военного агента, но и общественный.
Письмо освещает лишний раз преступное ведение царским
правительством первой мировой войны, но, что еще ясно
подчеркивает величие и значение нашей Октябрьской революции,
заслуги нашей большевистской партии и советской власти,
превратившей «малограмотного улусного парня» в научного
сотрудника, овладевшего дарами знания и культуры.

С уважением и товарищеским приветом бывший воспитанник
Иркутской классической гимназии А. Игнатьев. 20 мая 1951
года».

Для начала, чтобы все стало ясно, разберемся, кто
есть кто. Об «улусном парне» и его письме, которое
прислал в редакцию А. Игнатьев, скажу далее, а начну
с рассказа о «бывшем русском военном агенте» А. Игнатьеве.

Точнее не с рассказа, а с его краткой биографии, которая
приведена в третьем томе «Краткой литературной энциклопедии»
«Игнатьев Алексей Алексеевич (2 (14)
III — 1877, Петербург, — 20. IX, 1954, Москва) —
дипломат, советский писатель. Родился в семье графа,
командир Кавалергардского полка. Окончил Пажеский корпус
и Академию генерального штаба. В русско-японскую войну
1904-1905 гг. — адъютант Главнокомандующего генерала
А.Н. Куропаткина. Во время первой мировой войны — представитель
русской ставки при французской главной квартире. В 1924
г., когда во Францию прибыло первое советское посольство,
Игнатьев сдал его представителям документы и значительные
казенные суммы. Был принят в советское гражданство и
поступил на работу в советское торгпредставительство.
В 1937 г. переехал в Москву. С 1943 г. — генерал-лейтенант.
Книга мемуаров Игнатьева «50 лет в строю» (ч. 1-2,
1939 — 40) рисует жизнь высшего русского общества и
двора, русско-японскую войну и причины поражения русской
армии, жизнь России, Скандинавии и Франции в период,
предшествующий первой мировой войне и после нее. Мемуары
Игнатьева, охватывающие большой исторический период,
написаны точно и выразительно, они представляют не только
познавательный, но и большой художественный интерес».

Обидно за выпускника Иркутской гимназии А.А. Игнатьева.
К тому времени,
когда издавалась «Лит. энциклопедия» вышло не менее
пяти изданий его книги, а указано лишь одно.
(Хотя были издания 1951, 1955, 1959, 1961 годов). А в 1961
г. вышла книга Вл. Лидина «Люди и встречи», в которой
очень тепло и трогательно автор рассказывает о своих
встречах с А. Игнатьевым: «Есть люди столь цельного
облика, что оценка их личности не вызывает разноречий.
Дело у таких людей не расходится со словом, а слово
всегда твердо и всегда продиктовано совестью. К таким
людям принадлежит человек исключительной биографии —
Алексей Алексеевич Игнатьев…» — так начинает рассказ
о давней парижской встрече Вл. Лидин, замечательный
писатель и знаток человеческих душ. Именно ему А. Игнатьев
рассказал впервые о том, что задумал написать книгу
о своей жизни, о своей почти полувековой службе в русской
армии, об исторических событиях, свидетелем и участником
которых был. Далее
писатель рассказывает, как он стал читать отрывки из
написанного — главу об отречении Николая II, о конце
династии Романовых: «Подрагивало и потрескивало пламя
свечи, тени бежали по стенам, и я был по-настоящему
взволнован и искренностью исповеди, и несомненным литературным
мастерством этого военного человека, привыкшего дотоле
писать одни отчеты и донесения. Заявка на книгу большого
исторического значения, книгу — документ целой эпохи,
книгу, которая показала, как достойные люди старой
военной интеллигенции приняли правду об Октябрьской
революции, — заявка эта расширилась впоследствии до
целой эпопеи. Я всегда вспоминаю, как присутствовал
при рождении этой книги, и радуюсь, что был этому свидетель».

Теперь о письме читателя книги А. Игнатьева «50 лет
в строю» Ф.М. Шулунова.

«Многоуважаемый Алексей Алексеевич!

Вновь прочитал Ваши мемуары. Во время чтения я глубоко
возмущался порядками в царской армии. Прочитал залпом.
Высоко ценю достоинство томов. Мне хочется, чтобы вы
продолжили свою книгу и написали о своей работе в Советском
Союзе.

В 1916—1917 годах я работал в портах Архангельска в
качестве рабочего. Мы выгружали с пароходов военные
грузы и складывали их под открытым небом. Грузы в огромном
количестве лежали без движения, ожидая вагонов, а
подавали «через час по чайной ложке». Не хватало поездов
для того, чтобы вывезти военное снаряжение, особенно
боеприпасы, столь необходимые фронту.

Удобным портом был порт, расположенный на левом берегу
Северной Двины, около железнодорожной станции Бакарица.
В этом порту находились в большом количестве снаряды
и другие военные материалы. Но летом 1916 года порт
был уничтожен неизвестно по каким причинам возникшими
взрывами, продолжавшимися целую неделю. Было потоплено
немало пароходов. Порт перестал существовать.

Тогда военные грузы мы стали выгружать в порту «Аванпост-Экономия»,
расположенном между Белым морем и Архангельском. Место
было неудобное, оторванное от железной дороги. Пришлось
в спешном порядке строить железнодорожную ветку до Архангельска
по болотистому месту. Конец ветки уперся в правый берег
Северной Двины. Но как переправить поезд через очень
широкую реку? Безвыходного положения не бывает. Пришлось
проложить железнодорожный путь по льду от одного берега
до другого протяжением до двух километров и по ним
перекатывать вагоны на левый берег. Порт «Экономия» работал
интенсивно, он накапливал огромное количество военного
груза, особенно боеприпасов. Но разгружался порт невероятно
медленно из-за того, что мало подавалось вагонов.

В январе 1917 года и этот порт был поднят на воздух
огромными взрывами. Говорили, что взрывы начались на
пароходах, прибывших и не успевших разгрузиться.

Я в качестве добровольца принимал участие в тушении
пожара. Потом собирал уцелевшие материалы, вернее то,
что можно было собрать. Тогда-то я и увидел огромные
ящики с аэропланами, целые и разбитые. Они лежали, закрытые
снегом и землею, выброшенной взрывами.

Сколько добра, отгруженного нами с такой спешкой, не
дошло до фронта и, если частью и дошло, то с большим
опозданием. О, царизм!

Обо всем этом я вспомнил вновь, когда прочитывал ваши
мемуары. Тогда я, конечно, не мог знать, что какой-то
военный агент России полковник Игнатьев старался продвигать
как можно быстрее военные грузы к фронту. Каким далеким
кажется теперь царизм! Как мы за 34 года ушли далеко!
С удивлением оглядываюсь назад и думаю, неужели все
это было на самом деле?

Ваши книги вновь и вновь заставили меня еще раз оглянуться
назад, чтобы должным образом оценить пройденный путь…
от царизма до социализма.

В то время мне было всего 19 лет, и я ничего не понимал.

Наверное, вам интересно узнать автора данного письма.
Пишет вам бурят. До революции я был малограмотным улусным
парнем. В 1916 году был реквизирован на тыловые работы,
да, да, реквизирован. Так и остался бы улусным малограмотным
мужиком, если бы не Октябрь. В данное время работаю
старшим научным работником Республиканского краеведческого
музея.

В прошлом году был в Иркутске. Иркутск теперь не тот,
что был в ваше время. В свободное время приезжайте
в Иркутск и посмотрите его. Я горжусь им, так как в
свое время (в дни революции) тоже был иркутянином.

Таков один из ваших читателей.

Желаю вам здоровья и долгой жизни, полной творческого
труда.

Уважающий вас Ф.М. Шулунов».

Когда копия этого письма попала мне в руки, самого Федора
Михайловича уже не было в живых — он умер в 1956 г.
Двумя годами раньше умер ставший в советское время генерал-лейтенантом
А.А. Игнатьев. О Шулунове я нашел краткую биографическую
справку в книге «Борцы за власть Советов в Бурятии»:
«Родился он в 1897 г.
в улусе Унята Балаганского уезда Иркутской области.
В 1916 году был «реквизирован» на тыловые работы как
«инородец» и находился в Архангельске. По возвращении
домой включается в группу сочувствующих большевикам.
В период колчаковщины, будучи членом земской управы
пос. Молька ведет подпольную работу по организации вооруженной
борьбы против белогвардейцев. После разгрома Колчака
Ф.М. Шулунов был избран председателем Молькинского
ревкома.

В 1920 г. направляется на курсы политработников в 5-й
армии, по окончании которых работал инструктором Иркутского
губревкома, позднее — преподавателем советско-партийных
курсов в Кутулике. В 1921 г. в качестве командира отряда
под командованием Л.К. Помыстова участвовал в ликвидации
бандитизма. Затем работал в Аларском райкоме партии.

В 1922-1924 гг. учился в Коммунистическом университете
трудящихся Востока, по окончании работал в Совнаркоме
БМ АССР, старшим научным сотрудником Улан-Удэнского
краеведческого музея. Перу Ф.М. Шулунова принадлежит
около десятка научных работ по вопросам истории казачества,
гражданской войны в Бурятии и на антирелигиозные темы.

Вот кратко об авторе письма к автору книги «50 лет в
строю» А.А. Игнатьеву.

Теперь устами самого русского военного агента А.А. Игнатьева
расскажу, с какими проблемами он столкнулся в период
первой мировой войны и как их решал: «Некоторым писателям
удается написать на своем веку только одну хорошую книгу.
Многим людям выпадает на долю сделать лишь одно крупное
и полезное для своей Родины дело.

Для меня таким дело во время первой мировой войны явилась
организация снабжения русской армии из Франции. Оно
стало, кроме того, отправной точкой всей моей последующей
жизни», — писал генерал-майор А.А. Игнатьев во II части
книги «50 лет в строю».

В одной из первых шифровок, полученных из России, сообщалось,
что причина «невозможности перехода русских армий в
наступление»: непредусмотренный расход артиллерийских
снарядов и недостаток в ружьях». Далее автор пишет:
«Телеграмма Николая Николаевича, русского главнокомандующего,
впервые открыла мне глаза на действительное трагическое
положение нашей армии. Если французской пехоте удается
пробиться через проволочные заграждения только после
предварительного разрушения их многочасовым артиллерийским
огнем, то что же смогут сделать наши солдаты при отсутствии
снарядов! Немецкое радио не перестает сообщать о русских
атаках, отбитых со страшными потерями… Приложу все
свои силы, а у меня их так много, но поправлю дело.
Из-под земли, но достану и пошлю в Россию снаряды».

Это оказалось делом трудным, почти невозможным. Почему
же? Послушаем русского агента дальше: «С первых же шагов
я встретился с казавшимися непреодолимыми трудностями…
В моем распоряжении не было заранее выделенных кредитов,
не было и органа, на который была бы возложена организация
снабжения русской армии». Лишь в конце 1916 г. Игнатьеву
было позволено организовать специальный заготовительный
комитет. Русский агент месяцами не получал ответов на
свои запросы из канцелярий разных ведомств. И потому
автор признается, что «на свой страх и риск я разрешал
многие дела, формально не входящие в мою компетенцию.
Конечно, что было «превышением власти», и за это мне
могло не поздоровиться. Но выхода не было».

Почему же не было выхода? Автор отвечает и на этот вопрос: из-за
слабости русской военной промышленности и, пожалуй,
не без материальной заинтересованности некоторых лиц,
порочивших русское главное артиллерийское управление,
им же составленные программы вооружений передавались
для выполнения не русским, а заграничным заводам. И
второй момент: трагическое положение, в котором оказались
русские армии, требовало принятия срочных мер, но в
России «ни о какой мобилизации промышленности еще не
думали».

Игнатьев предпринимает поистине титаническое усилия,
заводит связи со многими промышленниками Франции и Англии.
И ему удается сделать многое для снабжения российской
армии вооружением. И что же мы видим из письма Ф.М.
Шулунова? Оружие сгружалось под открытым небом, а затем
опять же из-за чьей-то нерадивой нерасторопности вовремя
не грузилось в вагоны, а то и просто порты взлетали
на воздух! Поистине воскликнешь словами поэта: «Эх, Рассея,
моя Рассея, азиатская сторона!»… Но ничего не пугало
бывшего воспитанника Иркутской классической гимназии
полковника и военного атташе А.А. Игнатьева: «Хлопоты
первых дней по выяснению возможностей оказать материальную
помощь родной стране превратились для меня в самостоятельную
ответственную работу. Список вопросов, подлежавших разрешению,
рос с каждым днем и, как водится на всякой войне, все
они оказывались крайне срочными»…

… В заключение хочу обратиться с предложением в мэрию
города Иркутска и областной комитет по культуре
с предложением увековечить
память бывшего воспитанника Иркутской классической гимназии
генерал-лейтенанта А. Игнатьева. Хотя бы тем, что на
одном из зданий города установить мемориальную доску
с его изображением и датами пребывания в Иркутске.