Почти санаторный уют

На окраине микрорайона Юбилейный, в его зеленой зоне,
вот уже 9 лет работает госпиталь ветеранов войн.
Когда началось его строительство, Альбину Корякину
назначили главным врачом. Так что она, можно сказать,
объект этот возводила вместе со строителями и
архитекторами, а потом набирала персонал. Создала в
итоге дружный и слаженный коллектив единомышленников.

Недавно я побывал в госпитале. Смотрел, слушал. С
интересом походил по всем семи корпусам, соединенным в
единый комплекс. Поразили тишина, спокойствие, обилие
цветов и картин на стенах, широкие просторные холлы,
коридоры с коврами и поручнями, зимний сад с
бассейном, в котором плавали рыбки. Медработники и
больные многое сделали своими руками. Одни принесли
цветы из дома, другие расписали стены зимнего сада и
актового зала картинами, создавая почти санаторный
уют.

Хотя это стопроцентное медучреждение, где прежде
всего пациентов обследуют и лечат, но здесь считают,
что человека, особенно преклонного возраста, ставят
на ноги не только лекарства, «умное» медицинское
оборудование, но и доброе слово, внимание, комфортная
обстановка.

Причем не все было задумано проектировщиками. На 2-м и
3-м этажах они предусмотрели большие
открытые веранды. Внешне красиво, но непрактично.
Главврач попросила их веранды закрыть стеклянными
рамами. Закрыли. В итоге получились объемные и
светлые зоны отдыха — с пианино, аквариумом,
шахматами. Даже клетка с попугайчиками стоит.

Нет в госпитале и большой общей столовой. Ее заменяют
небольшие — в каждом отделении. Хотя первоначально
по проекту она была. Медики, однако, сочли, что их
подопечным, средний возраст которых 75-85 лет, а то и
больше, ходить в общую столовую будет трудно. Для
некоторых — почти невозможно. И попросили внести в
проект изменения.

В каждом отделении предусмотрено несколько
однокомнатных палат — для тяжелых больных.

Есть где выступать приходящим артистам — как
профессиональным, так и самодеятельным. Бывают здесь
также учащиеся музыкальных и художественных школ
города, показывают свое мастерство. Первые — со сцены,
вторые — подаренными картинами. Работники госпиталя
заботливо и любовно развесили их по стенам.
Получилось нечто вроде художественной выставки.
Больным она нравится. Нравится и детям — ведь на
каждой работе стоит их имя и фамилия. Как у настоящих
взрослых художников.

Развлекают больные друг друга и сами. Кто-то играет
на пианино, аккордеоне или русской гармони.
Талантами, как известно, земля сибирская никогда не
была обделена.

Со всех фронтов

В год госпиталь лечит и реабилитирует в среднем 3,6
тыс. человек. В том числе около 250 — из других
населенных пунктов Иркутской области. Это люди, прошедшие
фронты Великой Отечественной, афганской, чеченской и
других войн. А также блокадники, узники концлагерей,
вдовы ВОВ, труженики тыла.

Конечно, лечить и общаться с ними бывает очень даже
непросто. Люди-то старые, надломленные, зачастую
покалеченные войной и непосильным трудом, обиженные
нередко на всех и вся. Прежде всего — на родное
государство. Половина из них имеет серьезные
психические отклонения.

В день моего прихода один бывший фронтовик громко
требовал дать справку, что он заработал
язву желудка еще во время Великой Отечественной.
Никаких документов, подтверждающих это, у старика не
было. К врачам он в ту пору не обращался. Да и давать
такие справки госпиталь не вправе. Но больной шумел,
кричал, грозился пожаловаться «наверх».

— Вот так и работаем, — вздохнула главврач.

И припомнила, как однажды пациент требовал на обед
подавать ему салат из свеклы. Каждый день! А где ее
найдешь в начале июня?.. Дедуля тоже пугал врачей
жалобой вышестоящему начальству.

Попадают в госпиталь и совсем молодые люди, прошедшие
огненное пекло чеченской войны. Они особенно ранимы,
остро и болезненно переживают случившееся.
Так было с лейтенантом Российской
армии Н. Он пришел и пожаловался на
сильные головные боли. Совсем не мог спать.
На предложение лечь
в областную психбольницу ответил: «Никогда!»
А в госпитале подлечиться согласился.

Однако чаще приходится иметь дело все же со старыми
людьми. Зимой 2004-2005 гг. поправляла здоровье
103-летняя жительница Иркутска. Здесь же, в
госпитале, и отметила день своего рождения.
Родственники и медики окружили ее заботой, празднично украсили
палату, подарили цветы, испекли шикарный торт.
Медсестры спели песню, почитали стихи. Бабушка была
на седьмом небе. Растроганно повторяла:

— Никогда не думала, что столько проживу.

— Вы, наверное, вели правильный образ жизни,
заботились о своем здоровье? — спросили ее.

— Да какое там! — отмахнулась старожительница. — О
себе некогда было думать… Я все время работала,
работала.

Лежала в госпитале и Лидия Тамм, писала в больничной
палате свою широко известную книгу «Записки иркутянки».

Помнят в коллективе также заслуженного художника
России Виталия Рогаля, не раз ложившегося сюда,
чтобы, как он говаривал, подремонтироваться. И других
знаменитостей — Героев Советского Союза, полных
кавалеров ордена Славы… За девять лет это здание на
окраине Юбилейного для многих ветеранов стало родным
домом. Лечебным.

Кто такой гериатр?

Сложная психологическая обстановка, связанная со
спецификой больных, привела к тому, что в первый год
работы госпиталя уволилось 8 врачей и 46 медсестер.
Но те, кто остался, прошли естественный отбор на
профпригодность. Зарекомендовали себя потом
отличными специалистами. Все — и оставшиеся, и вновь
пришедшие — прослушали спецкурс по психиатрии. Их
учили, как себя вести с бывшими фронтовиками, с
престарелыми.

Учились также по своей непосредственной
специальности. Наладили связь с наукой. На базе
госпиталя сегодня работают две кафедры Иркутского
государственного института усовершенствования врачей,
кафедра медицинского университета, кафедра
медицинского колледжа. Преподаватели этих учебных
заведений не только занимаются консультированием
больных, врачей, рекомендуют лечение, но и проводят
экспертизу качества лечения.

Врачи госпиталя и сами занимаются научной работой.
Четверо защитили кандидатские. Но не только.
Например, заведующая терапевтическим отделением
Любовь Бессонова, написавшая немало научных работ,
организовала к тому же по собственной инициативе
школу для больных, страдающих астмой. Ведет с ними в
этом направлении большую просветительскую работу. На
занятиях использует специальные
учебные фильмы. Учит, одним словом, как выжить с
таким страшным недугом.

Заместитель главврача Людмила Бродач, медик по
призванию, по душе, стала первым в Иркутске
аттестованным гериатром. То есть специалистом по
лечению людей преклонного возраста.

Ну а о заслуженном враче РФ, терапевте Нине Романенко
можно рассказывать долго. Она специалист широкого
профиля. «Если бы работала в какой-либо поликлинике,
то хоть сегодня могла стать отличным семейным
врачом», — с похвалой отозвались о ней коллеги.

В госпитале, кстати, все доктора владеют несколькими
специальностями, потому что это — требование жизни.

— У каждого нашего пациента бывает по 5-7
заболеваний одновременно, поэтому узкая
специализация, как в других лечебных учреждениях, нам
не подходит, — пояснила Альбина Корякина. — В
госпиталях, не только в нашем, востребован в большей
степени врач широкого профиля. Врач-универсал.
Ведь гериатр лечит не одно какое-то заболевание. Он
лечит человека в целом.

Работающая в госпитале кафедра геронтологии и
гериатрии института усовершенствования врачей готовит
специалистов и для других лечебных учреждений Сибири
и Дальнего Востока. Альбина Викторовна заметила, что
неплохо бы иметь врачей-гериатров во всех
поликлиниках, а не только в иркутском и братском
госпиталях да открывшемся недавно в Иркутске на базе
областной больницы N 2 медицинском гериатрическом
центре. Иначе ведь процесс лечения больного,
проведенного здесь, потом, когда он выпишется и уедет
домой, прервется. Или будет проводиться на местах без
учета особенностей конкретного пожилого человека.

В Иркутском городском госпитале войн считают также,
что пришло время объединить в Приангарье силы всех
медучреждений, где работают врачи-гериатры. Создать
некую единую гериатрическую медицинскую систему. Под
научным руководством, скажем, того же института
усовершенствования врачей. Пока что все разобщены,
существуют в отрыве друг от друга, что снижает
эффективность работы.

Терпение и еще раз терпение

Много в госпитале замечательных врачей, заведующих
отделениями, о которых можно рассказать более
подробно. Так же как и о самой его хозяйке,
заслуженном враче РФ Альбине Корякиной, которая отдала
здравоохранению 40 лет, начав этот нелегкий путь в
далеком поселке Читинской области рядовой медсестрой.
Но расскажу все же о младшей медицинской сестре
Екатерине Козловой — «маленьком человеке» с большим
сердцем. К 60-летию Победы гериатрическая ассоциация
госпиталей нашей страны (их 64) объявила
профессиональный конкурс среди его медработников. В
номинации «Лучшая младшая медицинская сестра»
победила Козлова.

В сущности, Екатерина Михайловна выполняет
обязанности санитарки. У нее нет даже медицинского
образования. Но поскольку ухаживает за самыми
тяжелыми больными в палате интенсивной терапии
(реанимации), то и ответственности больше, сама
работа сложнее. Она ведь всегда рядом с врачом,
медсестрой, первая их помощница. Находится со своими
стариками неотступно круглые сутки. Одни лежат здесь
после инсульта или инфаркта, у других давление
зашкаливает… Дел невпроворот: покормить, помыть,
неходячих аккуратно перевернуть, перестелить постель,
успокоить, объяснить.

— Некоторые — прямо как дети, — говорит Екатерина
Михайловна. — Тянутся к тебе, пытаются угостить
яблоком или конфеткой, рассказать про детей и внуков,
про их удачи и неудачи. Жалуются порой на них, на
невнимательное отношение… Лежат в основном
участники Великой Отечественной. Бывают добрые и открытые, бывают
ворчливые и капризные. К каждому необходимо найти
свой подход, индивидуальное отношение. Одни
любят, чтобы их называли просто «дедуля»,
«миленький», «бабулечка», другие просят, чтобы к ним
обращались строго официально. По имени-отчеству.

— Что главное в вашей профессии?

— Терпение и еще раз терпение, — не задумываясь
отвечает моя собеседница. — И доброта, конечно. Если
этих качеств в человеке нет, надо сразу уходить.

«Мать Ельцина шила мне платья»

Я приехал на встречу к Екатерине Козловой в субботу,
когда она дежурила. В 6-местной палате интенсивной
терапии лежало лишь два пациента, что бывает крайне
редко, и нам удалось урывками поговорить. Милая и уже
немолодая женщина, мать двоих взрослых детей,
бабушка внука и внучки, она производила впечатление
человека жизнерадостного, оптимистичного, хотя жизнь
ее, мягко говоря, совсем не баловала.

Детство на Урале было голодное и холодное. Жила в
селе Бутка с матерью и старшей сестрой. Отец умер,
когда ей было три года. Мать отправлялась на работу в
«Заготзерно» на заре и приходила потемну. Получала
всего 56 рублей. да небольшие пенсии на детей по потере
отца-кормильца. Держались на плаву в основном за счет
огорода. Из живности во дворе водились только куры.

— Помню, как мать покупала у соседки немного молока,
наливала нам с сестрой по стакану в день, а себе нет.
Когда стряпала блины, мы, дети, садились рядом и с
нетерпением ждали… Блин — мне, блин — сестре.
«Мама, а себе?» — «Кушайте, я потом». Только спустя
много лет, став уже взрослой, поняла, что она и блины
все отдавала нам.

— Одежду, наверное, донашивали от старшей сестры? В
бедных деревенских семьях так делали в то время все.

— Нет, у меня были свои платья. Хотя и очень
дешевенькие. Шила их мне мать первого президента
России Бориса Ельцина.

— ??!!

— Мы жили на одной улице с его матерью.
Бориса тогда уже в селе не было, он уехал в
Свердловск (нынешний Екатеринбург). Ельцина-старшая
была отличной швеей. Многих детей обшивала. За плату,
конечно. Я как-то прочитала книгу об Ельцине, там
пишут, что делала она это бесплатно. (Смеется)
Вранье. Кто же будет работать по доброй воле на чужих
людей задарма? Ей тоже надо было на что-то жить.

В Иркутск 13-летняя Катя Козлова приехала в 1963 г.
вместе с матерью, которая, чтобы получить ведомственное
жилье, устроилась дворником в жилконтору. Дали им в
поселке N 5 (на месте нынешнего микрорайона Юбилейный)
небольшую комнатку в бараке. Раньше тут располагались
заключенные, строившие Иркутскую ГЭС. Затем они уехали,
а бараки остались. Вот в одном из них и поселилась семья
Козловых.

— Из всех благ цивилизации был лишь свет, — вспоминает
Екатерина Михайловна. — В центре комнатушки торчал
столб. Выходил из-под пола и упирался в потолок. Такие
столбы были во всех квартирах. Наверное, заключенные
прибивали к ним лежаки-нары.

После 8 классов будущая лучшая младшая медсестра России
выучилась на кондитера, готовила на хлебозаводе красивые
торты. Потом ушла в телефонистки — подруга сагитировала.
Поработала еще кое-где, пока не узнала о строительстве
на окраине Юбилейного госпиталя. Живет она сегодня в
этом микрорайоне в «двушке» с сыном, невесткой и внучкой.
Новое жилье получила ее мать вместо снесенного барака.

…Пошла посмотреть. Строители возвели только остов здания,
но оно впечатляло своим размером и мощью. Попросила
главврача взять ее в штат.

— Все места уже заняты — развела руками Альбина Корякина.
— Нужны только санитарки. Пойдете санитаркой? Можно
в реанимацию, там зарплата немножко больше.

— Пойду.

По лестнице они поднялись на второй
этаж, где еще вовсю велись отделочные работы. Зашли
в просторную палату. Ничего, кроме стен да заляпанных
известью и крошками бетона окон, тут не было.

— Вот ваше будущее рабочее место, — сказала главврач.
— Принимайте палату, мойте, убирайте… Скоро начнут
поступать больные. С вами будут заниматься уходом за
тяжелобольными еще три младших медсестры.

В июне 1996 г. госпиталь открылся.

Незаметно пролетели 9 лет.

Пациентка по имени Северина

Амплитуда лечения в пяти госпитальных отделениях широкая
— от заболеваний сердечно-сосудистой и костно-мышечной
системы до мочеполовой. Оснащены отделения самой современной
диагностической и лечебной аппаратурой. К 60-летию Победы
по президентской программе получили его более чем на
17 млн. руб. В том числе японский высококачественный
аппарат УЗИ и единственный в областном центре «Полирон»
для исследования головного мозга.

Вот все это вместе взятое — умелый
медперсонал, заботливое отношение к пациентам, современное
техническое оснащение — приятно поражает больных, впервые
поступивших в госпиталь на лечение.

С одной из них, Севериной Михайловной Ворошиловой, 74-летней
иркутянкой, я познакомился
совершенно случайно. Шел по коридору. Был сончас. Но
в одной палате дверь была приоткрыта, больная не спала.

— Можно зайти? — спросил я.

— Можно, — приветливо улыбнулась Северина Михайловна.

Она бывший оператор АЗС, живет с дочерью и внучкой.
Узнав, что я из газеты, заметила с грустной улыбкой:

— Здоровье у меня не ахти. Я ведь инвалид второй группы,
лечу здесь сразу несколько хронических заболеваний.
Лежу всего две недели. Попала в госпиталь впервые. И вот
что вам скажу: таких замечательных больниц я еще не
видела. Наконец-то государство вспомнило о нас, стариках.
Отгрохало такое красивое здание. Но больше всего меня
поразило отношение персонала — все вежливые, внимательные,
никто голоса не повысит. То ли они по жизни такие добрые,
то ли их такому обхождению научили.

— Скорее всего, научили.

— Может быть. Не знаю. Заведующая моим отделением Елена
Борисовна Васильева сразу же, как только я поступила,
пришла, поинтересовалась самочувствием.
Расспросила и назначила лечение. Я лежала и в других
больницах — врача иной раз дождешься только на следующий
день. Или санитарка, медсестра так гаркнут, что охоту
лечиться отобьют.

— Трудно ведь бывает медработникам со стариками, Северина
Михайловна.

— Да уж нелегко, — согласилась она. — Вот у нас тут,
в соседней палате,
лежит больной с плохой памятью. Недавно, вижу, медсестра
дала ему таблетки, он их выпил, а через 10 минут кричит
на нее: «Где мое лекарство, почему не даете?!» И стучит
клюкой об пол. Это какие же нервы надо иметь медсестре…
А она ласково так говорит ему: «Вы уже выпили, я вам
давала. Успокойтесь… Вспомнили?» В ответ: «Ничего
не давали!»

— Питание устраивает?

— Ой, кормят хорошо. Утром всегда хлеб с маслом. Овощей
много. Каши варят только на молоке. Сосиски, рыба, котлеты
— постоянно. Даже творог со сметаной дают. Некоторые,
думаю, дома так хорошо не питаются… И везде чистенько,
уютно. Телевизоры в каждой палате.

— Нравится, вижу, вам здесь?

— Очень. Днем лечимся, а вечером отдыхаем. Вчера в
кинозале выступал с концертом эстрадный театр «День
Победы». Пожилой артист (сам, кстати, сын фронтовика)
так талантливо и проникновенно играл на саксофоне мелодию
песни «Темная ночь» из кинофильма «Два бойца», что я
не выдержала, заплакала. Молодость вспомнилась. Грустно
стало, что жизнь ушла. Да так быстро…

— Имя у вас необычное.

— Назвать меня так отцу, капитану парохода «Комсомолец»,
предложили его матросы. В честь мыса Северный, что на
берегу Ледовитого океана. Корабль стоял там на разгрузке,
когда я родилась. Маме, плававшей вместе с отцом, нравилось
имя Галя, но моряки уговорили родителей назвать Севериной.
Тогда, в 30-е годы, было модно давать детям имена таким
вот образом. В честь вождей, революционных событий,
географических мест.

Провожая меня, Северина Михайловна сказала:

— Может, кому-то в госпитале и не нравится. Люди ведь
разные бывают. Но меня лично здесь все устраивает. Негоже
не видеть хорошее. Плохого-то у нас и так много. Прямо
через край. А вот хорошее бывает не так уж и часто.