Дулова не стремилась создать пьесу, она выстраивала действие в
последовательности событий, описанных Куприным, где важны не только
диалоги и монологи героев, но и атмосфера, которая рождается от
неизбежного стечения обстоятельств и предрешенности
печального финала. На сцене звучат чистые голоса влюбленных, чувства
которых ниспосланы шепотом и криком самой природы, умеющей заворожить,
закружить, околдовать человека.

В спектакле важна степень условности, которая позволяет повествовательный
ряд переводить в прямое действие. Сначала раздается спокойный, почти
лишенный эмоций голос героя, с которого начинает рассказ о событиях,
случившихся с ним когда-то. Так часто бывает, когда ведется рассказ о
воспоминаниях, в которых восстанавливается не только событийный ряд, но и
мельчайшие подробности пережитых чувств. Тем более герой рассказывает о
сокровенном, о том, что составляло его счастье и стало непроходящей болью.

На сцене он появляется, все еще находясь в состоянии воспоминаний, хотя
рядом стоит его спутник по охоте, слуга и повар Ярмола. Персонажи
незаметно, исподволь вступают в прямое
общение, которое и рождает реалии тех событий, о которых далее пойдет речь.
Этот режиссерский прием, соединяющий повествование с непосредственным
взаимодействием героев, будет использоваться на протяжении всего спектакля,
станет его стилистикой, неспешным ритмом.

Помогает создать атмосферу спектакля и сценография заслуженного деятеля
искусств художника Александра Плинта, который пространство камерной
сцены делает объемным, метафорическим. Лес, описанный
Куприным, заменяется здесь воздушными подвесными тканями, причудливо
переплетающимися и ниспадающими вниз. Прозрачный занавес, отделяющий
передний план от глубинного пространства сцены, создает иллюзию
«наплывов», в которых воображаемое и прямое действия плавно переходят одно
в другое. В глубине сцены персонажи появляются как миражи, видения
главного героя.

Паныч и Олеся не похожи на реальных людей, они придуманы воображением
режиссера. Он не хочет снижать поэтического градуса той легенды,
которую решился рассказать со сцены, сделав ее жанром спектакля. Герой в
исполнении Александра Дулова действительно похож на барина — холеный и
немного увалень. Он принимает рассказ о колдунье с некоторой долей иронии
и в то же время с ожиданием чуда, которое может произойти. Это ожидание,
томление возникает то ли от скуки, то ли от предчувствия неизбежных событий.
Он ведомый, а ведет в этой истории Олеся — дочь лугов, полей, лесов. Зная свою
судьбу, предвидя несчастья, которые могут с ней произойти, она, как истинное дитя
природы, отдается любви самозабвенно, с той безоглядностью, которая может
быть только при внезапно возникшем порыве чувств.

Актеры в спектакле точно передают состояние героев, описанное Куприным.
Паныч — Дулов похож на образ, который описывает Олеся. Видит она его своим
внутренним взором и таким, каким показали карты: «Человек вы хотя и добрый,
но только слабый… Доброта ваша не хорошая, не сердечная… Никого вы
сердцем не полюбите, потому что сердце у вас холодное, ленивое, а тем,
которые вас будут любить, вы много горя принесете». Актеру важно было
показать на сцене не страсть героя, а некое любование своим чувством,
удивление тому, что сердце его проснулось.

Наверное, герой мог бы быть более энергичным, деятельным, но тогда бы
ушла атмосфера всего спектакля, сотканного из полувидений, полуправды и
полувымысла. Даже в разговоре с урядником паныч — Дулов не умеет хитрить,
долго ищет подход, каким способом можно его подкупить. И в сцене, когда
видит истерзанную Олесю, больше удивляется, чем сопереживает ей. От начала
и до конца он беспомощен в истории, которая происходит с ним, а может быть,
это плод воображения человека, увлекающегося литературой? Все мерно,
бесстрастно и ведомо судьбой, которая стала здесь прихотливой хозяйкой, не
пожелавшей, чтобы эта история завершилась счастливо.

Не просто, наверное, играть незамутненный образ лирической героини, которая,
по замыслу писателя и режиссера, олицетворяет саму природу, ее
удивительную простоту и те загадки, которые человек не властен разгадать.
Героиня Светланы Светлаковой — юное существо, созданное из порывов,
веселой беззаботности и мудрости, свойственной людям проницательным,
обогащенным опытом предыдущих поколений. Все в их роду были
прорицательницами и целительницами — теми, кого народ называет ведьмами.
Свою исключительность Олеся знает, как знает и то, что счастья ей этот дар не
принесет.

Светлана Светлакова играет то состояние, в котором ощущения, предчувствия
много важнее слов и реальных поступков, которые она совершает во имя
любви. А любит ее героиня беззаветно и готова ради любимого пожертвовать тем
немногим, что у нее есть. Резкого изменения, которое могло бы произойти с
Олесей до сцены ее избиения и после, когда, истерзанная,
она прибежала в избушку,
у Светланы Светлаковой не происходит. Режиссер не ставила перед актрисой
задачи как-то поменять идеалистическое настроение героини, ссылаясь на
характеристику Куприна: «нежная, великодушная любовь». Время было другое,
великодушие было в чести; сегодня можно было бы назвать поступок Олеси
жертвенным, а романтическое состояние ее души — мечтой, к которой нынче
стремятся редко.

В отличие от идеалистических образов героя и героини, остальные персонажи
реальны, подробны в характеристиках и кажутся вполне земными. Надо
заметить, на камерной сцене не просто создавать образы, которые проявляют
персонажей в бытовых условиях. Тем
интереснее вглядываться в детали игры, которые используют актеры на сцене.

Выразителен Юрий Десницкий — Ярмола, который с завидным старанием
пишет в воздухе воображаемые буквы своей фамилии: «две стоянки и сверху
перекладина» или «палку с кривулей хвостом набок».
Актер убедителен в
проявлении характера своего героя, отношении к панычу.
Даже если и хозяйское ружье, все равно
отдавать его жалко, так бы и «сбег» с ним куда-нибудь.

Зато у заслуженного артиста Виталия Сидорченко — урядника ружье это
вызывает состояние, как у кота, почуявшего сметану. Получить его
можно просто, только вот покуражиться надо, потянуть интригу. Хитрец этот
урядник Сидорченко, человек с неумеренным аппетитом к чужому, взяточник,
каких поискать надо. Когда ружье наконец оказывается в его руках, он без
промедления лихо перебрасывает его на плечо через шею: так надежнее, шея
спасет от любой оказии.

Неожиданно и ярко сыграла заслуженная артиста Тамара Панасюк образ бабки
Мануйлихи. Неожиданно, потому что подобную роль она играет впервые. До
этого были красавицы, призванные кружить головы мужчинам. Актриса вышла на
другой уровень исполнительского мастерства и создала образ, сотканный из
противоречий, контрастов настроения, соединения внешней суровости и
бесконечной внутренней доброты. «Что-то заклокотало и захрипело в груди у
старухи, потом вырвались странные звуки, то похожие на задыхающееся
карканье старой вороны, то вдруг переходившие в сиплую обрывающуюся
фистулу», — пишет о старой колдунье Куприн. Актриса эти слова писателя
материализует с потрясающей точностью. Ее низкий голос постоянно
вибрирует, передает тончайшие нюансы движения души. Скупыми фразами и
просто безмолвием актриса создает на сцене образ, в котором прочитывается
сложная, противоречивая жизнь несчастной старухи. Как варит Панасюк зелье!
Что-то сыпет, подмешивает в горшок, из которого идет дымок, распространяя
на весь зрительный зал, запах благовония. Сколько в ее старухе милосердия,
страха за внучку и покорности судьбе, которая оказалась к ней так сурова.

Спектакль, в котором есть колдовство, предчувствия и предсказания, звучит
сегодня, как, впрочем, и в любые другие времена, притягательно, завораживает
тайной знаний, которые даются немногим. Хочешь — верь в них, а хочешь
— считай суеверием. Верил ли Куприн, когда писал финал своей повести? Избитая,
поруганная Олеся, вырвавшись из толпы, кричит громко, чтобы каждое слово
ее было отчетливо слышно: «Вы еще у меня вспомните это! Вы еще все
наплачетесь досыта!» А потом пошел дождь, который «вытоптал, как ногами»
посевы жита. Что это? Случайность или проклятье оказалось настолько
действенным, что смогло собрать тучи небесные, наслать на землю пагубный
град? Конечно, Куприн не считает свою героиню виновной, наоборот, пишет о
ней с сочувствием. Но, тем не менее,
был град, и точно «наплачутся», вернее, поплатятся жители глухой деревни за
свое немилосердие, жестокость, необузданную злобу.

Впрочем, спектакль не о колдовстве, он о чистоте, незамутненных чувствах, о
вере в любовь, ради которой Олеся пошла в церковь, ставшую для нее Голгофой.

Останутся ли легендой чувства, пережитые героями на сцене, или послужат
образцом для подражания современным молодым людям — зрителям спектакля?
Поверят ли они в то, что любовь дается человеку как талант, ниспосланный
свыше? Валентина Дулова и все участники спектакля убеждены в этом. Любовь
для них стала высокой нотой звучания человеческой души, а спектакль —
настоящим ее гимном.