Хронологически биография клиники глазных болезней
мало чем отличается от жизнеописания иных факультетских:
год-то создания у большинства из них один и тот же —
1920-й. Если и есть в чем различия, то они не
принципиальны. Скажем, какая-то из десяти заявила о
себе одновременно с организованной на ее базе
вузовской кафедрой, а вот эта, глазная, изначально и по сию
пору прописанная на улице Ленина (бывшей Амурской),
приняла под свой кров медицинскую науку спустя четыре года
после своего рождения. Но с той поры, вот уже более
восьмидесяти лет, в ней все идет заведенным
порядком, как и должно быть в специфическом лечебном
учреждении, где исследования сопрягаются с обучением и
дополняются врачебной практикой. На первое место
можно поставить любое из этих слагаемых, не погрешив
против истины: они равнозначны в жизни каждой факультетской
клиники. Просто в этом здании, возведенном на средства
щедрой души человека — золотопромышленника Ивана
Базанова, над традиционным триединством царит
«Ее светлейшество» офтальмология, как в других
клиниках, к примеру, царят хирургия или терапия…

Но при всем сходстве с ними мир клиники глазных болезней
сотворен наособицу. Трудно сказать, в чем тут дело. Может
быть, в причудливом сочетании прошедшего времени с
настоящим? Хотя перепланировка внутри старинного
особняка (так, чтобы было комфортно пациентам,
удобно студентам, врачам и кафедральным работникам)
случилась относительно недавно, все равно стены в нем дышат
минувшим. И вот представьте, как в это, не утратившее
аромата былого, врывается со своим рационализмом и техническим
изыском наш век! Вся аппаратура клиники — последних поколений,
отечественная, японская и немецкая. За какие-то минуты, «прогнав
глаза пациента сквозь строй» точнейших приборов, врач устанавливает
абсолютно точный диагноз: и какова острота зрения, и каков его
обзор, и все ли «спокойно на глазном дне», и как «ведет себя»
сетчатка. Иными словами, даже намек на отклонение от нормы
схватывается мгновенно, а что уж говорить о проявившихся
патологиях, готовых лишить человека счастья видеть
окружающий мир! Уникальное диагностическое и
лечебное оборудование ставит факультетскую клинику
глазных болезней вровень с современными лечебными
учреждениями. И все-таки не этот симбиоз прошлого
с сиюминутным и актуальным определяет своеобразие
атмосферы, царящей здесь. Внутренний мир этой
клиники по кирпичику возводился теми, кто однажды
научным ли работником кафедры глазных болезней,
клиническим ли ординатором переступал ее порог.
Первый заведующий кафедрой профессор В.П. Иванов
многое сделал для оснащения клиники современным по
тем временам (не забудем — то были двадцатые
голодные годы) оборудованием. Оно давно уж уступило
место нынешним высоким технологиям, но сама
приверженность к техпрогрессу во врачевании столь
деликатного органа, каким является глаз, в
исследованиях, в обучении студентов берет начало в
деятельности этого замечательного доктора. С его именем
связана закончившаяся победой в Иркутской области борьба с
трахомой — несчастьем, лишавшим зрения тысячи
людей. Профессор Иванов был организатором не только
отрядов по борьбе с этой жестокой эпидемией;
фактически он создал всю офтальмологическую службу
Приангарья. И передал свое дело в руки ученого и
врача, тоже составившего целую эпоху в истории как
самой клиники, так и практического здравоохранения в
Приангарье. Захарий Григорьевич Франк-Каменецкий
руководил кафедрой и заведовал клиникой вплоть до
пятидесятых годов прошлого века. Это он впервые
выявил в нашем регионе специфическую наследственную
форму глаукомы, исследовал ее и предложил свою
методу ее лечения. Это при нем в глазной
клинике появился необходимый инструментарий для
пересадки роговой оболочки; и это он читал в
медицинском институте лекции студентам так, что в
аудитории не было свободных мест; в годы Великой
Отечественной войны спасал зрение раненым в
иркутских эвакогоспиталях и все десятилетия, что
руководил кафедрой и клиникой, стоял у операционного
стола.

Так судьба за судьбой и лепта за лептой.
Н.В.Косицын, С.И. Соркина, О.И. Иванова, Е.А.
Нечаева, Г.П. Филениус, Г.Н. Желтовская, Н.В. Труфанова, В.П.
Кадникова, Т.М. Шаевич, Д.Л.Ерес,В.И. Кокряцкая,
Э.С. Мальковская. Наконец, Софья Азриелевна
Шнейдман, которой и принадлежит инициатива оснащения
клиники самым современным диагностическим оборудованием,
лишь недавно передавшая «бразды правления» новой
смене. Какая блестящая плеяда врачей-окулистов
поднимала клинику на своих плечах, сообщая ей свой
интеллект и свою энергию! В том, что в ней, «начиненной»
совершенной медицинской техникой, продолжает жить
добрый дух старых врачебных традиций, их заслуга.
И заслуга тех, кто передает эти традиции дальше — по
эстафете времени. Виола Адамовна Антоневич — одна
из таких опытнейших врачей клиники. У нее сложнейшая
специальность — она нейроофтальмолог; кроме
повседневной работы в родной клинике, у нее
еженедельные консультации терапевтических и
неврологических больных. А еще — так уж сложилась ее
судьба, судьба коллеги В.В.Шошкиной; медицинских сестер, ветеранов
С.Н. Хасьяновой, Т.Р. Худоноговой, Т.А. Пашковой, М.Л.Телешевой — они
держат в своих руках нить, связывающую минувшее клиники
с ее настоящим.

Проблемы глаукомы, близорукости, сосудистых заболеваний
сетчатки и зрительного нерва — нынешнее поле
деятельности ее врачей. Сегодня, одна из немногих в
России, факультетская клиника делает операции по поводу
прогрессирующей близорукости, методику которых
внедрила нынешняя заведующая кафедрой глазных
болезней, кандидат медицинских наук, доцент Вера
Петровна Маценко. А завтра, точнее — с января будущего
года, в клинике начнутся операции по вживлению аллоплантов
(биологических материалов) при целом ряде
хирургических и пластических операций на глазах. И
этот вид высокотехнологичной помощи для больных
будет бесплатным. Впрочем, как и все консультации,
лечение и хирургические вмешательства, проводимые в
ее старинных стенах как ветеранам, так и молодыми врачами: Т.В.Лопух, М.А.Черных, О.В.Эль-Бурже.

Уходя из жизни, Захарий Григорьевич Франк-Каменецкий
завещал клинике свою богатую медицинскую библиотеку.
Ее здесь берегут как доказательство того, что доброе
никогда не истаивает бесследно; оно всегда остается
будущему.