Проблема утилизации гидролизного лигнина существует в нашей стране с момента зарождения гидролизных заводов, главной продукцией которых является технический спирт, производимый из древесных опилок. Мелкий коричневый порошок, остающийся после извлечения из древесины сахаров, оказался удивительно стойким. В природных условиях он, как торф, почти не разлагается. А потому лигниновые отвалы, появившиеся возле каждого такого предприятия, с годами только разрастаются, захватывая огромные площади. По данным А. Малевского, начальника департамента по охране окружающей среды администрации губернатора Иркутской области, на полигоне одного только Зиминского гидролизного завода, несколько лет назад прекратившего своё существование в связи с банкротством, скопилось более 11 миллионов(!) тонн лигнина. Этой свалкой, прославившейся в последние годы бесконечными пожарами, занято более 25 гектаров земель. А в нашей области, кроме Зиминского, есть ещё Тайшетский и печально прославившийся на всю Россию Бирюсинский гидролизные заводы со своими лигниновыми отвалами…

На закате советского времени выяснилось, что гидролизный лигнин, если взглянуть на него чуть шире, это, оказывается, вовсе и не отходы, а стратегическое сырьё для производства различных видов брикетированного топлива, вплоть до аналогов древесного угля и кокса, значительно превосходящих свои прототипы по большинству потребительских свойств. Тогда же на необъятных просторах СССР было создано несколько предприятий по переработке лигнина. Широкомасштабные опытно-промышленные испытания подтвердили: лигнин — это не проблема, а богатство. Но в перестроечном и постперестроечном хаосе, когда вся экономика строилась не на реальном производстве, а на продажах и перепродажах, об этом вновь все забыли. Почти все. В нашей области осталось несколько энтузиастов превращения отходов в ценный товар.

— Проблемой утилизации лигнина я плотно занимаюсь 15 лет, с 1990 года, рассказывает ангарский предприниматель Александр Истомин. — Начал с того, что у нас в Ангарске, на заводе химреактивов, создал производство по выпуску из лигнина энтеросорбента. Он называется полифепан. Фармакопейный препарат.

— Не топливные брикеты, а лекарственный препарат? — удивился я нестандартному подходу Александра Эдуардовича к проблеме. — Это, видимо, какой-то аналог привычного всем активированного угля?

— Можно и так сказать, чтобы понятнее было. Но наш препарат, который служит для выведения из организма токсинов и шлаков при расстройстве желудочно-кишечного тракта, значительно эффективнее угля, а его производство дешевле, потому что делается из отходов. Лигнин мы брали на Зиминском гидролизном заводе. Он тогда ещё работал, а сейчас обанкроченный стоит. Выйдя на проектную мощность, мы покрывали все потребности Иркутской области. Успели отправить партии продукта в Магаданскую область и в Приморье. Но в 1993 году не смогли «прокормить» растущую инфляцию. Пришлось свернуть начатые работы. Сейчас ситуация меняется в лучшую сторону, и друзья уговорили меня восстановить производство.

Это правда, что истинные энтузиасты — люди не от мира сего. Может быть, ещё и потому большинство из них бессребреники. В восстановление линии друзьям пришлось вложить все имеющиеся личные сбережения. Но их оказалось мало. Александр, будучи уверенным в конечном экономическом успехе, продал гараж. Его друг — машину. Потом влезли в долги. Но сняли в аренду цех. Заново смонтировали сохранившееся и докупленное оборудование. Вновь выпустили опытную партию продукта. Вновь провели экологические и другие необходимые испытания. Получили положительное санитарно-эпидемиологическое заключение. Расширяя возможности использования препарата, решили предложить его животноводческим предприятиям в качестве пищевой добавки для профилактики желудочно-кишечных расстройств у телят, свиней, прочей живности, вышли на ветеринарные службы Иркутской области для необходимых согласований, но…

— И тут приходит письмо из Москвы, — рассказывает А. Истомин. — Все полномочия на согласования по производству пищевых добавок у регионов изымаются. И целый год я не мог добиться новых нормативов, которым должен соответствовать продукт. По-старому нельзя, а как делать по-новому — никто не знает. И вот только прошлым летом такие нормативы наконец-то появились. И мне надо всё начинать сначала. Проводить новые испытания, анализы, направлять образцы и документы в указанные инстанции.

Чтобы не терять времени, Александр Истомин с друзьями решили проверить абсорбционную способность своего продукта по нефтепродуктам. Отыскали через Интернет нужную информацию, сравнили. И оказалось, что сорбент, изготовленный на основе лигнина, значительно превосходит по эффективности свои традиционные и широко распространённые аналоги, изготовленные на основе торфа и древесных отходов. И, опять же, получается он как минимум в два раза дешевле, чем французские, канадские сорбенты, изготовленные по традиционным технологиям.

— Решение проблемы очистки амурских вод от яда, попавшего в реку при аварии на китайском предприятии, было бы гораздо проще и дешевле с использованием сорбента, изготовленного на основе лигнина, — уверен предприниматель. — Но у нас не хватает собственных средств на организацию крупнотоннажного производства этого продукта. Мы обращались с предложениями о сотрудничестве в различные государственные организации, акционерные компании, чья деятельность связана с возможностью загрязнения природной среды нефтепродуктами. Пока откликнулась только Восточно-Сибирская железная дорога. Я передал им все документы, результаты испытаний, и мы поддерживаем контакты на уровне консультаций. К каким результатам это приведёт — говорить пока рано.

Изготовление из гидролизного лигнина топливных брикетов, по мнению А. Истомина, может быть, и не самое рациональное (он считает, что производство сорбентов для государства в целом было бы полезнее), но зато самое простое и быстрое решение проблемы утилизации этого вида отходов. Его ангарские друзья ещё в 2000 году разработали и запатентовали специальную, наиболее рациональную с экологической точки зрения смесь, в которую кроме лигнина входят опилки, стружки, другие древесные отходы. Золы при сжигании такого топлива образуется менее двух процентов. Вредных выбросов в атмосферу — не больше, а скорее, за счёт более полного сгорания, даже меньше, чем при сжигании обыкновенных дров, а теплотворность, за счёт более высокой, чем у древесины, плотности, приближается к каменному углю. Если же сделать возгонку или добавить в состав брикетной смеси коксовую или угольную пыль (это тоже отходы), калорийность брикетов превзойдёт лучшие сорта каменного угля. О многочисленных преимуществах топливных брикетов по сравнению с использованием в качестве топлива привычных дров и каменного угля наша газета рассказывала неоднократно, поэтому продолжать не буду.

Почему же не только Истомин, но и ещё несколько групп энтузиастов в разных городах нашей области на протяжении нескольких лет пытаются и не могут организовать производство топливных брикетов? Причина одна: нехватка собственных средств для организации сравнительно крупного (от этого зависит уровень рентабельности) производства и невозможность получения нужных кредитов в банках. У Александра Эдуардовича давно смонтировано оборудование по выпуску сорбента, но нет оборотных средств для запуска практически готового производства. Все попытки взять кредиты в банках завершились провалом, потому что кредитовать инновационные проекты банки не рискуют, а смонтированное оборудование стоимостью более миллиона рублей в качестве залога рассматривать отказываются. А крупному частному капиталу, который мог бы выступить инвестором, такой проект неинтересен, потому что он никогда не приведёт к получению сверхприбыли, которую при нынешнем законодательстве обеспечивает эксплуатация первичных природных ресурсов: нефти, газа, леса и т.д.

В организации производства сорбентов или топливных брикетов из лигнина объективно больше всего должно быть заинтересовано государство, поскольку это поможет решить сразу несколько экономических, экологических и социальных проблем. Но и оно, увы, до сих пор оставалось равнодушным. Ещё во второй половине декабря А. Истомин с горечью рассказывал мне, что комплекты подготовленных им документов, побывав во многих государственных инстанциях, вот уже лет пять без всякого толку блуждают по департаментам областной администрации. Несколько раз, правда, планировались конкурсы на бюджетное финансирование экологических инновационных проектов. Но с принятием нового бюджета всякий раз выяснялось, что деньги на эти цели опять не выделены, и проведение конкурса отменялось.

— У меня такое ощущение, что вокруг какая-то глухая стена, через которую невозможно пробиться, — с отчаянием говорил Александр Эдуардович в середине декабря. А недавно позвонил вновь и осторожно-оптимистичным голосом, «чтобы не сглазить», сообщил, что дело, возможно, чуть-чуть сдвинулось с мёртвой точки. В самом конце года его пригласили на совещание, которое вёл заместитель главы администрации области Денис Петушинский. Выслушали. Задали много вопросов. Попросили заново просчитать бизнес-план в соответствии с новыми ценами. На конец января запланировано новое совещание с участием многих заинтересованных сторон. Его главная цель, как понял А. Истомин, — определиться с источниками финансирования для реализации первого проекта по изготовлению топливных брикетов из лигнина и древесных отходов.

… А может, и правда, стена равнодушия чуть-чуть подтаяла.