На днях иркутскую публику порадовал своим искусством «русско-кубинский» квартет с залихватским названием Che Guevarra Band. В одном из своих интервью лидер московской группы «Че Гевара бэнд» Абелардо Альфонсо Лопес Качао, который, между прочим, освоил консерваторский курс по классу контрабаса, рассказывал, что название группы пришло само: во время исполнения в каком-то клубе революционной песни Hasta Siempre народ громко скандировал единственное слово, которое понимал в припеве: «Че-ге-ва-ра!». Залихватское название дало группе узнаваемость, а зажигательное звучание латинских ритмов принесло популярность не только в столице, но и, как видите, в нашей провинциальной глуши.

И здесь наблюдается определённый парадокс. Играют кубинцы музыку, российскому обывателю не известную, и едва ли в зале были сторонники КПРФ. Напротив, собрались эстетствующие интеллектуалы из числа университетских преподавателей, журналистов и прочих вольных стрелков, жидко разбавленные бизнесменами (жидко — потому что денежние мешки успели вкусить революционной музыки днём раньше, когда квартет «зажигал» под сводами одного из популярных ресторанов областного центра). И чуть слёзы умиления не покатились из глаз, когда эта разношёрстная аудитория, явно тяготеющая к правым либералам, хором тянула под звонкий гитарный бой гимн левых террористов «Aqui se queda la clara, la entranable transparencia, de tu querida presencia comandante Che Guevara». При этом безумно красивая мелодия и мощная энергетика исполнителей не отменяют тот грустный факт, что герильерос были и остаются не только горячими последователями команданте, но и боевиками наркокартелей.

Героика насилия — страшная штука. Разве нельзя представить, что кто-то скоро сложит песню не о команданте Че, а, например, о эмире Шамиле? Разве нет общего между этими фигурами, разделёнными континентами, доктринами, но провозглашающими право человека с ружьём приносить свой закон, нести людям то, что он считает добром? Наверное, нет. Между Шамилем и Че пропасть. Че был прежде всего романтиком и идеалистом. Несмотря на то, что он пытался обобщить свой опыт партизанской борьбы в наставлениях, научных трудах, он так и не стал убийцей-профессионалом. Не так давно в одном из специальных журналов какой-то маститый офицер российского спецназа придирчиво разбирал действие команданте и пришёл к выводу, что боливийский рейд Че был обречён — в силу того, что команданте допустил ряд просчётов, не простительных для специалиста в диверсионно-террористических операциях. Он остался романтиком, этот несостоявшийся медик, он даже не бросил беспомощного раненого товарища, хотя сам призывал своих подчинённых трезво оценивать шансы.

Че предвидел свою странную судьбу. В одной из своих книг он оставил горькое признание: «Я запутался в своих ипостасях, они переплелись в гордиев узел, который я не смог разрубить». Сегодня его лик на футболках и плакатах, его именем называют бары, коктейли и даже музыкальные коллективы. Пару лет назад дороги Иркутска даже бороздил «Лэнд Крузер», продвинутый хозяин которого издевательски украсил портретом Че слоноподобную задницу своего транспортного средства. Чего в этом было больше — горького юмора или издёвки? И почему при словах «команданте Че Гевара» всё равно хочется встать, сжать руку в кулак и сказать: «Родина или смерть»?