Завершая круг

… В знойный июньский день 1907 года четверо ходоков из Волынской губернии Украины встретились в селе Зима с переселенческим старостой Поповым. Староста достал карту Зиминского уезда и ткнул в неё пальцем: «На северо-западе от Верх-Зимы есть прекрасное место для нового поселения… Советую поспешить с выбором места, на днях прибудут ходоки из Харьковской губернии».

На следующее утро, едва встало солнце, новожилы в сопровождении бурята-охотника Хархони Жаргона отправились в путь. Место на карте среди местных бурят носило название Батама, что в переводе на русский — кочка. Оно располагалось немного на пригорке, вокруг которого било множество ключей. Повсюду шумела вековая тайга, звериные тропы то и дело пересекали маршрут путешественников. Через много лет первые переселенцы станут рассказывать своим потомкам, как за водой на родник ходили целой компанией, чтобы не попасть в лапы хищных зверей…

— Первоначально, по воспоминаниям старожилов, приехало около 50 семей, — рассказывает Галина Кирилловна Дронова, вдохновительница и создательница сельского музея. — Все семьи были многодетные. Дремучая тайга, зверьё, суровый климат, тайга и комары… Люди уезжали от безземелья, но и тут ничего хорошего не увидели — нужно было много трудиться. Многие не выдержали и вернулись назад. Но у самых стойких, кто всё-таки остался, жила надежда, что тяжёлым трудом они заработают достойную жизнь.

Сегодня Галина Кирилловна собирает материал и пишет книгу «Память сердца», в которую войдёт вся история Батамы, основанной украинцами.

В мае 1908 года на месте будущего села выстроились шалаши из дранья и сосновой коры. Задымили костры, застучали топоры и завизжали пилы. Первые добротные дома были поставлены попу и дьяку. Затем срубили школу, избы под волостное правление, почту, больницу и небольшую церковь. Четыре широкие улицы протянулись строго с востока на запад. В 1910 году село насчитывало 146 дворов украинского типа. Появился первый магазин зиминского купца Шадрина. Дом, в котором когда-то торговал Шадрин, жив и поныне. Теперь в нём расположился Дом ремёсел. Когда-то улица, на которой основал свою лавку купец Шадрин, считалась самой зажиточной и носила название Шаньга. А всё оттого, что на ней стряпали и продавали горячие шаньги. Здесь жили самые богатые батаминцы.

По словам Галины Дроновой, дом купца пережил немало превратностей. В советское время тут располагался магазин сельпо. Однажды чуть не сгорел совсем. Потом его хотели просто разобрать как ненужный хлам. Галина Кирилловна обила уйму порогов, затратила немало сил, чтобы историческое здание осталось. Отремонтировали, отстроили, и теперь здесь батаминская ребятня приобщается к вышиванию, выжиганию, вязанию, столярному делу. В общем, ко всему тому, что называется народным ремеслом, к тому, чем сто и больше лет назад занимались их пращуры.

После пожара, когда раскапывали завалы, обнаружилась любопытная вещица — зеркало для ткани. В стародавние времена в лавке купца Шадрина батаминские модницы пользовались им, чтобы подобрать материю для платья. На овальном стекле, заправленном в деревянную рамку, изображена женщина в длинном платье. Фон, на котором изображена женщина, матовый, а её одежда прозрачная. Кладёшь такое зеркало на отрез — и сразу видно, какого цвета материю покупать на платье.

Батама по дореволюционным меркам была довольно зажиточным и самодостаточным селом. Был здесь свой маслозавод. Кирпичный заводик из местной же глины штамповал уникальные кирпичи, секрет изготовления которых ныне утрачен, хотя до сих пор кое-где в деревне сохранились печи, выложенные из того кирпича. Скипидарный заводик гнал из таёжной живицы необходимый в хозяйстве растворитель. Работали два мебельных цеха.

Как и в далёкие времена, когда народным ремеслом поднималось село, сегодня мастера Дома и их воспитанники промышляют изготовлением нехитрых, но необходимых в повседневном хозяйстве вещей. Ребята делают на заказ детские кроватки, стульчики, столики. Девчата вышивают наволочки, рубашки. Костюмы с популярными в украинской традиции чёрным и красным цветами для местного хора «Берегиня» тоже мастерят здесь. Так что деньги на все исходные и расходные материалы для поделок Дом ремёсел зарабатывает сам. Администрация оплачивает только электроэнергию и небольшие ставки мастерам.

В каждом селе есть свои приметы, особенности, без которых невозможно представить жизнь людей, его населяющих. В Батаминском Доме ремёсел вот уже год работает ярмарка для малоимущих. Придумал её сельский женсовет. Люди несут сюда старые, но ещё прочные вещи. Сами назначают цену. Ярмарка занимает достаточно много места в бывшем доме купца Шадрина. Но, по словам мастеров, секонд хэнд местного разлива особой популярностью не пользуется.

— То, что выбрасывать жалко, сдают сюда, — рассказывают они. — Вот только эти вещи почти никто не покупает. Те, кто действительно нуждается и для кого эта ярмарка открывалась, ждут, когда им отдадут бесплатно. Привыкли уже малоимущие и безработные к тому, чтобы им всё бесплатно доставалось. Вообще безработных наше государство развратило. Поработают немного, потом полгода стоят на бирже труда, получают пособие, которое тут же пропивают. Нужно для них какие-то работы организовать. Пусть хотя бы территорию благоустраивают, мусор собирают…

По словам Натальи Сорокиной, главы Батаминской администрации, народ нынче на селе живёт бедно. М-да, как говорил Достоевский в «Преступлении и наказании» устами одного из своих героев: «Бедность не порок, а вот нищета порок-с…». Видимо, бедность всё-таки приучает к некоей мелочности в отношении друг к другу. Хочется верить, что это всего лишь шелуха безвременья в некогда зажиточном крепком сибирском селе, основанном трудолюбивыми переселенцами с Украины. Стрелки часов завершат круг, и всё лучшее вернётся на место.

Президента надо слушаться!

Без сомнения, кузница светлого будущего — школа. Основанная в начале прошлого века, Батаминская средняя школа довольно успешно пережила период идеологического безвременья 90-х годов прошлого века, когда рушились пионерия и комсомол.

— Как-то само собой получилось, — рассказывает Валерий Лашук, директор сельской школы. — Были традиции, пионерская организация, комсомольская, ребята из старших классов шефствовали над младшими. Хотели эту традицию сохранить, а как? Ведь ни комсомола, ни пионерии уже не стало. Вот и решили тогда поискать новые формы самоорганизации учеников. Так появилась на свет Школьная детская республика, в которую входят страны — страна Юности, страна Радужная… В каждом классе появился губернатор, а самым главным человеком в школе стал президент, избираемый общим тайным голосованием. Президента выбираем из учеников 10 класса, чтобы человек мог два года находиться на своём президентском посту. А работу в республике строим так, чтобы инициатива от самих ребят исходила. Если сверху что-то насаждаешь, то это, как правило, отрицается или делается без энтузиазма.

Не смог отказать себе в удовольствии пообщаться с Настей Белик, ученицей 10 класса, нынешним президентом Школьной республики, — не каждый день подворачивается такая возможность.

— Выборы у нас проходили в прошлом году на День учителя, — говорит Настя. — В этот праздник, кроме выборов, проводится и день школьного самоуправления. На должность президента было выставлено три кандидатуры — я и ещё две девушки из моего класса.

Всё было по-настоящему. Нам дали срок на предвыборную агитацию, выпускались плакаты, листовки. А после всем ученикам раздали бюллетени и началось голосование. Я набрала больше всех — 61% голосов. Для меня это стало шоком, потому что я не очень интересовалась этими делами. И поначалу было неинтересно, а потом как-то втянулась, привыкла. Теперь даже нравится… Кроме президента, ученики выбирают губернаторов и министров. Чтобы они мне помогали. Одной трудно управлять Школьной республикой.

— Из каких министров состоит правительство вашей республики и за что они отвечают?

— Министр спорта нужен, чтобы помогать учителю физкультуры. Министр труда должен заботиться о чистоте классов, о чистоте школы. Министр здравоохранения проверяет личную гигиену, следит за тем, чтобы руки мыли перед едой в столовой. Министр культуры нужен, чтобы отслеживать ход праздников. А министр образования смотрит за пропусками уроков. Все министры учатся в нашем 10-м классе.

— Настя, а у вас, как у президента, какие обязанности?

— Я должна организовать дежурство по школе, распределить, когда какой класс отвечает за порядок. Каждый класс составляет отчёты о проделанной внеклассной работе, мне нужно все эти отчёты с них собрать и самой составить отчёт о проделанной работе за каждые полгода. Итоговый отчёт у нас проходит в день самоуправления.

— Настя, а вам что-то даёт это президентство?

— Самый интерес начался, когда я стала работать президентом. Особенно, когда Нелли Владимировна Вакальчук, учительница биологии, стала в глубину этого дела меня посвящать, помогать разобраться в этой работе. Ведь у меня есть команда, министры, которые помогают мне. Я им тоже помогаю. Нам интересно рассматривать вопросы, решение которых зависит от нас.

— И какие же это вопросы?

— Более всего нас интересует, почему какие-то учащиеся не принимают участия в праздниках, соревнованиях и других мероприятиях. Мы собираемся, выясняем причины такого равнодушия к жизни школы и выносим решение, как с ними поступать дальше.

Вот, например, 11 класс. Когда осенью прошлого года был день самоуправления, они не приняли в нём никакого участия. Вызвали их на собрание, стали выяснять, в чём причина. Оказалось, что класс абсолютно не организован, что со стороны классного руководителя и губернатора в классе не ведётся организационная работа. Им наплевать друг на друга, они не прислушиваются друг к другу. Вроде как им это не нужно уже, потому что выпускной класс. Первый раз на заседании кабинета министров 11 класс не прислушался к нашим замечаниям, тогда мы специально для них провели собрание. После этого одиннадцатиклассники стали участвовать в общешкольных мероприятиях. Ну и отношения между собой у них изменились.

— Должность накладывает ответственность?

— Утром приходишь в школу и ходишь такая строгая. Ведь нужно выглядеть и вести себя соответственно. Потому я, как стала президентом, перешла на строгую чёрно-белую одежду.

— И куда президент собирается поступать после школы?

— Я пока не стану говорить, куда буду поступать. Конечно, в вуз, но больше пока не могу сказать.

— А ваша нынешняя общественная работа вам пригодится в будущей профессии?

— Конечно. Я маме даже говорила, что хочу стать большим человеком. Не просто большим человеком, а наподобие президента Школьной детской республики.

— Какие права имеет президент?

— Я могу без директора и без учителя Нелли Владимировны собрать кабинет министров и обдумать, как провести то или иное мероприятие. Поручить кому-то из губернаторов приготовить программу для праздника.

Мне разрешено делать замечания, если что-то не так. Например, имею право сделать замечание, когда услышала брань или кто-то надевает несоответствующее для школы — бриджи, маечки… Ведь в школу приходят учиться. У меня даже с Нелли Владимировной такие разговоры бывают, когда она говорит: «Настя, у тебя есть ответственность, можешь по школе ходить как командир, командующий!»

— А ученики, сверстники как принимают ваше командирство? Не обзываются за глаза обидно?

— Не без этого. Моя одноклассница косо на меня посматривает. Она хотела стать президентом. Когда-то её сестра занимала эту должность, она очень хотела пойти по стопам сестры. И я тоже думала, что она пройдёт, но она заняла третье место из троих кандидатов.

А другие, если делаю замечание (а делаю его по существу), меня понимают и слушаются. Потому что они знают, кто я такая на самом деле. Понимают, что президента надо слушаться обязательно, даже если не голосовал за него, а уж тем более если голосовал…

Будем надеяться, что Настя Белик, президент Школьной детской республики, в отличие от некоторых политиков, ни на этом посту, ни впредь не навредит обыкновенным людям, на которых стоит могущество страны.

Два ведра водки за название

Был в истории Батамы и величественный момент с оттенком курьёзности. С 1919 по 1925 год село шесть лет являлось столицей целой волости. Волостью в те времена называлась часть уезда (по-нашему — района). Старшину волости избирали на сходе, правда, участие в этом мероприятии могли принимать только мужчины.

В конце 1918 года в Батаму из Балаганского уезда пришла бумага. Бумага гласила о том, что организуется новая волость с центром в Батаме. Логично было бы предположить, что и волость будет называться Батаминской, только вышло по-другому.

Староста объявил по деревенскому телеграфу о том, что вечером состоится сход. Прослышав про приезд уездного начальства, мужики встревожились: не очередная ли это каверза колчаковских властей? Часов в десять вечера собралось около ста мужиков. За столом сидели староста, писарь и двое приезжих чиновников. Когда сход был открыт, писарь зачитал запрос из уездного управления насчёт организации волости и её центра.

— Никакой волости нам не надо, без неё проживём! — кричали некоторые.

Но большинство склонилось к тому, чтобы организовать волость в Батаме. Тогда староста сказал, что волости надо дать название. Многих это удивило: «Какое же может быть другое название, кроме Батаминской волости? Так её и назвать!»

— Нет, — возразил староста, — можно назвать и Александровской, ведь ваше село в документах носит официально это название, а Батама — это прозвище, а значит, оно не официальное…

В этот момент поднялся из-за стола приезжий чиновник и сказал:

— Со мной к вам приехал начальник Зиминского переселенческого управления, или попросту крестьянский начальник Павел Николаевич Попов. Вы его хорошо знаете, всех вас он вселял сюда на жительство и нарезал земельные участки. Теперь на склоне лет он пожелал, чтобы названием волости увековечили его имя.

— Неужели Поповской нашу волость называть?! — крикнул кто-то из мужиков.

— Зачем же? — поднялся из-за стола сам Павел Николаевич. — У меня имя есть. Назовите волость Павловской или Ново-Павловской, а я вам за такое решение магарыч поставлю — ведро водки.

— Из-за водки давать название не стоит, — попробовал возразить кто-то из бедняков.

Но большинство присутствующих высказалось «за». Только ведра водки мужикам оказалось мало, и они выторговали у Попова порцию поболе назначенной. Пиршество продолжалось до утра, и выпито было от щедрот Павла Николаевича ведро водки и ведро самогона.

Теперь предстояло название волости утвердить на общем волостном съезде, который проходил в Батаме. Батаминцы предложили название — Ново-Павловская. Но делегаты из Ново-Никольска, Стебутовска, Верх-Зимы и Хатов — деревень, которые уездным распоряжением входили в состав новообразования, — заартачились: «Вы за это название водку пили, а нам от этого какая польза?».

При таком обороте дела Павлу Николаевичу Попову пришлось снова раскошелиться. После этого уже никто возражать не стал, и волость назвали Ново-Павловской. Волостным старшиной избрали одного из самых крепких кулаков Верх-Зимы, коренастого мужика лет за пятьдесят, с окладистой рыжей бородой и почти лысой головой. А его помощником — зажиточного мужика из деревушки Хаты. Ново-Павловская волость просуществовала вплоть до создания районов — до 1925 года, после чего вошла в состав только что образованного Зиминского района.

Память — это бессмертие

Сегодня в Батаме уже не услышишь украинской речи. Но батаминцы снова и снова отыскивают вехи, по которым только и возможно найти дорогу к себе. «Память — это бессмертие», гласит название одной из экспозиций в сельском музее. Действительно, единственное бессмертие, которое доступно человеку и человечеству, — память. Как не утратить его, не потерять в серой череде будней? Потребность ответить на вопросы «кто ты, откуда?» приходит с возрастом.

— Если честно сказать, в своё время мы многое упустили, — рассуждает Галина Козлова, в недавнем прошлом глава сельской администрации. — Я, например, не знаю своего деда, свою бабушку, они жили на Украине. Но я же могла спросить свою маму хотя бы как их звали, годы рождения. Я этого не сделала. Теперь мамы нет. Когда взрослеешь, что-то в душе происходит, ты хочешь знать… А не получается, и зачастую негде взять эти знания о себе самой. Наверное, это ещё от того, что мы в своё время не спешили узнать историю. Живые свидетели старых времён были рядом, а мы забывали спрашивать у них, кто мы. Думали, что они будут жить вечно рядом с нами.

Но кто-то всё равно остался рядом, хотя бы на выцветших фотографиях и в воспоминаниях на стендах музея. Ирина Александровна Попадюк, директор сельского клубного комплекса, в который кроме ДК входит и местный музей, показывает выставки о людях, которыми славилась Батама.

— У меня была тётка, — вспоминает Ирина Александровна. — Она мне как-то говорит: вот, я прожила такую жизнь, что обо мне можно роман написать. Я думаю: о чём писать-то, какую книгу? А теперь я считаю, что о каждом можно написать роман, каждый человек уникален, у каждого в жизни были взлёты и падения…

— Вот, например, — Ирина Александровна показывает на один из стендов музея, — Великопольская Юзефа Модестовна. Вышла замуж перед войной, через несколько месяцев на мужа пришла похоронка. В 1943 г. с фронта пришёл Великопольский, весь израненный. Юзефа вышла за него замуж, родила четверых детей. Вскоре после войны умер от ран и второй муж. На руках у женщины остались дети и больная престарелая мать… Многие в то время работали хорошо, многие имели награды и дипломы, но за Юзефой Модестовной никто угнаться не мог. Так и стала она Героем Социалистического Труда, её, простую свинарку, делегировали от Иркутской области в Москву на ВДНХ.

Или вот наш поэт Георгий Раструба. Работал в советское время заведующим клубом. Картины рисовал, стихи писал, активно сотрудничал в районной газете «Приокская правда». Даже журнал «Крокодил» рукописный сам выпускал, пороки и недостатки тогдашнего общества бичевал. К любому празднику поздравление в стихах напишет. Его до сих пор любят вспоминать. Бывало, придёт на почту и скажет: «Девчонки, давайте я для вас стихи сочиню про то, как вы здесь работаете…» И сочинит!

Рассказывать о Батаме и её славном прошлом Ирина Попадюк может бесконечно. Ясно одно: всё это не должно исчезнуть бесследно. Вот и собирают нынешние мальчишки и девчонки всё, что можно, каждый о своих корнях, своих предках, и несут материалы Галине Дроновой в её книгу «Память сердца». А в музее готовятся новые выставки и экспозиции, новые вечера памяти, которые расскажут о доярках, свинарках, механизаторах. О тех временах, когда труд в СССР был делом чести, доблести и геройства.

— Сегодня у нас только поют по-украински, — продолжает свой рассказ Ирина Попадюк. — В ДК занимается три певческих коллектива. В них входят люди разных возрастов. Самые старшие — это наши бабушки, наша связующая нить со старыми временами. Они поют на украинском языке те песни, которые пели их родители. А мы учимся у них.

Сегодня наша молодёжь украинский понимает, но не говорит. Мы говорим по-русски. Была идея сделать в школе факультатив украинского языка, но как-то не получилось, хотя даже депутат Украинской Рады приезжал как-то. У нас больше связи установились с украинской диаспорой из Усть-Илимска. Это те, кто остался в 60-е жить в Усть-Илиме после окончания строительства тамошней ГЭС. Кстати, они нам помогали наладить связь с Украиной, чтобы наши дети смогли съездить на историческую родину…

Впрочем, стремление посетить солнечную Украину у батаминцев никогда не пропадало. Правда, во времена Советского Союза это было сделать гораздо проще — ни тебе границ, ни валютных барьеров, ни злых таможенников.

— Началось с того, что однажды вьюжным вечером я сидела над тетрадями и мне пришло в голову, что я ничего не знаю о селе, в котором живу, — рассказывает Зоя Павловна Бутрик, учительница русского языка и литературы. — Так началась моя работа, которая призвана зафиксировать день сегодняшний, ведь каждый прожитый день — уже исторический факт. А потом меня потянуло на Украину. В 1985 году съездила туда. Это ностальгия, её не объяснишь, её можно лишь почувствовать. Она может обитать только где-то глубоко в недрах человеческого существа.

Я была в тех деревнях, которые выглядели как повторение Батамы. Я подходила к правлению колхоза и читала фамилии, которые висели на Доске почёта. Это те же Степанчуки, Ковальчуки, Петренки, Бутрики, Власюки… А когда мы сказали, что переселялись в Сибирь именно из этих деревень, что тут началось! Нам калитку открывали в каждом доме и спрашивали о своих родственниках: как они здесь, в Сибири, живут-могут? А как нас провожали на поезд! От каждого двора несли в дорогу горилку и закуску, и всё это приходилось брать, чтобы никого не обидеть. С той поездки прошло 20 лет, а мы до сих переписываемся с теми украинскими сёлами.

— Сильно народ Украины отличается от вас, потомков переселенцев?

— Я бы не сказала. Потомственные украинцы — люди открытые, приветливые, добрые, уважительные, щедрые. Вот таких мы встретили и там… Но сейчас Батама далеко не такая…

Работа на всю жизнь

Какая же она, нынешняя Батама, ставшая почти сто лет тому назад родиной для нескольких сотен переселенцев из далёкой Украины? На этот вопрос предстоит ответить нынешним жителям села. Своей жизнью, своими делами, своей историей, коей становится каждый прожитый день.

— Моя работа — это работа ни на день, ни на час, — сказала на прощание Зоя Павловна Бутрик, летописец Батамы, — на всю жизнь…

Сумерки рассеянно сыпали свет на деревянные дома Батамы. Одинокий фонарь искрился, отражаясь в весеннем снегу. Утром село оживёт и двинется в завтра.

Фото автора

Иркутск — Зима — Батама

При подготовке статьи использованы материалы из книги Александра Бухарова «Зиминская быль»