Природоохранные организации обратили внимание на эти пятна ещё где-то в конце семидесятых годов прошлого века. Напомню, что тогда были пробурены неглубокие дренажные скважины, сделан анализ проб нефтесодержащей жидкости, сочащейся со дна реки и береговой кромки. Исследователи в конце концов пришли к выводу, что в загрязнении реки нефтепродуктами виноват хлебозавод, печи которого в то время отапливались мазутом. Руководителей завода заставили перейти на выпечку хлеба в электропечах, а мазутные ёмкости выкопали и увезли.

Прошло уже более 20 лет, но радужные пятна с поверхности Ангары не исчезли и даже не уменьшились. Тогда стали искать других «виновников». Расположенные поблизости церковь, костёл и здание областной администрации вне подозрений, они мазутом не пользуются. Подозрение пало на ТЭЦ-2. Теперь эта котельная именуется иначе, но не в названии суть. Важно, что это предприятие уже давно распрощалось с углем и работает как раз на мазуте. Мы вместе с гидрогеологом Ю. Ланкиным, который контролирует те самые контрольные дренажные скважины, внимательно осматривали берег реки у ТЭЦ-2, но никаких выходов нефте-продуктов в реку не нашли. А радужные пятна образуются на поверхности реки в том же месте, где и 20 лет назад, напротив хлебозавода…

Несколько последних лет я занимался изучением естественных выходов нефти и газа со дна Байкала. Сравнивая выходы нефти на Байкале и мазута на Ангаре, невольно обратил внимание, что они очень похожи. Байкальская нефть тоже чёрная, как мазут, потому что прошла длинный путь миграции неизвестно с какой глубины. Потеряла лёгкие фракции, окислилась, стала тяжёлой и вязкой. Но там, на Байкале, никаких «виновников» загрязнения, кроме природы, нет. Так, может быть, и здесь, в Иркутске, никто не виноват? Возможно, мы имеем дело вовсе не с техногенным загрязнением реки, а с естественным выходом нефти на поверхность?

С геологической точки зрения, это возможно, потому что Иркутск расположен на южном окончании Сибирской платформы, известной многими месторождениями нефти и газа. На топографической карте города видно, что здесь в одной точке пересекаются три реки: Ангара, Иркут и Ушаковка. Любой геолог нарисует в этом месте как минимум два разлома: один — субширотный через устья Иркута и Ушаковки, другой — юго-восточный, вдоль Ангары до самого Байкала. Если этот разлом продлить через Байкал, то он упрётся в ст. Танхой, где находится широкоизвестное нефтепроявление в виде битумов. Такая приуроченность естественных проявлений газа и нефти к разломам хорошо известна в геологии. Именно в перекрестии разломов располагается и иркутский выход нефти в Ангару.

Опросил местных рыбаков и речников. Капитан речного буксира Руслан Швед рассказал, что видел подобные выходы цветных пятен и ниже по реке, у нового ангарского моста, причём тоже у правого берега. Он же сообщил, что у одной из опор строящегося моста бурлит вода. В 2004 году я со своим помощником А. Ширибоном проверил это сообщение. Действительно, мы обнаружили газовый грифон диаметром 2-3 м с явным запахом сероводорода. Отобрали газ в пластиковую бутылку, подожгли. Горит. Взяли пробу на анализ. По данным Института геохимии СО РАН, содержание метана в представленной пробе составило 37 процентов, обнаружено присутствие кислорода и азота, что указывает на возможность примеси воздуха, а гелий свидетельствует о поступлении газа с больших глубин.

Впрочем, выход газа в этом месте неудивителен. Ещё лет 30 назад на окраине города, примерно в трёх километрах к югу от обнаруженного грифона, объединением «Востсибнефтегеология» была пробурена скважина. С глубины 1170-1190 м был получен промышленный приток газа дебитом 180 тысяч кубометров в сутки. Вместе с газом на поверхность поступала вода с примесью нефти. В составе того газа было 82 процента метана, есть гелий, что также говорит о поступлении газа из более глубоких горизонтов. Газ «жирный», что означает его родство с нефтью. Скважина, по оценке местных жителей, сильно «ревела» и «воняла сероводородом». По их жалобам её ликвидировали.

Однако вернёмся к радужным разводам на Ангаре. По моим наблюдениям, из одной щели между железобетонными блоками набережной, на отрезке 10 см, выливается 1 стакан чёрной жидкости за 1 час (эту цифру нужно уточнить, т.к. интенсивность выделения неравномерна в разные сезоны года). В сутки получается 4,8 л, за год — 1,75 м3. Это только из одной щели длиной 10 см. Длину выхода нефти вдоль берега пока оценить трудно. Визуально это около 100 м. Возьмём для расчёта 50 м. Тогда получится, что в реку ежегодно поступает 875 кубометров нефти. Если это, как предполагалось, мазут, то, выходит, хлебозаводу, а затем и котельной почти ничего не оставалось для сжигания в топках, потому что всё уходило в реку.

Большинство проведённых в своё время анализов сводилось к определению «суммарного содержания нефтепродуктов» в воде. Наиболее серьёзный анализ мне предоставили в ВостСибНИИГГиМСе. Исследованы две пробы, отобранные на территории хлебозавода в январе 1986 г. По заключению эксперта Р. Пресновой, изученные образцы не принадлежат «к какому-либо из типов природных нефтей» и могут быть отнесены к техногенным продуктам. Но в то же время изученные продукты «не соответствуют действующим государственным стандартам … на топочные мазуты … по … вязкости, зольности, количеству смолистых веществ и плотности». Эти показатели оказались ближе к нефти, чем к мазуту. Мало того, анализ байкальской нефти, произведённый в той же лаборатории под руководством Р. Пресновой, показывает, что она по многим физико-химическим показателям больше похожа на мазут, чем на нефть, хотя мы точно знаем, что это всё-таки нефть.

Утвердившись в правоте своей гипотезы о наличии на территории города естественных проявлений газа и нефти, в прошлом году я отправился по коридорам власти, чтобы объяснить ситуацию и добиться финансирования целенаправленных геохимических исследований. Рассказывать о хождениях — долго и необязательно. Замечу только, что встречали меня в большинстве мест любезно, выслушивали внимательно. Я получил много телефонных номеров и имён руководителей разных организаций, которые могут быть заинтересованы этой проблемой, много советов и даже новых фактов, свидетельствующих в пользу моей «нефтяной» гипотезы. В отделе охраны окружающей среды администрации г. Иркутска, к примеру, мне рассказали, что, когда рыли котлован под газовую ёмкость для мемориала «Вечный огонь», из-под земли вдруг хлынул фонтан чёрной жидкости высотой около метра. С ним долго боролись, но в конечном счёте засыпали грунтом и выкопали котлован в другом месте. Этот факт нигде официально не зарегистрирован, хотя подтверждает именно естественный выход нефти, поскольку фонтан мог возникнуть только при наличии давления снизу. А мазут, пропитавший землю в связи с какими-то протечками, мог бы только стекать в котлован.

Узнав многое, я так и не смог добиться главного — финансирования на организацию и проведение целенаправленных геохимических исследований для установления истины. Потому и решил написать в газету, поделиться с читателями мыслями, которые не дают мне покоя уже много лет. А заодно оповестить жителей, общественные организации, областное и городское руководство о существующей проблеме. Уж больно хочется узнать их мнение: важно это для города или так, пустячок?