«Мне послышался голос: надо жить!»

С утра шёл дождь. Громко стучал по крыше СИЗО, бил по «решке» — так на тюремном сленге называется оконный железный щит с косыми пластинами. Чтобы воздух поступал, а обзора из камеры не было. Но всё равно в ней было душно. Постель на старорежимных двухъярусных кроватях, «шконках», липла к рукам от влажности. Хоть выжимай. Вместо 12 человек по норме сюда втолкнули 27. К тем, кто уже был осуждён и ждал отправки по этапу, подселили и несколько под-следственных. Мест в СИЗО катастрофически не хватало.

Сидельцы — в одних трусах, без маек — раз за разом подходили к окну, открывали, как рыбы, рот, жадно глотая воздух, плывущий с Волги.

24-летний бывший инспектор уголовного розыска местного райотдела милиции Сергей Васильев долго не мог привыкнуть к своему новому положению. Когда-то он сам ловил бандитов, воров, насильников и грабителей, но крупно оступился, совершил должностное преступление. Суд вынес ему приговор: 7 лет колонии строгого режима с конфискацией имущества. Дома остались жена и дочь. В ближайшие дни его ждала поездка в далёкую Сибирь, в иркутскую колонию 3, где отбывают наказание осуждённые сотрудники правоохранительной системы со всей России.

Дождь лил и лил. В голове, в такт падающим каплям, стучала лишь одна мысль: будущего нет, всё кончилось, жить не стоит.

Внезапно дождь кончился. Через реснички «решки» пробились лучи солнца. Сергей почувствовал на руках их невидимое тёплое касание. Пахнуло ароматом цветущих яблонь, что росли внизу. Ясно послышался голос: «Надо жить!»

— Кто сказал «Надо жить»?

— Тю, парень… Мы тебе ничего не говорили, — засмеялись сокамерники.

— Я точно слышал, как кто-то сказал: «Надо жить!» — стоял он на своём.

— Тебе почудилось. Никто ничего такого не говорил.

— Может, и не говорил, — согласился Сергей. — Но я же слышал!

— Ты определённо спятил, — заключил «старшой» камеры. И покрутил многозначительно пальцем у виска.

«Ждать тебя не буду»

Супруга сказала это Сергею уже в Иркутске, приехав проведать его через 2 года. К тому времени она жила с другим. Сказать, что это был для Сергея тяжёлый удар, — ничего не сказать. Он сидел в комнате свиданий оглушённый, раздавленный. Плохо соображал в эти минуты. Спросил только:

— Как же моя дочь? С дочерью я смогу видеться, когда освобожусь?

— Сможешь, — пообещала супруга.

Забегая вперёд, скажу, что слово своё она не сдержала. И она сама, и её второй муж всячески этому препятствуют, когда Сергей приезжает ныне в свой родной город на Волге. Прошлым летом даже вызвали милицию, чтобы помешать встрече отца с родной 9-летней дочерью.

В 2003-м, после 3 лет отсидки в «тройке», Сергею за примерное поведение дали отпуск. Целые две недели. Вот была радость! Он бродил с товарищем по улицам Иркутска. Заглянули в магазин, к двум продавщицам, которых товарищ хорошо знал. Он его представил так:

— Знакомьтесь, девчонки, Сергей… Холостяк фактически. Жена его бросила.

— Бросила? Такого красавца? — удивились подружки, беленькая и тёмненькая.

Сергей не знал, что ответить.

— А что он молчит? — полюбопытствовала беленькая, Валя.

— Он вообще-то не очень разговорчивый, — пояснил товарищ. — Потому что жизнь у него невесёлая.

Так Сергей впервые увидел свою будущую вторую жену. Но до свадьбы было ещё далеко. Валя в то время имела законного мужа. Тот ей изменял, она об этом узнала и хотела развестись. Но всё откладывала, не решалась. Возможно, Сергей её к этому шагу, сам того не ведая, подтолкнул. Без утайки рассказал Вале про свою неудачу, она — про свою. И они, как две разбитые половинки, потянулись навстречу друг другу.

— Искра любви между вами пробежала сразу? Во время знакомства? — спрашиваю Сергея.

— Нет.

— А когда?

— Где-то во время третьей или четвёртой встречи. У её подружки был день рождения, мы пошли на Центральный рынок за цветами. Купили, перебегая улицу Тимирязева, я взял её за руку. Машины двигались сплошным потоком. Мы торопились, ждать «зелёный» не захотели. Я боялся, как бы она не оступилась на высоких каблуках и не попала под колёса. Поэтому и взял крепко за руку. Валя тоже сжала мою ладонь. Так мы и стояли ещё некоторое время, держась за руки, но уже на другой стороне улицы. Вот тогда я почувствовал, что между нами заискрило, — смеётся Сергей.

Валя ушла от неверного мужа, сняла с дочерью квартиру. Сначала отправляла Сергею в колонию письма, потом пришла сама. Решилась войти в зону только со второго раза. В первый испугалась. КПП с металлоискателем, решётки, колючая проволока, лающие сторожевые собаки — психологически всё это преодолеть сразу оказалось не под силу.

Вернулась домой, долго думала о Сергее: «Зэк ведь…» Но в её душу уже прочно вошла любовь к этому коротко стриженному парню с грустными глазами, необычайно доброму и во многом наивному. Когда всё-таки пришла на свидание, принесла его любимый пирог с красной рыбой. Сергей жадно ел его большими кусками, выковыривал кусочки горбуши, смаковал их. Восхищался: «Вкусно!».

Она жалостливо смотрела на него: «Дитё». А вслух повторяла: «Не торопись, ешь спокойно. Оставь товарищам… Я ещё испеку».

Вскоре они поженились.

Сегодня оба — успешные предприниматели.

Мы сидим с Сергеем в кафе в «Сибэкспоцентре», беседуем. Ему 32 года, хотя на вид не дашь и 27. Выглядит очень молодо. Правильные черты лица, дорогой костюм, модный галстук. На пальце — золотой перстенёк с полудрагоценными камнями. «Валя подарила к 28-летию, когда ещё отбывал срок».

— Сколько лет ты провёл в колонии?

— Чуть меньше пяти. Вышел на волю по УДО (условно-досрочное освобождение. — Прим. автора.). Срок скостили за примерное поведение.

— Хочу тебя спросить: когда осуждённые вступают в брак — это спасение для них? Возможность начать новую правильную жизнь?

— Да, это большой шанс. Если, конечно, женятся по любви. Вы же знаете, что нередко это делается по расчёту. Чтобы просто было кому носить в колонию передачи, чтобы иметь близость с женщиной. У холостяка такой возможности нет. А как освободятся — ищи ветра в поле. Я лично такой подход к браку не одобряю.

Работники иркутских колоний 3, 6, 19 потом подтвердили это. Рассказали, что некоторые осуждённые умудряются вести переписку одновременно с 3-4 женщинами. И каждую убеждают: «Люблю только тебя одну!» Выйдя затем на волю, законную супругу нередко бросают. Не едут к ней. В «шестёрку» однажды пришёл запрос: «Где мой муж? Почему не пишет письма?» А ненаглядный уже 8 месяцев как освободился.

«Планы сочинил наполеоновские»

Так говорит о себе Сергей. И добавляет:

— Хочу построить загородный дом, открыть своё торгово-производственное частное предприятие по выращиванию и сбыту картофеля. Дело это прибыльное, если продавать сельхозпродукцию без посредников. Обидно: своей земли кругом завались, а еду везём из Китая — низкосортную, некачественную, отравленную ядохимикатами. Планирую с этой целью построить цех по выпуску хрустящего картофеля.

— Средства есть?

— Возьму кредит в банке. Думаю, дадут. Кредитной истории у меня нет, зато есть надёжные поручители. Да и имущество кое-какое водится (квартира, два автомобиля, гараж), которое можно предложить в качестве залога.

— На родину, на Волгу, уехать насовсем не собираешься?

— Нет. Я в Сибири обжился. А домой езжу каждый год. Всё-таки тянет на малую родину. Да и Валя не хочет уезжать никуда. А я её очень люблю. Без неё уже не смогу… Точно, не смогу.

— Слышал, что ты связь с «тройкой» не теряешь. Оказываешь колонии и некоторым осуждённым посильную материальную помощь. Покупаешь стройматериалы, бытовые электроприборы, продукты.

— Если есть возможность, то помогаю. Потому что знаю, каково это — быть сидельцем. Особенно если к тебе никто не ходит. Таких, брошенных родственниками, забытых, немало.

«Я им всегда говорю: совет да любовь!»

Заместитель начальника исправительной колонии 6 по кадрам и воспитательной работе Виктор Захаренков сообщил, что более половины из отбывающих здесь наказание совершили тяжкие преступления. В том числе убийства.

К этой категории людей у простых граждан отношение негативное: «Пусть сидят. Так им и надо!». Но не всё здесь просто и однозначно. Убийства ведь они совершают в силу разных обстоятельств. Многие свою вину стопроцентно признают. Мучаются от содеянного, пытаются встать на ноги, зацепиться за нормальную жизнь на свободе.

Есть в колонии, конечно, и пенсионеры, которым уже не до вальса Мендельсона. Но подавляющая часть осуждённых этого учреждения — люди молодые. Более половины — в возрасте до 35 лет.

— Каждый из них хочет любить и быть любимым. К сожалению, не у всех это получается, — говорит Виктор Захаренков. — Мы заключению браков нашими подопечными не препятствуем. Более того, приветствуем. Ведь если у осуждённого появляется семья, дети, то есть стимул жить по закону, исправиться, выйти на волю досрочно в результате примерного поведения.

Эту мысль Виктора Кузьмича подтверждает и статистика. Семейные люди реже снова совершают преступления, реже возвращаются в колонию по второй или третьей ходке. Вот представьте: вышел человек на волю, а притулиться ему негде и не к кому. Ни жилого угла, ни семьи, ни, соответственно, работы, поскольку нет прописки. Он начинает понимать, что никому на этом свете, кроме милиции, не нужен, что уже ничего не исправить, ничего не добиться. И совершает новое преступление.

Психологи, учёные и другие специалисты, занимающиеся этой проблемой, именно одиночество, личную неустроенность считают одной из главных причин совершения бывшими осуждёнными повторных преступлений. Говорят: «Им просто некуда податься. Некоторые даже осознанно хотят снова на зону, где тепло, есть койка и пища. Институт послетюремной реабилитации в стране отсутствует».

Начальник отдела регистрации браков по г. Иркутску областного управления ЗАГС (говоря проще, хозяйка всем известного Дворца бракосочетания) Татьяна Беляева браки осуждённых приветствует. Говорит:

— Мы регистрируем их непосредственно в местах лишения свободы, как правило, в комнатах для свиданий или клубах. Колония 6 в этом плане — передовик. В прошлом году здесь зарегистрировали 9 браков. В колонии 3 — 4 брака, 19 — 5, в СИЗО 1 — 3. Исходя из многолетнего опыта, знаю, что нередко находят в итоге свою счастливую судьбу и закоренелые преступники, и женщины, которых у нас, как вы знаете, значительно больше, и им не всегда удаётся найти свою половинку среди мужчин на воле. (В Приангарье на 1000 женщин приходится 881 мужчина. — Прим. автора.).