Пантелеймон Парняков родился в старинном таёжном селе Бельске, недалеко от Усолья-Сибирского. После окончания местной церковно-приходской школы он приехал в 1905 году в Иркутск, поступил в губернскую мужскую гимназию. Знакомство с большим городом, где проходили массовые яркие события, связанные с Всероссийской октябрьской стачкой, оставили неизгладимый след в памяти Пантелеймона. Началось быстрое приобщение юноши к политической жизни. Этому способствует увлечение литературой: Лев Толстой, Тургенев, Чехов, Горький — любимые писатели, советники, учителя. А чтобы разобраться в современности, он жадно знакомится с газетами и журналами, невольно прислушивается к жарким спорам окружавших его взрослых читателей. Уже в 1911-1912 гг. он организует выпуск рукописного художественного журнала «Вестник гимназии», а затем печатный литературный сборник «Первый подснежник».

В 1913 г. состоялось первое знакомство Парнякова с политическими ссыльными — социал-демократами, в том числе с литератором Н.Ф. Чужаком-Насимовичем и печатником Сергеем Лебедевым. Тогда же Парняков создаёт нелегальный социал-демократический кружок, в котором активно участвуют Фёдор Лыткин, Аристарх Якимов, Георгий Ржанов (будущий редактор «Власти труда»), сестра Пантелеймона Милица Парнякова. Группа стала издавать нелегальный ученический журнал «Наша работа». Содержание ученического журнала выходило далеко за рамки проблем образовательного и культурнического характера. Всего лишь четыре года спустя все перечисленные лица станут активными организаторами и работниками иркутской прессы, возглавят редакции газет и журналов.

В советское время в мемуарной и научной литературе постоянно звучала мысль о том, что П. Парняков находился под влиянием политических ссыльных большевиков. Это явное преувеличение. Во-первых, до 1917 года большевики и меньшевики Сибири сохраняли организационное единство. Во-вторых, ссыльные меньшевики в Иркутске были фигурами весьма заметными как в политике, так и в журналистике. Иначе трудно объяснить, почему «большевик» Парняков, уехав на учёбу в Петроград, стал там сторонником Ларина — лидера меньшевиков-интернационалистов. Свидетельством этого являются письма П. Парнякова, отправленные родным из Петрограда. Там он упоминает имена Церетели и Войтинского, с которыми познакомился ещё в Усолье, а также Мартова и Богданова, постоянно полемизирующих с большевиками.

Будучи студентом физико-математического факультета Петроградского университета, он не только изучает теоретическую литературу, но и активно участвует в практической партийной работе. С помощью своей сестры он поддерживает постоянные связи с нелегальными организациями РСДРП Иркутска и Томска, регулярно пересылает в Сибирь нелегальную литературу, в том числе и неопубликованные речи оппозиционных депутатов Государственной думы (Керенского, Милюкова), и размножает их на гектографе.

Буквально за 1,5 месяца до начала Февральской революции он советует своим сибирским единомышленникам использовать легальные возможности для революционной работы. Например, выпустить студенческую газету «Татьянин день» интернационального, антиоборонческого направления.

В февральские дни 1917 года Парняков оказывается в самом центре революционных событий.

Именно в это время раскрывается другая сторона его человеческой натуры. Он выступает как яркий, страстный оратор, пропагандист перед тысячами рабочих и служащих в Васильеостровском районе северной столицы. Он начинает сотрудничать в журнале «Интернационал», публикуется в «Правде». А вместе с тем использует и иркутскую прессу — газеты «Голос социал-демократа» и «Сибирский учащийся».

В эти первые несколько месяцев революции происходит трансформация, радикализация политических взглядов Парнякова. В марте-апреле он ещё живёт иллюзиями того, что, кроме откровенных шовинистов, все основные политические партии стоят за демократическую революцию. Но, вероятно, переломными в сознании стали события 3-5 июля в Петрограде. Напомним читателю, что в те дни мирный этап развития революции закончился. Для оказания давления на временное правительство с целью прекратить войну, решить рабочий и земельный вопросы большевики вывели на улицы столицы десятки тысяч рабочих, солдат, матросов. И, конечно, «шествие» это выглядело далеко не мирным.

В сентябре 1917 г. Парняков возвращается в Иркутск и… примыкает к большевикам. В декабре 1917 г. работает секретарём Военно-революционного штаба, принимает непосредственное участие в боях, возглавляет отряд по охране понтонного моста. Он становится членом Окружного бюро Советов Восточной Сибири. Вместе с Чужаком-Насимовичем ему поручается организация новой газеты — «Власть труда».

Вспоминая о том, как родилась газета «Власть труда» (нынешняя «Восточно-Сибирская правда». — Л.Л.), Н.Ф. Чужак-Насимович писал, что он встретился с П.Ф. Парняковым сразу после декабрьских боёв 1917 года. «И решили вместе с ним делать газету. Парторганизация нас утвердила. Настроение кругом было рабочее. Ждать не хотелось ни минуты. Вот почему и первый номер «Власти труда» мы выпустили ещё 30-го декабря, не дождавшись двух дней до нового года. «Крёстным отцом» газеты, помнится, был Парняков, и я его поддерживал, но многим нашим заголовок «Власть труда» казался вольнодумным. Ничего, теперь привыкли.

Парняков тогда ещё только подошёл к нашей партии (из ларинцев-интернационалистов), и я был при редакции вроде политкома. Нужно, однако, признаться, что девять десятых всей работы сразу же легли на плечи Парнякова. Был он очень молод, буйно-жизнерадостен и крайне подвижен: где же мне было за ним угнаться? Первые номера мы ещё делали вместе, а потом он пошёл один.

Одновременно он возглавил культпросветотдел комитета советских организаций Иркутска. Здесь он создал литературно-издательскую секцию для снабжения популярными изданиями народных библиотек. Сам писал листовки, обращения к крестьянам, выступал как докладчик на съезде крестьянских депутатов Иркутского уезда. И, судя по всему, крестьяне ему верили, так как он глубоко знал их жизнь.

Для публицистики Парнякова характерно разнообразие жанров, умение освещать многие злободневные темы. Считается, что его перу принадлежит около 40 публикаций в газете, хотя их подлинное количество установить, вероятно, никогда не удастся, так как тогда в большом ходу были псевдонимы.

Одной из любимых тем Парнякова было молодёжное движение, роль студенчества, поэтому ему близки задачи демократизации среднего и высшего образования, доступность его для детей рабочих и крестьян. В это время Пантелеймон помогает созданию газет «Учащийся социалист» и «Молодой социалист».

На II Общесибирском съезде Советов в феврале 1918 года Парняков избирается наркомом просвещения. Он занимается международной журналистикой, фактически становится первым в стране публицистом, который обстоятельно анализирует обстановку в соседней Монголии, намечает пути развития советско-монгольских отношений, сделав упор на необходимость укреплять интернациональные связи как с Монголией, так и с Китаем.

27 июня 1918 года вышел первый номер газеты «Центросибирь». Её организатор и редактор он же — П. Парняков. Переход его в эту газету в известной мере объяснялся конфликтом, который постоянно происходил между ним и другими политкомиссарами. Они часто критиковали газету «Власть труда», но очень мало помогали ему в её издании и распространении. Секретарь «Власти труда» Г. Ржанов вспоминал потом, что Парнякова постоянно направляли в различные командировки, а заменить его в редакции было некем, так как практически отсутствовал какой-либо штатный коллектив сотрудников.

В газете «Центросибирь» Парняков прозорливо заметил, какую губительную для страны роль может сыграть местный сепаратизм, в котором были «замешаны» многие советские руководящие работники Дальнего Востока и Забайкалья. 11 июля 1918 года Парняков вместе с другими советскими работниками покидает Иркутск, отступая к Байкалу.

В своих статьях он предупреждает читателей, что после разгрома Советов неизбежно наступит время монархистов, реакционеров, которые расправятся со своими демократическими союзниками — эсерами, меньшевиками, сибирскими областниками. И, действительно, уже в ноябре 1918 года военный министр Колчак совершает в Омске государственный переворот и полностью порывает с демократическими иллюзиями.

В конце августа 1918 года Парняков переходит на нелегальное положение, а затем пробирается в Омск. Он организует там подпольную типографию для издания листовок и выпуска газеты «Правда коммуниста».

20 апреля 1919 года во время открытого агитационного выступления в казарме Парняков был ранен и арестован колчаковской контрразведкой. Попытка организовать его побег не удалась.

11 июля 1919 г. Парняков был расстрелян.

Между прочим, трагически завершилась в это время судьба многих его товарищей по газетному делу. Погибли первый сибирский советский поэт и журналист Ф. Лыткин, член редакции «Власти труда» Т. Наумов. Унгерновцами был зверски убит Фёдор Парняков, отец Пантелеймона, укрывавший соратников Сергея Лазо — сотрудников «Власти труда» Луцкого и Сибирцева…

P.S. В 60-х годах мне приходилось встречаться с центросибирцами — ветеранами революции и гражданской войны, родственниками и друзьями Пантелеймона Парнякова. Среди них были Милица Парнякова и её муж Клейман-Муллер, Г. Ржанов, дочь Б.З. Шумяцкого, вдова Сергея Лазо — Ольга Андреевна. А в Ленинграде в то время проживал соратник П. Парнякова по Васильеостровскому комитету РСДРП К.Г. Аршавский. От них я узнал о любимой девушке Пантелеймона Маше Тумановой. Как говорили очевидцы, это была очень красивая, образованная гимназистка, дочь известного иркутского адвоката, владевшая тремя иностранными языками. Она училась вместе с Милицей Парняковой в Иркутской Григорьевской гимназии, а затем жила в Томске. Случилось так, что после гибели Парнякова она стала женой Аршавского. Наверное, она могла бы поведать много интересного и нового о Пантелеймоне, но по соображениям личного порядка Аршавский на эти вопросы не отвечал.

И ещё одно важное обстоятельство. В последние годы много пишут о диктатуре большевиков, о их монополии на власть после октября 1917 г. Однако, изучая сибирскую печать, исторические документы и мемуары тех лет, приходишь к другому выводу. Центросибирь была многопартийным советским органом, в ней сохранялся плюрализм. Например, С. Лазо, П. Петров, Т. Наумов были «левыми» эсерами, Чужак-Насимович подвергался критике за отход от большевизма, Каландаришвили был анархистом…

Двадцать лет спустя после Октябрьской революции в условиях культа личности и развития административно-командной системы многие из прежних сторонников были объявлены «врагами народа». Для обвинения использовались старые грехи и ошибки. Парадоксально, но в роли цензоров и надзирателей за инакомыслием оказывались даже известные меньшевики, такие как прокурор Вышинский и фельетонист Заславский… Об этом думал я, когда стоял у могил в Александро-Невской лавре в Ленинграде, где похоронены рядом Чужак-Насимович и Трилиссер (журналист-чекист, редактор газеты «Голос социал-демократа»), бывшие друзья и соратники Пантелеймона Парнякова по иркутской печати. Именно они стали жертвами тех преступных шагов, которыми завершились злосчастные 30-е годы. Пантелеймон Парняков погиб 20 годами раньше. Смерть настигла этого прекрасного журналиста, замечательного человека на самом старте, на взлёте его яркого жизненного пути. Таким остался он в нашей памяти — первый редактор «Власти труда», прародительницы «Восточно-Сибирской правды».

На снимке: Пантелеймон Парняков