Анонимные созависимые — это содружество родственников и друзей наркоманов и алкоголиков. Нас объединяют опыт, воля и общее желание решать проблемы самим и помочь в этом другим. Мы ходим на группу Ал-Анон, чтобы научиться жить по-новому с помощью программы «Двенадцать шагов». На наших собраниях я могу поделиться и своим горем, и своей радостью. Ведь горе, поделенное на всех, уменьшается, а радость — увеличивается.

Мы делимся бесценным опытом выздоровления, помогая друг другу оставаться «на плаву». Нигде и никогда я не встречала такой пронзительной честности и искренности, как на собраниях в нашей группе. Здесь меня принимают такой, какая я есть, не осуждая, не критикуя. Я знаю, что меня всегда готовы выслушать и поддержать.

Многие, приходя на наши собрания впервые, недоумевают: «Возможно ли это? У них дети-наркоманы, алкоголики, а они с улыбкой говорят об этой проблеме, шутят, смеются, рассуждают о какой-то духовности. Ненормальные!» Со стороны это действительно выглядит, наверное, странно.

В январе 2006 года нашей группе исполнилось 7 лет. За это время мы многому научились и значительно выросли. И если на первых собраниях, помнится, говорили только о своих больных детях, то на семилетии группы, сидя за чашечкой чая, рассуждали уже ни больше ни меньше, как о смысле жизни.

А начиналось всё с того, что я, как и многие другие в нашей группе, привела своего сына-наркомана на лечение по программе «Двенадцать шагов» в реабилитационный центр имени Святителя Иннокентия. А сама пришла на собрание к анонимным созависимым — посидела, ничего не поняла и надолго исчезла. Я была тогда в ужасном состоянии: издёрганная, усталая, на грани срыва. Думала: вот немного отдохну, съезжу к сестре на юг, приду в себя — и всё в моей жизни встанет на свои места. Зачем ходить на эти собрания, ведь болен мой сын, а не я.

Время шло, сын выздоравливал, он изменился, а я продолжала вести себя, как и раньше. Казалось бы, теперь всё хорошо, наркотики ушли в прошлое — живи и радуйся! Ан нет, мне стало намного сложнее общаться с выздоравливающим ребёнком, взаимопонимания у нас, увы, не было. Это я сейчас отдаю себе отчёт, что проблема-то была во мне самой, а не в сыне. Теряя над ним контроль, я как-то в отчаянии произнесла страшную фразу: «Уж лучше бы ты кололся!» Оказывается, я знала, как вести себя с наркоманом, а вот с тем новым человеком, которого я видела перед собой, — понятия не имела. Да и в том, что жизнь моя не сложилась, проще было обвинять бывшего мужа-алкоголика и сына-наркомана, а не себя.

Я всегда находилась «у руля»: руководила, командовала, учила жить. Ведь я такая сильная, одна воспитываю двоих детей и лучше их знаю, что им нужно для счастья. Примерно так я рассуждала. Моё «всезнайство» усугублялось ещё и тем, что по профессии я преподаватель. А кому, как не педагогу, положено всех учить. Теперь благодаря нашей группе и программе «Двенадцать шагов» я понимаю, что контролировать жизнь другого человека гораздо легче, чем свою.

Работники реабилитационного центра уверяли, что мне необходимо посещать собрания созависимых. Я не понимала, зачем мне это нужно, но верила им — ведь сын выздоравливал, он оставил наркотики. И я приходила на собрания, сидела молча в углу, слушая других. Сама я не могла спокойно произнести эту фразу: «Я — созависимая с сыном-наркоманом…» Гордыня не позволяла: как это у меня — такой умной, сильной и всё знающей — сын наркоман. Стыдно! Страшно! Я сидела и глотала слёзы. Сейчас-то я понимаю, как далеко зашла моя болезнь. Ведь созависимость — это тоже болезнь…

У ребят в центре реабилитации висел такой плакат: «Неси своё тело, а голова догонит». И я действительно несла своё тело на собрания в Ал-Анон через силу, через «не хочу» и «не могу». И понемногу стала понимать, в чём моя проблема: до сих пор я отрицала свою болезнь и не работала над собой по «12 шагам».

Я смирилась с тем, что выздоровление — это не результат, а длительный процесс. Слишком большим был груз наших прошлых ошибок, но мы их анализировали, избавлялись от чувства вины, от старых обид, делясь друг с другом опытом. Выздоравливала вся группа, а вместе с ней и я. Многие ходили на собрания уже не один год. Я, как и другие члены нашего сообщества, начала понимать, что пришло время отдавать полученные знания, потому что только так, отдавая другим, мы можем сохранить то, что имеем.

В программе это называется служением, и это — двенадцатый — последний шаг. Люди, пришедшие в группу впервые, ничего не знают ни о программе, ни о том, что выздоровление возможно. Часто они находятся в таком отчаянии, что на них больно смотреть.

И вот опять четверг, я прихожу на собрание Ал-Анон (оно, кстати, состоится в актовом зале областного психонаркодиспансера на б. Гагарина, 6, в 18 часов). Мы садимся в круг. И я открываю собрание: «Меня зовут Альбина, я — созависимая с выздоравливающим сыном-наркоманом. Приветствую вас в группе анонимных созависимых «Вера. Надежда. Любовь»…