Не стремлюсь быть арбитром в том давнем споре. Но известно, что создание даже небольших водохранилищ, тем более окаймлённых по всей площади и далее лесополосами, несколько смягчает микроклимат в самую засушливую пору. Свидетельство тому — работы крупнейшего русского учёного Докучаева в Каменной степи Воронежской губернии. А вот Нукутский район, иссечённый заливами огромного водохранилища, наоборот, летом в наибольшей степени страдает от засухи, весной же его донимали ураганы и бури. Не очень-то благоприятствует природа и аграриям соседнего Балаганского района, а также расположенного на другом берегу Усть-Удинского. Все они чувствуют дыхание моря. Зато Куйтунский район, которого десятки километров, покрытых лесами да сопками, отделяют от Братского водохранилища, нынче чуть ли не захлёбывался от переизбытка влаги.

— Нам в июне ещё немного недодано дождей, — уточняет генеральный директор СХЗАО «Приморский» Нукутского района А. Н. Иванов.

Аполлон Николаевич человек объективный, при подобных анализах стремится докопаться до истины, поэтому поверим ему на слово. Кстати, и в июле над приморскими полями не разверзлись хляби небесные, хотя дожди не обходили их стороной.

Итак, май долго держал на привязи земледельца из-за холодной погоды, но когда он отсеялся, то чуть ли не каждый день поглядывал на небеса, надеясь увидеть дождевые тучки, ибо запасы влаги в почве были минимальными. Пролило хорошо в июне, началась сильная жара. И вот традиционные июльские дожди. Все нормы перекрыты, ясного неба просит хлебороб. Будет, конечно, устойчивая погода, куда она денется, и потому остаётся только пожалеть, что не все травы будут выкошены.

— У нас ещё прошлогоднее сено сохранилось, — говорит Аполлон Николаевич. — Заготовить побольше, чтобы продавать? А кому? В последние годы благоприятные условия складывались для заготовки кормов.

У многих, судя по всему, уже не болит голова по поводу обеспечения кормами. Но заглянем в магазины областного центра. И что же увидим? Массу импортных молочных продуктов, а также завезённых из других регионов страны. На мясных прилавках колбасы вроде бы на самые разные вкусы, но чьё сырьё пошло на их изготовление? В лучшем случае — доставленное из других областей, в худшем — импортное. Это результат массового вырезания скота, свиней, овец.

Одни хозяйства шли на ликвидацию ферм осознанно, во имя самоспасения, другие — под давлением жёстких финансово-экономических обстоятельств, и прежде всего диспаритета цен. Чтобы сохранить полеводство, приходилось сначала бычков забивать раньше времени, потом коровёнок. Ликвидируя ферму, некоторые уповали на хлебное поле. Оно, мол, прокормит. Не сбываются те надежды. Цены на зерно падали, затраты на производство его росли. И вот следом за животноводством вниз покатилось полеводство. В том же Нукутском районе в 1991 году зерновыми было занято 35,5 тысячи гектаров, а на этот год запланировали посеять вдвое меньше. В шесть раз ужалось хлебное поле в Эхирит-Булагатском районе, в восемь — в Баяндаевском.

С болью и тоской смотрит иной механизатор на луга — какие травы пропадают, сколько сена можно было бы заготовить. Ещё большую тоску навевают заброшенные поля. Какая бы кукуруза там поднялась, сколько донника или клеверов наросло! А за невзятыми кормами сотни тонн недополученного молока и мяса. Увы. Принцип «продовольствие проще закупить в других регионах или за границей», озвученный одним из бывших вице-губернаторов на заре рыночных реформ, срабатывает теперь чуть ли не автоматически. Впрочем, что у иных местных чиновников на языке, то у московских на уме. Отсюда и беды наши.

В то время, когда вырезался скот, а руководители носились с шапкой по кругу в поисках средств на полевые работы и волей-неволей вынуждены были сокращать посевные площади, «Приморский» вёл поиски такого пути, который позволил бы миновать беды рыночной реформы. Он едва ли не первым в округе стал избавляться от овец, которых имелось в прошлом свыше 20 тысяч. Себя по живому резал директор Иванов, отдавая приказ грузить целые отары на баржи и отправлять их на Иркутский мясокомбинат. К слову, те хозяйства, которые пронесли «любовь к овечке» сквозь перестройку и рыночные реформы, вскоре пошли на дно вместе со своими баранами. Дичайшая история. Но именно такой рынок внедрялся у нас в России.

«Приморский» тоже решил выживать за счёт хлебного производства, но, в отличие от других, это дело не пустил на самотёк. В ту сферу были вложены немалые средства. Закупили мельничный комплекс, смонтировали, и теперь он работает круглосуточно. А мука, как известно, реализуется по куда большей цене, чем зерно. Расширяется выпечка хлеба. Бывший совхоз приобретает и открывает новые магазины. Что позволяет иметь живые деньги. Естественно, финансовый поток начинается не с магазина, не с оптовых продаж, а с поля.

… Среди многих крестьянских поговорок, посвящённых урожаю, есть и такая: не поле родит, а небо. Имеется в виду, что небеса обеспечивают влагой. Но для Восточной Сибири важны и другие факторы: тепло, солнце. Последнее играет исключительную роль в формировании урожая. Сколько раз случалось у нас: в разгар лета пройдут дожди, а следом туманы начинают окутывать землю. Тепло, влажно. На огороде, как на опаре, всё поднимается, хлеба подтягиваются, колос уже чуть ли не в ладонь. Но выедет комбайнёр, молотит, молотит, а бункер всё никак не наполняется. Колос-то полупустой. Про Нукутский район я ничего подобного не слышал. Солнце там светит с утра до вечера. И это одна из причин того, почему «Приморскому» удаётся выращивать прекрасную по своим достоинствам пшеничку.

В высоких хлебопекарных достоинствах её сам убедился, когда дома стали печь пироги из той муки. Ощущение, что муку можно использовать для изготовления печенья, тортов и пирожных. Брали потом алтайский помол раскрученной фирмы «Мельник» — не то. Рекламировалась она как произведённая то ли в Алейске, то ли в Рубцовске, то есть в степной зоне. Вот так, через пироги да пышки, начинаешь сознавать, что значит приморская первосортная с содержанием клейковины 30-32 процента или мука высшего сорта с клейковиной до 36 процентов. Алтай же предлагает нам 28-29 процентов клейковины.

Многое значит и сам сорт. Будучи на практике в одном из алтайских колхозов в начале 60-х, я удивлялся тому, какие отменные хлеба пекли деревенские хозяйки. Во всяком случае, ничего вкуснее я ещё не пробовал. В том отсталом хозяйстве держались за какой-то старый сорт разновидности Лютесценс, в то время как по региону начиналось триумфальное шествие Скалы — сорта, сконструированного тулунскими селекционерами. Но вот парадокс. Переехав спустя несколько лет в Иркутск, я без всякого удовольствия потреблял в гостях у селян домашний хлеб, выпеченный из той же Скалы. Тяжёлый, сырой, не очень-то вкусный. Опытные агрономы говорили, что тепла и солнышка ей не хватает у нас в Приангарье. Тем не менее иркутские власти даже в середине 80-х годов наставляли селян: «Производите больше и такого непродовольственного зерна. Взамен больше хорошей пшеницы получите».

А в это время учёные Иркутского НИИ сельского хозяйства, агрономическая служба «Приморского», отрабатывая элементы зональной системы земледелия, уже добивались немалых успехов. В иные годы совхоз просто поражал своими высокими урожаями. Лишь одно недостаточно крепкое звено беспокоило — сорт главной продовольственной культуры. Как ни возвышалась над другими Скала, но она родилась под таёжным тулунским небом, которое гораздо чаще баловало дождями. А степи потому и являются степями, что влаги им даётся меньше. Поэтому приморцам требовался сорт, обладавший большей устойчивостью к суше и жаре. Серьёзно озаботился той проблемой первый секретарь райкома Георгий Иннокентьевич Петров. Он входит в контакт с учёными соседней республики. И вот появляется на приморских полях Бурятская-39, затем её младшая сестра. А теперь господствует над всеми Селенга. Мало сказать, что сорт засухоустойчивый, он обладает, как уже говорилось, высокими хлебопекарными достоинствами. Потому-то столь хорошо ценится мука и пшеница «Приморского» хлебозаводами, крупными пекарнями.

Сегодня мало где в нашем регионе возделывают Скалу, хотя и поговаривали о её возвращении на поля. Предпочтение отдаётся другим тулунским сортам, которые тоже обладают хорошими хлебопекарными свойствами, а также бурятским. Впрочем, производство продовольственной пшеницы не такое уж простое дело. Оно требует больше внимания, средств и заботы. Есть тут свои особенности. В иные годы, когда дожди хорошо прольют, урожай вроде бы и радует высокими намолотами, да клейковины в пшеничке в иных хозяйствах маловато. Её количество зависит не только от солнца, влаги, но и от того, как поле подкормят.

… Когда-то нукутские земли входили в состав Балаганского уезда, который считался наиболее развитым в сельскохозяйственном отношении. Когда-то была даже пшеница под названием Балаганка. Но и балаганцам в далёком прошлом нелегко давался хлебушек. Сейчас на ум приходят воспоминания Мартемьяна Рютина (того самого, который позже станет одним из наиболее открытых оппонентов Сталина). Рассказывая о своём детстве, проведённом в деревне Верхне-Рютино, что расположена была неподалёку от старого Балаганска, он говорил о том, какие бедствия приносила засуха. Так, в начале 1900-х годов гибли посевы от жары и безводья, в их середняцком хозяйстве пали коровы, конокрады угнали лошадей, и в довершение ко всему случился пожар. В результате семья быстро разорилась, отец, человек незаурядный, стал строить местным богатеям мельницы, буянить и попивать, передоверив многие крестьянские заботы малолетнему Мартемьяну.

«Иркутские губернские ведомости» писали в октябре 1900 года: «Балаганск. В течение первых 2/3 июня стояла сильная засуха. Небольшие дожди стали перепадать в конце этого месяца и усилились лишь в первых числах июля. От засухи сильно пострадали хлеба». Несколько ранее то же издание сообщало: «Малышевская волость (территория нынешнего Усть-Удинского района. — Г. П.) Год, бесспорно, должен считаться одним из самых тяжёлых для всех сельских обществ. На продовольствие населению недостаёт хлеба около 30 тысяч пудов, да на семена потребуется почти такое же количество…» Оказывается, в среднем по Балаганскому уезду в тот год озимой ржи было получено в пересчёте на десятину где-то 4,46 центнера. И это в самом хлеборобном уезде.

Через два с лишним десятилетия, в 1924 году, выходивший в Иркутске журнал «Коммунист» писал: «Вся Иркутская губерния является потребляющей губернией, но отдельные уезды, как Иркутский, Балаганский, Тулунский, являются уездами производящими». И далее, призывая крестьян соблюдать правила агротехники, напоминал: «у нас в Иркутской губернии наибольшее количество влаги падает в почву… в июле и августе. Между тем для растений важно достаточно иметь пищу в первые месяцы роста — в мае, июне. А в это время дождей у нас бывает меньше всего». Такое ощущение, что тот факт констатировался не в 1924 году, а спустя 50-60 лет. Ох, и донимала же нас тогда засуха, столько страданий и мучений приносила! Сколько леса было отправлено в Казахстан с целью обмена на сено и концентраты!

Нынешнее лето скорее исключение. Но никогда крестьянин не живёт одним днём. Надеясь на лучшее, он настраивается на самые сложные перипетии. Полагаю, что сообщения о фактах исторических будут нелишними и побудят кое о чём задуматься, в том числе и о том, повлияло ли и как повлияло появление искусственного моря. Или: как далеко ушли творчески работающие земледельцы. А вот скажутся ли особенности сегодняшней погоды на качестве главного хлеба — вопрос непростой. Впрочем, ждать ответа не так уж долго.

НА СНИМКЕ: совет механизатору. Директор А.Н.Иванов на поливном участке.Фото из архива «ВСП»